- Чего пялишься? 

Стайлз отрывается от газеты и переводит глаза на Питера. Тот кивает куда-то ему за плечо, сжав челюсти и едва слышно рыча. Стайлз оборачивается только для того, чтобы увидеть, как поспешно отворачивается средней вшивости мужлан в жилетке цвета детской неожиданности. Его румяные щёки, почему-то, наводят Стайлза на мысли о диатезе. 

СДВГ не выветрится из него полностью, сколько бы раз и куда бы Питер его не кусал. 

 - Спокойней будь, - успокаивает он Питера, и тот, прищурившись, склоняет голову на бок. 

«Серьёзно, Стайлз?» 

 - Спасибо, милая, не надо, - отмахивается Питер от официантки, подошедшей добавить им кофе. 

 - А я не откажусь, - возражает Стайлз, - Теперь моя очередь. 

«Минди» наливает ему кофе, выдавливая из себя вежливую улыбку из разряда «для посетителей». Стайлз давно научился их различать. «Для детей и стариков», «для близких», «для любовников», «для посторонних», «лживые», «сочувствующие», «для своего отражения в зеркале». 

А эта ещё и «для посетителей». 

Удивительные люди работают в сфере услуг. 

От улыбки «Минди» у Стайлза, почему-то напрочь пропадает аппетит. Он впервые в жизни чувствует себя какой-то антилопой из зоопарка, которой в вольер принесли пожрать, и кисловатая горечь неприятно оседает на языке.  

Когда Питер вопросительно на него смотрит, Стайлз подталкивает к нему свою тарелку. Хейл качает головой и ставит тарелку на прежнее место. У них уже был вопрос на тему того, что Стайлза, глядишь, унесёт попутным ветром, как Мэри Поппинс, а у него теперь и так нечеловеческий метаболизм, скулы вот-вот прорвут кожу. 

Стайлз кривится. 

 - Я не могу больше. 

 - Ты опять впадёшь в спячку до следующей закусочной. Твоё тело знает, что делать, когда у тебя не хватает энергии, поэтому ты сейчас должен доесть свою чёртову яичницу. 

 - Питер... 

 Тот слишком громко бросает на стол вилку и наклоняется к Стайлзу ближе, притянув того за шею, выпустив коготь на указательном пальце. Укол получился мелкий, но неприятный. 

 - Ты хочешь, чтобы я зажал тебе нос, как собачонке, и запихнул еду в глотку? 

Тут Хейл чувствует неприятное давление в области паха. Он смотрит Стайлзу прямо в глаза, чтобы за мгновение до того, как их взгляды встретятся, понять, что происходит. 

Стайлз, меж тем, давит кроссовком всё сильнее, пока Питер, наконец, не отстраняется. 

 - Ну вот, теперь Минди точно уверена, что ты украл меня из дома и держишь в сексуальном рабстве, - вздыхает Стайлз. 

 - Или на наркотиках, - добавляет Питер, поморщившись и повозившись на стуле. 

 - В сексуальном рабстве на наркотиках, - соглашается Стайлз и улыбается. 

На секунду Питеру становится страшно. 

Иногда он думает, подкрутило ли обращение винтики в этом хламе на плечах Стилински, или же тот всегда был таким. 

 - Пойди отсоси у того мужика, пока я буду вскрывать его тачку, - предлагает Питер, как можно милее и наиграннее улыбнувшись. Стайлз сильнее ухмыляется в ответ. 

 - Опять не выдержу и оглушу на подходе в туалет.  

Питер хватает его за щеки и лижет в губы. 

 - Фу, Питер, нас теперь действительно примут за извращенцев, - сводит брови Стайлз, но не утирает влажный рот рукавом, как делал всегда до этого. 

 - Как будто, когда я сказал «отсоси», я имел в виду, чтобы дело дошло до твоего рта. 

 - Зверьё, - восхищается Стайлз и, блеснув глазами, идёт к столику того толстяка в блевотной жилетке. 

Лицо того становится сравнимо с цветом перезревшей помидорины, готовой вот-вот лопнуть. 

Питер смеётся про себя и начинает считать. 

На «388» Стайлз удаляется в сторону уборной. На «405» мужик идёт за ним. 

Питер расплачивается с Минди и просит завернуть им с собой оладушки. 

Ковыряясь в замке «Хонды» он думает, что нихрена не работает волчий магнетизм. Просто Стайлз сам по себе лицом вышел. 

На «631» на его плечо ложится тёплая ладонь, а в личное пространство проникает знакомый запах. 

Питер жадно втягивает воздух и кивает. 

И пяти минут у них не уходит на то, чтобы перекинуть шмотки из старой машины и согнать ту с дороги куда подальше. 

