pov Миррен Нивен

Нильс стоял недалеко от остановки, я заметил его еще из окна автобуса, и, выскочив на улицу, бросился альфе на шею, тут же почувствовав его руки на своей пояснице.

– Привет, – он улыбнулся, смотря мне в глаза, и я начал таять от звуков его голоса, прокатившихся по моему телу стаей мурашек. Солнце светило за его спиной, освещая каштановые волосы, и делая его темно-карюю радужку совсем не отличимой от зрачков.

– Привет, – мне ужасно хотелось его поцеловать, но я понимал, что и без того позволил себе слишком много: обычно мы никак не демонстрировали свои отношения на публике, скрывая их ото всех по вполне понятным причинам, и, обняв его в порыве чувств, я вполне мог навлечь на нас обоих кучу неприятностей.

– Мы больше не прячемся? – спросил он с улыбкой.

– Извини, – я, наконец, разжал руки и отступил на шаг, на приличное расстояние в полтора шага. – Куда пойдем?

Нильс пожал плечами и показал мне карту-ключ из отеля.

– Что, сразу?.. – я был немного удивлен, ведь надеялся на полноценное свидание: кино, парк, кафе… Я ведь даже не завтракал.

– Почему нет? – альфа обезоруживающе улыбнулся. – Свободные дни скоро закончатся, придется много пахать, чтобы поступить в универ, времени на встречи почти не будет, мы можем долго не увидеться.

– Не говори мне об этом, – я взял его за руку, словно не хотел отпускать никуда, и почти сразу разжал ладони, чтобы никто не обращал на нас внимания. – Не хочу расставаться с тобой даже на день… – обронил я, и мы неторопливо пошли к отелю, в котором были в последний раз, несколько дней назад.

Отель был небольшим и пользовался большой популярностью у пар вроде нас – тех, кто приходил на пару часов, чтобы побыть наедине. Антураж номеров был соответствующим: приглушенный свет, много красного – постельное белье, шторы, бархатные ковры.

Сегодня все было так же, как и в прошлый раз: широкая постель, нетерпеливые поцелуи, жадные руки, шарящие по моему телу, забирающиеся под кофту и поглаживающие пылающую кожу, сильные пальцы, сминающие обнаженные ягодицы, горячий твердый член, скользящий внутри меня. Громкие стоны, жар, алые искры в его глазах, сладкая пытка и финальное удовольствие, разделенное на двоих.

Опустошенные, мы лежали на влажных простынях, отдыхая и набираясь сил. Я был удовлетворен и очень счастлив. Мне нравилось смотреть, как Нильс лежал рядом со мной, прикрыв глаза и приводя дыхание в порядок.

– У тебя скоро течка... – произнес он, отдышавшись и повернув голову ко мне. Красные огоньки в его глазах постепенно затухали, завораживающе посверкивая.

– Хочу провести ее с тобой, – признался я.

К сожалению, это было невозможно: течку мне следовало проводить дома под чутким присмотром родителей и в компании пачки подавителей.

Нильс улыбнулся, поднялся на локте и слился со мной в долгом поцелуе.

– Ты такой красивый, – сказал он, заправив прядь моих волос мне за ухо.

Мне нравилось, когда он так делал. Нравилось, когда он говорил это. Нравилось слышать его голос, видеть восхищенные глаза, чувствовать теплые руки.

– Я люблю тебя, – произнес я, смотря ему в глаза.

Это было впервые. Никогда прежде я ничего подобного никому не говорил. Нильс был первым. Первым во всем.

Я протянул к нему руку и провел пальцами по его щеке. Она была гладкой и теплой.

– Скажи, что любишь меня, – попросил я, коснувшись кончиком указательного пальца его нижней губы.

– Я люблю тебя, – произнес он, и я притянул его к себе, чтобы медленно и нежно целовать.

Поцелуй затянулся. Я плавал в удовольствии, чувствуя, как он ласково гладил мои бока, как его рука скользила вдоль бедер, как его нога вклинилась между моих ног, а пальцы, обогнув ягодицу, скользнули в меня.

