Ничего святого

Снег в Найт-Сити — такое же редкое явление, как вечер без перестрелок. Сегодня был как раз такой случай: мелкие хлопья отпускались, едва успевая коснуться асфальта — нежное природное явление расщеплялось на капельки под гнетом беспощадной цивилизации. Ви заворожено смотрел на снежинки, подставлял руку, будто пытаясь их поймать, наслаждался магией момента, и лишь немного задумывался о том, как глупо подобная картина могла выглядеть со стороны для случайных прохожих.

Так нечасто ему приходилось видеть настоящий снег. Или может просто внимание Ви как-то не заострял на такой мелочи все эти годы? Пока он работал на корпорацию, времени наслаждаться даже такими простыми вещами не было. Красоту естественных явлений он вообще начал осознавать гораздо позже: этому Панам поспособствовала. Как они тогда смотрели на звезды за городом, сидя в машине вдали от спутниковой электростанции! Ви для себя совсем другую сторону жизни, неизведанную раньше, открыл. Всё-таки, обыденными вещами наслаждаться тоже бывает приятно. Пока носишься как белка в колесе механизма великой Арасаки — ради чего, причем, не понятно, в итоге, даже самому Ви — все эти уютные мелочи мимо проходят.

До ушей мужчины доносится ставший таким знакомым и привычным смешок, выдергивая его из приятных и не очень воспоминаний: Джонни стоит, опираясь на стенку магазина, красный свет пробивается наружу сквозь стекло витрин, заливая собой переулок и темный асфальт — неудачный, на вкус Ви, выбор лампочек, подошедший бы больше какому-нибудь секс-шопу. А не магазину с подарочными безделушками, вроде мягких игрушек, искусственных и живых цветов, которые покупают-то нынче редко. Все внутри лавочки украшено разноцветными сердечками, вырезками и прочей атрибутикой сегодняшнего праздника — Дня Святого Валентина.

Джонни на этом фоне выбивается, как озеро среди пустыни.

 — Говори уж, что хотел, — строго заявляет Ви, кидая на него требовательный взгляд и готовясь к какому-нибудь едкому комментарию от Сильверхенда.

Тот только задумчиво курит, и сам поднимает голову вверх, так же глядя на спускающиеся вниз снежинки. Если уж Ви они никогда не интересовали, то Джонни и подавно. Он, по мнению Ви, последний на земле человек, претендующий на звание романтика.

 — Ты вообще понимаешь смысл этого праздника? — меланхолично спрашивает Джонни, и знай Ви этого человека чуть похуже, то заявил бы без сомнений: он сейчас спросил это серьёзно. Впрочем, что уж — Ви не был уверен в том, насколько хорошо разобрался в личности Сильверхенда. Тот каждый раз какой-то новый финт ушами умудрялся преподносить.

 — А в чём по-твоему вообще смысл праздников? — отвечает Ви вопросом на вопрос с интонацией, будто Джонни какую-то очевидную глупость спросил. Ловит на себе холодный взгляд, но замечает на дне глаз Джонни какую-то невысказанную усталость. Поэтому засовывает поглубже желание выплюнуть язвительную шуточку, подходит и опирается на стену рядом с Джонни. Синхронно они оборачивают головы на проходящую мимо парочку, что заходит в магазин, весело и даже слишком приторно переговариваясь: дорогая одежда на них выдаёт корпоратов, отчего и так не слишком радужное настроение Джонни лучше не становится.

— Праздники нужны для того, чтобы побыть вместе. Собраться с близкими людьми, понимаешь? — говорит Ви, прерывая затянувшееся гнетущее молчание, фоном которому служило только гудение проезжающих машин и доносящаяся из клуба неподалеку электро-музыка.

 — Вот уж, блять, чего нам с тобой точно не хватает, — фыркает Джонни, разворачиваясь лицом к магазину, опираясь обеими руками на витрину и всматриваясь сквозь стекло внутрь, будто что-то высматривая.

До Ви смысл слов доходит не сразу. Впрочем, и Джонни не мгновенно осознает, что ляпнул что-то, чего не собирался.

 — Вот так значит, — протягивает Ви, скрещивая руки на груди.

