У Бака появилось ощущение дежавю, но он не знал, как это было возможно. Он раньше никогда не бывал в этом месте. Иначе бы запомнил.

Яркий свет, заливающий всё пространство вокруг, должен ослеплять, но это было не так. Окружающие его люди должны были нервировать, но их медленное, почти бесцельное движение в одном направлении — это что, врата вдалеке? — казалось обыденным.

Бак вздрогнул, услышав за спиной тяжёлый вздох. Обернувшись, он увидел человека — существо — стоящего рядом с зеркалом. Оно выглядело одновременно прекрасно и устрашающе.

— Твоё время ещё не пришло, — произнесло существо лучистым голосом.

Определённо дежавю. Почему у него такое чувство, будто ему это уже говорили?

— Говорили, — хмыкнуло существо. — Много раз.

— Сколько? — спросил Бак, шагнув к зеркалу и заглянув в него. Бак не знал откуда, но там он увидит что-то важное.

— Много.

В зеркале он увидел себя, лежащего на полу ресторана. Эбби склонилась над ним, держа нож у горла. Изображение сменилось, и он увидел Чима, который делал ему искусственное дыхание на берегу залива, в то время как Ген вместе с Бобби с тревогой наблюдали за ними со стороны. Следующее изображение: Ген прижимала электроды к его груди в машине скорой помощи, а его нога на каталке напоминала раздавленную кровавую массу. После того, как его вытащили из-под пожарной машины, на пути к больнице сердце Бака остановилось. От полученного шока и потери крови внутренние органы начали отказывать.

Бак увидел Мэдди с мокрыми от слёз щеками. Она делала ему искусственное дыхание на заднем дворе Бобби и Афины, а напротив неё сидел Эдди и крепко держал его за руку. Следом за этим видением Бак увидел, как его снесло волной: лёгкие моментально наполнились морской водой и вскоре его обмякшее тело кидало из стороны в сторону, словно тряпичную куклу.

Бак вспомнил все прошлые разы, когда здесь находился.

В памяти всплыл день, когда он впервые встретил Кристофера, но не в школе после землетрясения, а здесь: в месте, заполненным светом и медленным передвижением умирающих. Он вспомнил, каким несчастным тогда выглядел Кристофер, как сильно расстроился из-за отца. Из-за Эдди. Человека, который войдёт в жизнь Бака спустя шесть месяцев и изменит… всё.

Бак вспомнил, как отдал Крису билет обратно к жизни, думая, что умрёт вместо него. Позже он познакомился с ним после землетрясения, а тот звонко рассмеялся и сказал: «Я тебя знаю». Каким-то образом Крис всегда знал, что Бак для него сделал. И Эдди… тоже знал. Той же ночью он спросил у него о ярком месте, но Бак ничего не помнил.

В последний раз, когда Бак попал сюда, сам он тонул, а волны цунами уничтожали город. Сжав в кулаке билет «Возвращайся назад», он побежал к вратам, отталкивая с пути всех, кто стоял в очереди. Бак ни за что не мог позволить Крису попасть в яркое место без него. Ни за что не мог позволить снова держать в руке билет. Бак с разбега кинулся через врата и вернулся к жизни, очнувшись в своём теле. Он всплыл на поверхность, откашливая воду из лёгких. Бак не мог умереть. И не умрёт. Бак должен был найти Кристофера и доставить его в безопасное место.

Бак спас его однажды, спасёт и снова. И снова, и снова, если понадобится.

Бак продолжал смотреть в зеркало, когда изображение изменилось в последний раз: последствия цунами, которое чуть не лишило его всего, исчезло, а следом появились они с Эдди, окружённые землёй и камнями.

Они выехали на поисково-спасательную операцию. Несколько безмозглых детей забрались в заброшенный участок канализационной системы на окраине города, который был закрыт уже добрый десяток лет. Часть канализационной трубы обрушилась, отрезав им путь на выход. Отправившиеся за ними Бак с Эдди вывели детей, но из-за нового обвала сами угодили в ловушку. Пробираясь сквозь обломки, им удалось добраться до крошечного кармана за несколько секунд до того, как всё вокруг обрушилось.