– Ох… – выдохнул я, откликаясь на нежное прикосновение. По телу пробежала жаркая волна, и я сжал пальцами его плечи. Сердце стало биться чаще, а член дернулся, стоило ему задеть внутри меня заветную точку. Я выгнулся, не сдержав стона. К первому пальцу присоединился второй, и я подался ему навстречу, жадно вбирая в себя сначала два его пальца, а затем – и всю кисть. – М-м-м-х… – я сжал ноги, не выпуская его руку из себя, и вцепился ногтями в его плечи. – Боги… – простонал я, не зная, куда себя деть от нарастающего удовольствия – то ли уползти от него, то ли насадиться глубже. – Ох, сделай что-нибудь… – взмолился я, откидываясь на подушку и подавшись к нему бедрами.

Нильс спустился ниже вдоль моего тела и, не вынимая руки из меня, накрыл мой член ртом.

– М-м-м… – я расставил ноги шире, позволив ему двигать во мне рукой и свободно отсасывать, вбирая мой член глубоко в горло. – Боги… как хорошо… Нильс, пожалуйста… пожалуйста, быстрей…

В ответ на мои просьбы он ускорился: его движения стали резкими, грубыми, нетерпеливыми. Я стонал, царапаясь и двигая бедрами, желая получить как можно больше удовольствия, и он знал, как это сделать: торопливо надел презерватив и, вытащив руку, толкнулся в меня.

Из горла вырвался стон. Нильс вошел до упора и принялся размашисто толкаться в меня, выбивая из груди все новые и новые стоны. Я комкал пальцами простынь и кусал губы. Из глаз катились слезы – было так хорошо, что я был вне себя от счастья и удовольствия.

– Сядь на меня, – произнес он жарко, и мы перевернулись. Я оказался сверху и, опустившись на него, принялся неторопливо покачиваться на нем, примеряясь и приноравливаясь. Проникновение в этой позе было более глубоким, я чувствовал его так глубоко в себе, и это было так здорово, что я словно оказался в нирване.

Облизнув губы и представив, как развратно я должен был смотреться со стороны, я подтянул колени к груди и уперся ногами в кровать, проталкивая его член еще глубже, сжав зубы и болезненно застонав.

Привыкнув, я откинулся назад и оперся руками о матрас. Сделав несколько движений на пробу, я, наконец, вошел во вкус и принялся прыгать на нем, с восторгом отмечая, как Нильс начал толкаться мне навстречу. Это было потрясающе: двигаться друг к другу, сливаться воедино и ударяться плотью о плоть, слыша донельзя пошлые шлепки. Уже совсем скоро я был готов кончить и держался из последних сил, когда он положил руку мне на член и принялся надрачивать в такт нашим движениям, приближая оргазм. Сделав еще несколько движений бедрами, я не выдержал и излился, выгнувшись и запачкав его от груди до пупка. Он резко перевернул меня на спину и продолжил толкаться в меня – догонять свое удовольствие.

Я кайфовал, чувствуя его грубые толчки, сжимал бедра, ощущая, как он кончал во мне, и поймал его в свои объятия, когда он безвольно повалился на меня сверху.

Я охнул. Нильс был не таким высоким, как Мартин: совсем немного возвышался надо мной, и он не был качком, не вылезающим из спортзала. И все же это был восемнадцатилетний альфа, и он был совсем не легким.

– Нильс… – произнес я немного погодя, чувствуя острую нехватку кислорода.

– М? – отозвался он и, приподнявшись, наконец-то, скатился с меня, позволив дышать полной грудью.

Мне было хорошо: секс был приятным, и я чувствовал себя на седьмом небе. И только одного не хватало для полного счастья:

– Я голодный, – сказал я. – Есть хочу. Пойдем куда-нибудь?

К мому глубокому сожалению, альфа совсем не разделял моего желания сходить поесть:

– Ох, у меня сейчас не так много денег, чтобы по ресторанам ходить, – ответил он. – Почти все мои карманные деньги уходят на подготовительные курсы.

– Я не завтракал, – пожаловался я, откровенно надеясь его разжалобить.

– Что же ты делал полдня? – он хмыкнул и повернулся ко мне.

– Спал, – я пожал плечами. – Собирался. Потом Мартин приперся, я его развлекал.