— Что? — Джонни почти огрызается, хоть и старается выглядеть спокойно. Сигарета, зажатая межу пальцами его правой руки, которой он периодически затягивался, рискует превратиться в смятый в ярости окурок. Нематериальный, но всё же.

 — Оригинально ты говоришь мне о том, что тебе все же на меня не насрать, — Ви добродушно ухмыляется, пытаясь читать эмоции Джонни: делать это сложно, потому что лицо тот прячет. — Но я, тронут. Честно.

Джонни всё не оборачивается, предоставляя Ви увлекательную возможность рассматривать его спину. Спустя одно затянувшееся молчание он выбрасывает сигарету, притаптывая — Ви всегда удивлялся, зачем энграмма это нерациональное действие, в котором смысла-то нет, как и в курении, производит? Видимо от старых привычек сложно избавляться.

 — Помнишь, я тебе говорил, что мне некому было звонить в свою последнюю ночь? — спрашивает Джонни, но Ви чувствует, что отвечать на вопрос ему не обязательно. — Так вот. Так и есть. Абсолютно. Блять. Некому.

 «Неужели тебе это было так нужно?», думает про себя Ви, не решаясь спросить вслух.

— Да, блять, Ви, представь себе.

«Да, меня это угнетало, если хочешь знать».

Ви морщится, словно только что покопался в чьём-то грязном белье.

— Не лезь больше в мою голову без острой необходимости, окей? — говорит он. — Неприятно, когда твои мысли читают, знаешь ли.

 — И кто бы говорил! — взвивается Джонни, но быстро остывает, снова отворачиваясь. Плечи его опускаются, хоть одну руку он всё еще держит на бликующем раздражающим красным цветом стекле. — Я это к тому…

«…что, по-моему, у меня никого ближе тебя в этой жизни не было, блять, Ви».

— Звучит, как упрек, — замечает тот.

— Нет. Это не он. Хоть и временами меня раздражает, что твое присутствие никак нельзя исправить. На несколько драгоценных минуточек хотя бы.

— Понимаю. Иногда хочется побыть одному, но это не наша с тобой история, так? — Ви снова хихикает, пытаясь разрядить обстановку. Джонни всё ещё выглядит как самый мрачный тип во всем городе.

 «А кто бы меня еще терпел так долго? Если бы не было возможности просто взять и от этой занозы в заднице избавиться».

Думать о чем-то Ви теперь спокойно не может: в последнее время было очень некомфортно от мысли, что они с Джонни срослись буквально настолько, что тот буквально мог копаться в его мозгах. В таком случае, и Джонни знал, что временами Ви чувствовал что-то похожее, потому что его мысли тоже иногда слышал. Иногда они смешивались, и Ви это пугало. Вдруг однажды он перестанет понимать, какие в этой общей мешанине чьи?

Вряд ли кто-то в этом мире теперь знал о Ви столько, сколько мог знать о нём Джонни. Даже Джеки, его лучший друг: земля ему пухом и спокойствия неспокойной душе. Даже Панам: прекрасная боевая подруга, надёжная, как никто другой, но столько, сколько Джонни, все равно бы Ви не смог ей рассказать.

— Я всё хотел спросить про тату, — затронул вдруг давно интересующую и так удачно подвернувшуюся тему Ви. Заодно и разговор попытался перевести в другое, более мирное русло. Закатав рукав, он взглянул на набитое на предплечье «Джонни + Ви», обведенное дурацким, почти по-детски кривоватым, сердечком, а потом продемонстрировал его автору произведения, хоть в этом и не было необходимости.

Когда Ви увидел этот кошмар бодиарта в первый раз, то сначала был в ужасе и мысленно уже бежал к Виктору со всех ног, чтобы тот эту безвкусную гадость с его руки свёл. Потом, когда остыл от спонтанного поступка Джонни, посокрушался его ужасному чувству юмора и успокоил себя тем, что по крайней мере, он не набил ничего неприличного: вот тогда бы действительно ходить без длинных рукавов не стоило. А ещё позже, лежа в темноте и одиночестве вечером, задался как ему казалось, самым глупым на свете вопросом о истинном смысле татуировки, которого, возможно, и не было вовсе.

— Думал, что тебе понравится, — отмахнулся Джонни, на руку Ви даже не взглянув.