В том, что кислородный баллон Эдди оказался поврежден во время обрушения, вины Бака не было. Им пришлось снять баллоны и пожарные куртки для того, чтобы пролезть по крошечному тоннелю вперёд до небольшого открытого пространства в нескольких ярдах от них. Эдди полз первым, Бак медленно двигался за ним, таща за собой их снаряжение, пока вокруг них проваливалась земля и обрушивались камни.

Что должен был сделать Бак, когда проверил снаряжение и обнаружил, что баллон Эдди повреждён? Эдди нужно было вернуться домой, к сыну. Поэтому Бак отдал ему целый — практически полный — баллон, а себе оставил повреждённый. И они остались ждать. И ждать.

Бак теперь знал, что их спасли. В зеркале он видел, как инструментами пробивали стену сбоку от них, а в это время Эдди медленно-медленно давил ему на грудь. Точно так же, как Эбби, Чим и Мэдди.

Бак не знал, почему продолжал возвращаться сюда. Окей, отчасти понимал. Но не знал, почему его продолжали отправлять обратно к жизни. Бак посмотрел на билет, сжатый в руке, и увидел на нём написанную крупными золотыми буквами фразу: «Возвращайся назад». Такую же, как и все предыдущие разы.

— Почему? — спросил Бак у существа, зная, что не услышит ответ. Он задавал этот вопрос и раньше, но всегда добивался лишь одного — улыбки.

— Я сделаю тебе подарок, — произнесло существо, развернув его к слишком знакомым вратам. Можно было подумать, что для него это место словно старый родительским дом.

— Какой подарок? — спросил Бак.

Когда они дошли до нужных врат, существо остановилось, а затем прижало к его лбу два сияющих пальца.

— Я хочу подарить тебе воспоминания. Возможно, тогда ты будешь более осторожен и я не увижу тебя снова на протяжении долгого времени.

Бак посмотрел на свой билет и провёл большим пальцем по золотым изгибам слова «Назад». Он был благодарен за это. Всё изменилось с тех пор, когда он отдал Кристоферу свой билет. Тогда он готов был умереть, если это значило, что маленький мальчик вернётся к отцу. Но теперь он знает этого самого мальчика и любит его больше всего на свете. И Эдди… У Бака не находилось слов, чтобы объяснить, что именно он чувствовал к Эдди.

Бак не готов умереть ни сегодня, ни в ближайшем будущем. Возможно, когда он вернётся сюда снова, через много-много лет, то потому, что последует за любовью всей своей жизни. Как в случае с Митчеллом и Томасом. Это было бы чудесно. Бак не был бы против подобного исхода.

— Ты Бог? — спросил Бак, встав перед самыми вратами.

Существо просто молча подмигнуло Баку, отчего тот покраснел.

— Действительно. Глупый вопрос, — кивнул он.

Но было ли это глупо потому, что существо являлось Богом… или потому, что это было не так? Бак хотел сказать существу, что ничего не понимает, хотел попросить внести конкретики. Однако сказать ничего не успел, так как почувствовал толчок — похожий больше на порыв сильного ледяного ветра. Бак успел только моргнуть, а уже в следующую секунду очнулся от собственного хриплого вдоха. Нависая над ним, плакал Эдди.

***

Если Эван Бакли не прекратит жертвовать собой ради семьи Диаз, Эдди сам его убьёт. Он дал себе это обещание, сидя верхом на бессознательном теле Бака и пытаясь запустить его сердце. В это время Бобби и Чим толкали медицинскую каталку — на которой они находились вдвоём — в сторону ожидающей машины скорой помощи. Ген бежала рядом с ними, нажимая на кислородную маску каждые двадцать компрессий, проталкивая воздух в неработающие лёгкие.

Эдди не знал. Понятия не имел, что Бак поменял их кислородные баллоны после того, как они вылезли из тоннеля. Он понятия не имел, что баллон Бака — его баллон, он должен был быть его! — оказался повреждён. И пока они ждали, когда команда их откопает, в нём заканчивался кислород.

Эдди находился в неведении всё время. А потом услышал голос Бобби, который пытался до них докричаться через сделанное маленькое отверстие. Через него в крохотный застойный карман — в который они с Баком заползли, так как остальной путь отрезали опавшие камень и земля, — начал проникать свежий воздух.

Эдди повернулся к Баку, хотел поделиться радостью того, что их нашли, но обнаружил, что тот лежит без сознания, с кислородным баллоном на нуле и посиневшими губами.