– И как ты его развлекал? – улыбка на его лице стала шире. – Расскажи мне.

– Разговорами, как же еще, – я фыркнул.

– Не понимаю, как он сдерживается рядом с тобой… – проговорил он задумчиво. – Ты так одурительно пахнешь… У него точно все в порядке? – Нильс глумливо хмыкнул.

– Откуда же мне знать, – я усмехнулся. – Иди и спроси, если так интересно.

– А тебе не интересно? – удивился он.

– Не-а, – я покачал головой. Куда более интересно мне было другое. – Давай хотя бы в кафе сходим?.. Lewys, помнишь? Там не очень дорого. Или, хочешь, я заплачу? – предложил я, совсем отчаявшись.

– Чтобы меня омега кормил? – альфа поморщился. – Вот еще. Ладно, давай сходим в твой Lewys, не разорюсь, наверное, – сдался он.

Я довольно улыбнулся, предвкушая сытный завтрак. Или уже обед?..

– Вот только… – Нильс окинул меня заинтересованным взглядом. – Ты дашь мне еще раз.

– Мог и не спрашивать, – я усмехнулся, потянувшись к нему за поцелуем.

– А я и не спрашивал, – ответил тот с улыбкой и, не дав поцеловать себя, перевернул меня на живот и раздвинул ноги, чтобы устроиться между ними.

* * *

Закончив и приведя себя в порядок, мы, как и планировали, пошли в Lewys. Я был ужасно голоден, так что готов был съесть хоть целого слона. Нильс чувствовал себя примерно так же, и мы заказали одну двойную пиццу на двоих. Пицца была очень вкусной, и за последний кусок мы почти дрались, поэтому заказали еще одну. Наевшись до отвала, пошли гулять по набережной, наслаждаясь теплым летним ветром и погожим днем.

Позже я все-таки затащил его в кино, поэтому домой возвращался уже вечером. Осторожно открыл дверь, проходя в дом и откровенно надеясь, что меня не потеряли: не хотелось получить нагоняй от родителей за позднее возвращение.

Пройдя в столовую, я направился на кухню. Отец сидел в кресле и читал газету, папа что-то готовил, и, судя по запаху, это что-то было умопомрачительно вкусным.

– Привет, – я поздоровался с родителями, вставая на пороге и прикидывая, что бы такого стащить со стола, чтобы перекусить перед ужином.

– Где ты был? – обернулся ко мне папа.

– Я же говорил: гулял с Крисом, – я пожал плечами, стараясь придать голосу обыденное звучание. – Мы в кино ходили, – добавил я, надеясь отвлечь его разговором об увиденном фильме, но не получилось:

– Ты почти не разговаривал с Мартином, когда он пришел, – папа был немного недоволен, но, казалось, не собирался меня ругать, что не могло не радовать.

– О, ну… я очень спешил. На сеанс опаздывал, – ответил я и вспомнил, что Мартин приносил мне вкусняшки. Хоть какая-то польза от него. – А где его пирожные? – спросил я, с интересом осматриваясь.

– В холодильнике, – сказал папа.

– Потребитель, – произнес со своего кресла отец, но я сделал вид, что не услышал его, подойдя к холодильнику и достав из него коробочку с пирожными.

– М-м-м... мои любимые... – я облизнулся, обнаружив в коробочке именно то, что хотел: четыре тальтили. Я достал одну из них и откусил, блаженно прикрывая глаза.

– Ты ведь понимаешь, чего Мартин хочет, – продолжил папа, нарезая овощи на доске.

– Не-а, может, вы меня просветите? – произнес я с набитым ртом, демонстрируя полное пренебрежение к данной теме.

– Он хочет, чтобы ты стал его мужем, болван, – с явной долей раздражения произнес отец, так и не посмотрев на меня из-за своей газеты. Он всеми силами старался изобразить незаинтересованность в нашем разговоре, но, судя по всему, слушал его очень внимательно.

– Но я-то не хочу, – ответил я, облизывая пальцы, измазанные в креме. – Он намного старше. Сколько ему? Лет тридцать? – повернулся я к папе.

– Двадцать девять, – терпеливо ответил тот. – И в этом есть свои плюсы, Мир.