Ви улыбнулся. Хихикнул, прошелся пальцами второй руки по контуру рисунка. Подумал, что не будет его сводить никогда. Пусть останется, как память. Хоть и нелепая, но приятная.

— Мне и понравилось.

Сильверхенд на это тактично промолчал.

Джонни и Ви понаблюдали ещё немного за той же парой корпоратов: Джонни особенно сосредоточенно, но лицо его было удручённым. Девушка и парень ходили от одного стеллажа к другому, рассматривая совершенно бесполезные безделушки, показывая друг другу, кладя обратно на полку и уходя повторять процессию у следующей. Всё время обнимаясь, опираясь друг на друга и посылая подобие воздушным поцелуев: настоящая пара в настоящий День Святого Валентина.

«У нас не будет так, как у них. Я всего лишь глюк, сидящий в чужой голове».

— Так, к твоему вопросу о Дне Святого Валентина, — время для шуток, может, и не слишком подходящее, но кто может остановить Ви уж теперь? — Предлагаешь купить ароматических свечей, разбросать лепестки роз по ванне, накатить вина и провести этот вечер, как настоящая парочка? — Ви смех едва сдерживал. Даже опасно прищуренный в осуждении своём взгляд Джонни нисколько его не напугал: только прыснуть смехом заставил.

— Из всего списка мне нравится только пункт «накатить», если честно, — ответил он, в конце концов поддавшись веселью Ви и смягчившись. Даже губы сложил в подобии улыбки. — Ты на каких, блять, романтических сериалах выращен, скажи мне?

— На тех, которых ты не видел, — Ви сейчас очень хотелось бы в жесте поддержки потрепать Джонни за плечо. Он, конечно, привык, что взаимодействие их может быть только вербальным, но иногда тактильности всё же не хватало. С другой стороны, это было хорошо: иначе подрались бы уже раз «-дцать» точно в попытках объяснить друг другу кто и в чем не прав. — Не обижайся, Джонни. Пойдем домой, хватит на этих придурков смотреть, — Ви немного обдумал следующее предложение и всё же решился. — Хочешь, я и правда выпью чего-нибудь? Сам выберешь, чего именно. Или даже позволю тебе выпить за нас. В честь праздника.

Джонни оторвался от созерцания ненавистных корпоратов, которых, наверняка, мысленно уже раз десять задушил за время их с Ви разговора, и подозрительно вскинул бровь, потеряв всякий интерес к пресловутой парочке.

— Серьёзно? — он наконец-то смотрел на Ви. Перестал плавать в своих мрачных мыслях: хороший знак!

— Ну, да, — Ви смущенно почесал затылок.

— После того, что я учинил с Бестией? — подозрительно уточнил Сильверхенд.

— Да.

— И в чем подвох?

— Так праздник же.

Джонни всё ещё ему не верил, Ви вздохнул и покачал головой. Поднял вверх руку, демонстрируя знаковую татуировку.

— Ви и Джонни навсегда, чувак. Если это так, то я хочу испытывать к тебе исключительно теплые чувства и надеюсь на взаимность. И как можно не доверять человеку, который сказал, что закрыл бы меня от пули, а? — Ви выдавил из себя самую ободряющую улыбку, на которую был способен. — Ну, что? Ты как?

Джонни всё молчал. Потом пожал плечами, будто ему все равно.

«Я тоже», — услышал Ви в голове мысль. И мысль эта была не его.

— Ладно, я в деле, — ожидаемо согласился в итоге гроза Арасаки. Еще бы он от выпивки отказался!

— Но только выпьешь и всё, понял? Никаких вольностей, — строго заметил Ви, уже вызывая Арч Джеки. Джонни предпочитал машины, потому что сидя на переднем пассажирском сидении было удобнее разговаривать с Ви во время их поездок, но против мотоциклов тоже ничего не имел. Иногда и так было настроение покататься: тем более, что при жизни предпочтение рок-звезда отдавал именно им.

Джонни немного похабно улыбнулся.

— И всё… Это уж как пойдёт. День Святого, мать его, Валентина же, да? И чего только в нём Святого…

По спине Ви мурашки пробежали от этой улыбки. Нет, всё-таки Сильверхенда он так до конца и не понял. Может, никогда и не поймёт.

Но не в такой же день, и не после такого разговора об этом думать?