Эдди понятия не имел, но должен был догадаться.

Они долго прождали. Команда пробивалась к ним медленно, потому что им нужно было убедиться, что оставшиеся целыми стены канализации не обрушатся и не раздавят их во время спасательной операции. В какой-то момент Бак перестал говорить. До этого он довольно продолжительное время болтал, заполняя темноту раздражающим, но при этом всё ещё очаровательным голосом. Он делился фактами о других обрушениях, произошедших в этом районе, рассказывал о поездке с Крисом в зоопарк на выходных и научной ярмарке в школе, которую тот не мог дождаться.

А потом поток слов прекратился, растворившись в тишине. Эдди должен был догадаться. Разве Бак когда-либо так долго хранил молчание?

Эдди чувствовал толчки и качку всё то время, пока каталку погружали в машину скорой помощи, и каждый раз напрягал руки, чтобы не сбиться с ритма. Команде потребовалось слишком много времени, чтобы пробить достаточно большую дыру в стене, в которую поместилось бы бессознательное тело Бака. Эдди не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он начал делать непрямой массаж сердца, но не собирался останавливаться, пока не почувствует, что сердце Бака бьётся самостоятельно.

— Не поступай так со мной, Бак, — прорычал Эдди, вытерев выступившие слезы. После чего соскользнул с Бака, чтобы Чим смог запустить его сердце дефибриллятором.

— Разряд! — Бак дёрнулся от силы пронзившего его электричества, но пульса по-прежнему не было.

— Эдди, позволь мне…

— Нет, — Эдди не дал Бобби закончить предложение. Он вернулся к работе: положив руки на грудь Бака, Эдди качал кровь по его венам. — Ну же, Бак!

— Разряд! — предупредил Чим.

Эдди поднял руки и глубоко вздохнул, когда Ген вылезла из машины, а Бобби захлопнул за ними дверь. Скорая помощь с грохотом ехала по дороге, ревя сиреной. Ничего, пульса всё ещё не было.

Эдди положил руки обратно на грудь и давил, давил. И молил.

— Бак, пожалуйста.

— Разряд!

Ничего.

Давил и давил. Всё вокруг воспринималось как при замедленной съёмке. Эдди было необходимо, чтобы Бак вернулся. Он не мог вот так его потерять. Слишком мало времени они провели вместе.

— Пожалуйста!

— Разряд!

Бак очнулся с хриплым вдохом, и Эдди почувствовал, как из горла вырвалось рыдание.

— О, слава Богу, — облегчённо простонал Чим, позволив электродам упасть на пол. — Бак, ты меня слышишь?

Бак закашлялся, а затем болезненно застонал, медленно кивнув головой.

— Эд… — Бак потянулся одной рукой к Эдди, и тот взял её в свои ладони, после чего притянул к груди и крепко сжал.

— Ты в порядке, — со всхлипом вздохнул Бак, слабо сжав пальцы Эдди.

— Я в порядке? Dios*, Бак, ты идиот! — Он всё ещё плакал. Эдди чувствовал, как по щекам текут слёзы, капая на их сцепленные в замок руки.

— Не кричи на меня. Я чуть не умер, — еле ворочая языком, выдавил Бак.

Из груди Эдди вырвалось ещё одно рыдание, но ему было всё равно. Продолжая одной рукой сжимать ладонь Бака, вторую Эдди положил ему на грудь, желая чувствовать биение сердца под ладонью, пока они мчались к больнице.

***

— Эдди?

Эдди мгновенно проснулся. В темноте он повернулся лицом к Баку и инстинктивно протянул руку к его кисти, пальцами нащупывая пульс. Они находились в его спальне: спали вместе в одной постели впервые за почти два года.

Другой раз, когда Эдди позволил этому случиться, — после землетрясения, когда оба были истощены настолько, что едва могли стоять на ногах. Но это произошло до того, как вернулась Шеннон, до того, как они пытались возобновить свой брак, до того, как она умерла, оставив Эдди с настолько разбитым сердцем, что он не знал, заживёт ли оно вообще когда-нибудь.

После проведённой вместе ночи Эдди решил, что наличие Бака в его постели — очень плохая идея. Чувства, которые он испытывал к Баку, заходили намного дальше обычной дружбы или рабочих отношений. Несмотря на то, что временами Эдди был уверен, что Бак испытывал к нему похожие чувства, он просто… не мог заставить себя пересечь эту черту.