– Какие, например? – спросил я, доставая второе пирожное. Боги, какие же они вкусные! Только ради этих пирожных я готов был терпеть этого несносного альфу на нашем пороге хоть каждый день.

– Что ты с ним возишься? – не скрывая раздражения, произнес отец, опустив, наконец, свою газету и откинув ее на стол. – Ты станешь мужем Мартина Моралеса, и это не обсуждается. Большая удача, что он вообще тобой заинтересовался. С таким дурным характером, как у тебя, ты бы вообще никогда достойного альфу не нашел.

– Может, он просто извращенец, который любит молоденьких омежек? – я усмехнулся.

– Ради богов, Лоу, заставь его заткнуться, – не выдержал отец. – Не могу больше слушать этот бред.

– Мир, иди в свою комнату, я поднимусь к тебе позже, – велел папа, и я, безразлично пожав плечами, ушел к себе, не забыв прихватить с собой пирожные: не хотел, чтобы их слопал кто-то, кроме меня: Мартин их мне купил, в конце концов.

pov Лоуэлл Нивен

Проводив глазами сына и незаметно выдохнув, я перевел осуждающий взгляд на своего альфу.

– Что? – спросил тот, заметив мое недовольное лицо.

– Нельзя было помягче? – спросил я. – Ты не на работе и разговаривал не с кем-то из своих подчиненных.

– Я и без того сдерживался как мог, – возразил супруг. – А ты вообще его избаловал своим сюсюканьем. Посмотри, в кого он вырос: того и гляди, притащит в дом нищебродного альфу и скажет, что это его пара. И что же ты будешь делать в этот момент, мой милый Лоу?

– Этого не случится, Ал, он вовсе не такой глупый, – попытался я защитить своего ребенка.

– Да, разумеется, – небрежно ответил тот, всем своим видом показывая, что не согласен со мной.

Я пожевал нижнюю губу, не решаясь задать вопрос, занимавший меня с самого утра. 

– Ты правда… – начал я, но осекся. – То есть… – я отчаянно пытался подобрать слова, но они никак не шли. – Ты тоже думаешь, что Мир… не самый желанный жених?.. – спросил я неуверенно. Утром, весьма завуалированно, но, тем не менее, вполне доступно Мартин сказал именно это, и мне хотелось понять, только ли его это мнение или нет.

– Мир? – Аластор поднял левую брось. – Желанный жених? О чем ты вообще? – альфа презрительно усмехнулся. – Он хоть что-то умеет?.. Кроме того, что вечно торчит в своем телефоне? Он даже готовить не умеет, убирается спустя рукава, помогать ни в чем не хочет, на уме только кино. Доучился с грехом пополам и на том спасибо. Надо скорее отдать его Мартину, пока еще берет, – подвел он итог, и я совсем сник: неужели я в самом деле вырастил сына, которым не мог гордиться ни его отец, ни его собственный истинный альфа?.. Как так вышло?..

– Насчет этого… – проговорил я, собравшись с духом. – Я разговаривал с ним сегодня… И дал свое согласие, – закончил я неохотно. Тягостное впечатление, что Мартин буквально вынудил меня дать ему свое согласие, не покидало меня весь день. Умом я понимал, что однажды это все равно произошло бы: они истинная пара и должны были быть вместе, но сердцем… я чувствовал, что Мир не хотел этого, и от этого на душе было тяжело.

– В самом деле? – Аластор вскочил на ноги. – И почему я слышу об этом только сейчас?! Сколько времени у нас есть, чтобы все подготовить? – спросил он нетерпеливо, словно собирался бежать за украшениями дома прямо в эту минуту и ни секундой позже.

– Поскольку это лишь помолвка, я решил, что недели будет достаточно, мы договорились на воскресенье, – проговорил я, откровенно надеясь остудить его.

– Хорошо, завтра с утра обзвоню всех, – Ал кивнул и, протянув ко мне руки, усадил к себе на колени. – Почему ты согласился? – спросил он, нежно поглаживая меня по колену.

– Он был довольно резок, я решил... что легче согласиться, чем снова спорить, все равно ведь это неизбежно, – ответил я.