Уже сидя в машине Питер молча поворачивает Стайлза лицом к себе. Тот смотрит на него янтарно-жёлтыми глазами. 

 - Я вытянул воспоминания, он не вспомнит, что это я его... 

 - Зато Минда может вспомнить нас, - пожимает плечом Питер. – Ну и хуй с ней. 

 - Минди, - поправляет Стайлз, - Да, наверное, не каждый день в этой жопе мира престарелый мужик облизывает подростка. 

Питер несильно шлёпает его по бедру. 

 - Но ты прав – хуй с ней. 

Через три минуты их уже даже не видно на горизонте. 

В какой-то момент Стайлз достаёт из рюкзака почёрканную карту, вертит её в руках туда-сюда, как будто до сих пор не научился по ней ориентироваться. 

 - С чего ты взял, что это вообще сработает? – спрашивает он, закусив щёку изнутри. 

 - Раньше срабатывало, - отвечает Питер, подумав, - да и у Криса всё-таки есть какое-то понятие чести. Ну, насколько оно может быть у таких людей, как Ардженты. Да и благоразумие ещё никто не отменял. 

 - Если они что-нибудь сделают с отцом, я их сожру, - мрачно говорит Стайлз, - вместе с костями. 

Да уж, Питер знает, что тот может. 

 - Ты так и не поел по-нормальному, - вспоминает он, - так что я оладушки прихватил. И в этот раз, давай без шуток. Ты за два дня не съел ничего, кроме шоколадного батончика с колой. Я начинаю думать, что ты питаешься чакрой. 

Стайлз тяжело вздыхает, как приговорённый на смертную казнь, и разворачивает бумажный пакет. Сладковатый запах заполняет машину, и Питер опускает стекло Стайлзу. 

 - Я что-то не могу их в себя впихнуть, - говорит Стайлз с набитым ртом, вытирая жирные пальцы о бок сидения. – Знаешь, как будто я до этого сожрал слона. 

Питер нервно барабанит пальцами по рулю. 

 - Аппетит приходит во время еды. 

Вдруг Стайлз давится и, ошарашенный от собственных мыслей, спрашивает: 

 - Питер, я же не мог залететь? 

Хейл от удивления едва вписывается в поворот. Потом до него доходит. 

 - От кого? От Святого Духа? Да и было бы чем. 

 - Ну, вдруг там ваши оборотневские штучки-хуючки... – бормочет Стайлз, пытаясь что-то изобразить руками.  

Питер смеётся. 

 - Поменьше сиди на том фансайте Баффи для пятнадцатилетних девочек. 

Стайлз показывает ему язык и запахивает кенгуруху поплотнее.  

 - Да ладно тебе, - несильно пихает его локтём Питер, - просто, наверно, реально весело быть тобой. 

 - Обхохочешься, - хмуро бурчит Стайлз и кривится. – Пит, тут что-то сдохло. 

Хейл вздыхает и опускает стекло пассажирского сидения. 

 - Надо быть терпимее к людям. 

 - Зачем? – спрашивает Стайлз почти-серьёзно. – Люди пока никого до добра не довели. 

 И смеётся своей же шутке. 

Питер следит за ним краем глаза. 

 - Напомни-ка мне имя. 

Стайлз перестаёт смеяться так резко, как замолкает песня, когда слетает игла граммофона. 

 - Ты все их помнишь наизусть, не надо затыкать меня вот так, - бесцветным голосом отвечает он, высовывая голову в окно. 

В этот самый момент Питер подавляет в себе спонтанное желание отправить их обоих в кювет. 

Осознание того, что они выживут, потому что оборотни, приходит первым. 

 - Хочешь, открою секрет? – спрашивает Питер. 

Стайлз отмахивается. 

 - Я уже знаю твои секреты наизусть. 

 - Это не мой секрет, - отвечает Хейл, - а твой, вообще-то. 

А затем прижимается к обочине, дергает Стилински за рукав обратно в салон, притягивает к себе очень близко. 

 - Слушаю, - говорит шёпотом Стайлз и смотрит ему прямо в глаза, уперевшись рукой в чужое бедро.  

Питеру нравится. 

 - Ты самый повёрнутый человек на Земле после меня, - и, когда Стайлз разочарованно пытается отстраниться, не пускает. – Тем не менее, ты – самый охуенный из всех, кого я встречал. 

Стайлз не знает, что ответить на это, но по его дрожащей нижней губе видно, что он готов сказать что-то до глупости сентиментальное, за что потом будет себя материть. 

И не даёт ему сказать хоть что-либо, запечатывая этот охрененный рот своим.