Бак значил для него слишком много, до ноющей боли в груди. Иногда романтические отношения заканчиваются грязно. Эдди предпочел бы, чтобы Бак всегда был рядом с ним в качестве друга, чем рисковать потерять его ради шанса на нечто большее.

Поэтому во второй раз, когда Бак остался на ночь, Эдди принёс ему одеяло и подушку, а не пригласил разделить с собой кровать. Два дня назад Эдди целовал Шеннон на парковке новой школы Криса, не имея понятия, к чему приведут их отношения. Но Эдди знал, что его великолепный лучший друг не мог спать с ним рядом, будто это ничего не значило.

Той ночью Бак колебался всего мгновение, а потом забрал постельное белье, заглянув Эдди в глаза, будто ища в них… что-то. Видимо, он нашёл то, что искал, потому что сразу после этого коротко кивнул и устроился на диване, пожелав Эдди спокойной ночи, когда тот направился в спальню. На следующее утро Бак проснулся пораньше, чтобы приготовить для всех вафли, и в течение следующих двух лет ни разу не жаловался на то, что спал на диване.

Но сегодня Эдди не мог допустить мысли, что Бака не будет рядом. Когда его выписали из больницы — всего через несколько часов после того, как тот чуть не умер, — Эдди попросил его поехать к ним домой. Бак согласился, мягко и понимающе улыбнувшись, что Эдди решил полностью проигнорировать. Он не мог позволить ему вернуться в свою квартиру одному после того, как тот чуть не пожертвовал своей жизнью ради Эдди.

Как только они приехали к ним домой, Бак помог уложить Криса спать — несмотря на протесты Эдди о том, что ему нужно отдохнуть, — а затем пошёл занимать своё привычное место на неудобном диване.

Но даже расстояние до дивана казалось слишком далёким.

Поэтому Эдди взял его ладонь в свою и спокойно повёл за собой по коридору. Бак ничего не сказал, просто мягко улыбнулся и последовал за ним в комнату.

Эдди помнил порядок действий ещё с прошлого раза, будто танец, который практиковал годами и знал все шаги наизусть: он дал Баку запасной комплект пижамы и ушёл чистить зубы. Тот факт, что в этот раз в стаканчике рядом с зубной щёткой Эдди была его собственная, Бак никак не прокомментировал.

Переодевшись, Бак присоединился к Эдди в ванной, после чего игриво толкнул его в сторону, чтобы добраться до раковины. Закончив приводить себя в порядок, Эдди вернулся в комнату и лег на ту половину кровати что ближе к двери. Он был практически уверен, что Бак нарочно ударил его локтем в то же место, что и прошлый раз, когда укладывался.

Они лежали рядом друг с другом в темноте, как и два года назад. Эдди слушал тихое дыхание Бака — звук, который он больше никогда не будет воспринимать как должное.

— Что-то случилось? — напряжённо спросил Эдди, считая удары пульса Бака кончиками пальцев. — Ты в порядке?

Бак тихо засмеялся, и Эдди мгновенно захотелось ему врезать. Это было не смешно. Ничего из этого не было смешным. Бак чуть не умер сегодня. Снова

Эдди даже не был уверен, сколько раз такое происходило, сколько раз Бак находился на волосок от смерти. Эдди точно знал о четырёх случаях, и это уже было чертовски много.

— Ничего не случилось, Эдди. Расслабься.

— Расслабься? Ты издеваешься надо мной? — раздражённо выдохнул Эдди, отпустив запястье Бака. Он сел на кровати, стараясь разглядеть его лицо в темноте. — Ты сегодня чуть не погиб.

— Всё обошлось. Я здесь, с тобой.

— Ещё бы чуть-чуть, и тебя бы здесь не было. Каких-то десять минут — чёрт возьми, две минуты в той дыре — и я бы не... Как я должен к этому относиться, Бак? Ещё две чёртовы минуты, и мне пришлось бы прийти домой и сказать Кристоферу, что ещё один человек, которого он любит, погиб. А я не мог ничего сделать для того, чтобы остановить это!