– Мы ведь все делаем правильно, Лоу, – сказал супруг. – Они пара, не всем так везет.

– Это лишь то, что Мартин сказал, откуда нам знать, правда ли это, – в очередной раз высказал я свои сомнения. Мартин, конечно, был весьма прямолинеен этим утром, и в его словах был здравый смысл, но почему-то меня не покидало ощущение, что все это неправда. Будь они истинной парой, разве Мир не должен был уже полюбить его?..

– Ты ему не веришь? – спросил Ал и тут же отмахнулся: – Ох, о чем я спрашиваю, ты на стороне своего сына.

– Я всегда буду на стороне своего сына, – упрямо заявил я, отводя глаза. – Не вижу в этом ничего плохого.

– А на моей стороне ради разнообразия побыть не хочешь? – спросил супруг, мягко целуя у меня за ухом, что, как всегда, вызвало улыбку.

– Ты же знаешь... в первую очередь я всегда на твоей стороне, – ответил я, обняв его за плечи.

– Мой любимый омега... – он оставил дорожку из поцелуев на моем горле, и я подумал, что, вероятно, сегодня нас ждал весьма приятный вечер. – Ладно, иди к своему сыну, он ведь ждет, – произнес альфа, отстранившись и позволив, спустившись с его колен, выйти из кухни.

Преодолев гостиную, я поднялся на второй этаж и, предупредив о своем появлении стуком в дверь, прошел в комнату Мира. Сын лежал поперек кровати на животе и болтал в воздухе ногами, уперев взгляд в телефон. Я улыбнулся, подумав, что Ал был прав: сын действительно слишком много времени проводил в интернете.

– Иногда мне кажется, что ты говоришь что-либо только лишь бы позлить отца, – заметил я, привлекая его внимание.

– Он ненавидит меня, – сын поморщился. – Он хотел альфу, а его единственный сын – глупый омега. Он ведь так думает? – Мир поднял на меня глаза, отключив телефон и отбросив его в сторону.

– Это неправда, – я тепло улыбнулся, подходя к нему и приседая на край его кровати. – Отец очень любит тебя и желает только добра.

– Толку-то от этого? – фыркнул сын. – Все, чего он хочет – это поскорее меня куда-нибудь пристроить. Желательно сбагрить в чужие руки. Нашел Мартина и радуется. А мне жизни не дает. Пусть бы сам его в мужья брал, раз уж так хочет, мне-то он не нравится совсем.

Я лишь мягко улыбался, слушая его. Все-таки Мир был еще совсем юным. Ну, какой ему брак?..

– Глупый, – я погладил его по голове. – Мне твой отец тоже совсем не нравился. Наверное, это семейное. Ты полюбишь его, Мир. Со временем.

– Не хочу любить его. Он старый, – омега нахмурился.

– Мартин моложе меня на двенадцать лет, хочешь сказать, что я тоже старый? – уточнил я.

Мир покраснел до кончиков ушей.

– Я не это хотел сказать, – негромко проговорил он, смутившись.

– Очень на это надеюсь, – я провел ладонью по его волосам и заметил, что с утра у него была немного другая прическа, но не успел его об этом спросить:

– Тебе он правда не нравился? – спросил Мир, подняв на меня глаза.

– Аластор?

– Да.

– Правда, – я кивнул.

– И почему ты полюбил его? – спросил Мир. – Его характер просто кошмарный, – он поморщился, и я почувствовал, как внутри разливается тепло: он даже не догадывался, как сильно пошел в своего отца.

– Нельзя полюбить «почему-то», – ответил я с улыбкой. – Любовь просто приходит. Я стал его мужем, и через какое-то время осознал, что влюблен в него.

– Через какое? – спросил Мир с интересом.

– Мне понадобилось три года, чтобы понять это.

– Он ведь не твоя истинная пара. Тебе никогда не казалось, что это неправильно?

– Не всем удается найти свою пару, вообще мало кому, я ни о чем не жалею. Мне очень повезло с твоим отцом, Мир. Он мог привести в дом еще одного омегу, а, может, и несколько, если бы захотел, и я ничего не смог бы с этим поделать, но он так не поступил, потому что любит меня. Я уверен, Мартин тоже на такое не пойдет. Обещаю, Мир, ты тоже ни о чем не пожалеешь.

– Конечно, нет, – легко согласился он и добавил: – Я просто откажу ему.

– Какой же ты еще глупый, – я негромко засмеялся. – Не всегда удается избежать того, чего нам не хочется.

– Ну, а мне удастся, – упрямился сын. – Вот увидишь.

– Все, чего мне хочется – это чтобы ты был счастлив.

– Я счастлив, – сказал он. – Сейчас.

– Ты всегда будешь счастлив, как сейчас, – пообещал я ему. – Через полчаса спускайся к ужину.

Омега кивнул, вновь утыкаясь в телефон.

Я поднялся с кровати и направился к выходу из комнаты, но у двери остановился:

– Ты слышал про цунами? – спросил я, обернувшись.

– Какое?.. – Мир безразлично пожал плечами: мы жили далеко от океана, и никакие цунами нам были не страшны.

– На южном побережье, – пояснил я. – Ночью его накрыло цунами высотой два метра. Много городов затопило.

– М-м-м, нет, я не слышал, – он снова без интереса пожал плечами.

– Родители Мартина живут на юге, ты не знал? – уточнил я.

На миг Мир задумался, словно пытаясь что-то вспомнить, и, поняв, к чему я клоню, он побледнел:

– С ними все в порядке?..

– Слава богам, да, – я кивнул.

– Хорошо, – он с облегчением выдохнул.

– Не хочешь написать ему?

– Что, например?.. – сын вскинул на меня глаза. – Мы виделись днем, а сейчас уже вечер, что я должен ему написать? «Привет, я слышал, на юге было цунами, как твои родители? Папа сказал, с ними все хорошо, напиши мне то же самое»?..

– Проявить беспокойство никогда не поздно, – я пожал плечами.

– Ладно, тогда так и напишу, – он принялся листать ленту диалогов в телефоне. – Нашел. Вот, печатаю: «Как твои родители?», отправил. Ты доволен? – спросил он.

Я не успел ответить: пришло ответное сообщение, и Мир мне его прочитал:

– «Все хорошо, спасибо», – доложил он. – Вот и поговорили.

Я открыл рот, но так и не нашелся, что сказать, а потому закрыл его и вышел за дверь, нос к носу столкнувшись с супругом. Удивившись столь внезапной встрече, я закрыл за собой дверь.

– Если бы я тебя не знал, решил бы, что ты подслушивал, – я улыбнулся, направившись вниз.

– Я подслушивал, – ответил Аластор спокойно, следуя за мной.

– Ты что, серьезно?.. – я опешил и даже остановился. – И что услышал?

– Наш сын еще глупее, чем я предполагал, – сказал он хмуро.

– Ему всего шестнадцать, чего ты от него ожидал? – я пожал плечами. – Серьезных взвешенных решений?

– Ему уже почти семнадцать. Сколько тебе было, когда я надел на твой палец платиновое колечко? – спросил супруг, беря меня за руку. – Вот это самое, Лоу? – он погладил мое обручальное кольцо. – Тебе было четырнадцать, мой милый, ты был ужасно недоволен, но согласился стать моим, потому что уже тогда был умным.

– Что значит «был»... – насупился я.

– Ничего, на что следовало бы обижаться, – вздохнул альфа.

– Почему мы просто не скажем, что Мартин и есть его истинная пара? – задался я этим вопросом в очередной раз. – Разве это не упростило бы все?..

– Мартин так решил, – Ал пожал плечами. – Он хотел, чтобы Мир любил его без этого. Жаль, что не получилось. Сейчас уже поздно что-то менять, не думаю, что наш сын сейчас в это поверит. А после первой ночи с Мартином он и так все поймет.

– Или нет, если Мартин лжет, – добавил я глухо.

– В этом случае я лично его уничтожу, – ответил Ал. – Доволен?

– Как я могу быть этим доволен?.. – спросил я с отчаянием в голосе.

– Все будет хорошо, Лоу, – супруг притянул меня к себе и обнял. – Поверь мне.

Я лишь кивнул, понадеявшись, что все, что он сказал, окажется правдой.