Когда жизнь Бака находилась буквально в его руках, Эдди не мог сосредоточиться ни на чём другом. Но здесь, в темноте, когда Бак вёл себя так, будто ничего не произошло, словно сегодня был обычный рабочий день, Эдди ощущал нарастающее чувство страха, злости и печали.

— Эдди… — Бак говорил мягко и тихо, словно извиняясь. Только Эдди не хотел извинений от него, он просто хотел… Ему нужен был Бак.

Эдди хотел, чтобы Бак был в безопасности. Хотел, чтобы он был рядом. Эдди хотел, чтобы Бак помогал укладывать Кристофера спать каждую ночь, чтобы они так же лежали рядом в темноте, а утром просыпались и шли готовить завтрак. Эдди хотел, чтобы Бак болтал, заполняя тишину в доме. Эдди хотел его так близко, чтобы можно было протянуть руку и почувствовать, как сильно бьётся его сердце. Когда Эдди нужно будет напоминание о том, что Бак всё ещё жив.

Бак чуть не умер сегодня, на собственной вечеринке, зажатый под пожарной машиной, платя по счетам чьего-то чужого преступления. И он чуть не умер два года назад на берегу залива, когда они ещё даже не были знакомы.

— Больше никаких смертей, — прошептал Эдди и в следующую секунду протянул ладони и обхватил ими лицо Бака, притягивая ближе. А потом ещё ближе, что можно было почувствовать его горячее дыхание на коже. И поцеловал.

Бак застыл на мгновение, вздохнул и подался вперед. Обнял Эдди за плечи и притянул к себе, пока между ними не осталось и миллиметра пространства. Эдди хотелось, чтобы так было всегда. Он хотел чувствовать тепло его кожи, биение сердца и тёплое дыхание у себя на губах, когда тот прервал поцелуй.

— Я люблю тебя, — прошептал Эдди ему в губы.

Эдди чувствовал губами улыбку Бака и не мог сдержать собственную, снова медленно целуя, запоминая его вкус и ощущения. Эдди сжал в кулаке пижамную рубашку Бака, а второй рукой скользнул по груди вверх к затылку, большим пальцем поглаживая место на шее, где под кожей ровно бился пульс.

— Я должен был почти-что-умереть очень давно, — сказал Бак. Его дыхание немного сбилось, когда они наконец оторвались друг от друга.

Так, хватит, Эдди сейчас сам его убьёт.

— Ты и так умирал, идиот! Слишком много раз!

Бак засмеялся и невесомо поцеловал Эдди в губы, щёку, нос. Он снова засмеялся, когда Эдди смешно поморщился и попытался уклониться от его прикосновений.

— Это не смешно! — ледяным тоном рявкнул Эдди. Он определенно всё ещё злился. Но то, как Бак водил ладонями его плечам и рукам, дразнил пальцами, пробираясь под футболку и нежно касаясь кожи, очень отвлекало.

— Я знаю, — мягко произнёс Бак. — Мне жаль.

Ещё один поцелуй пришёлся ему в скулу, ещё один в щёку и ещё один в шею. Эдди начал забывать, почему злился.

— Просто… больше так не делай.

Бак только что-то промычал в ответ, запустив ладони под рубашку Эдди и проделывая дорожку из поцелуев от шеи снова к его губам.

***

Бак рассказал им о ярком месте на следующее утро после завтрака, когда они втроём устроились на диване, совершенно забыв про какой-то документальный фильм о природе, который Бак изначально хотел посмотреть.

— Я бы поступил так хоть тысячу раз, — произнёс он, крепко сжимая в объятиях Кристофера и рассказав о том дне, когда отдал ему свой билет. А ещё о том, что ни секунды не жалел о своём решении, даже когда стоял и ждал своей очереди.

Затем уже Эдди крепко прижимал к себе обоих, в то время как Бак продолжил свой рассказ о том, сколько раз он там побывал, о старике, который отдал ему билет и наказал ему спасти как можно больше жизней и только потом возвращаться.

— Не думаю, что он ожидал, что я буду возвращаться столько раз, — засмеялся Бак. Эдди не знал, как он мог так спокойно об этом рассказывать. Он хотел завернуть Бака в пузырчатую пленку и навсегда запереть в комнате.

У Эдди сердце рвало на куски, когда он узнал о цунами. Их команда прекрасно понимала, чем могло обернуться то, что Эдди с Крисом были на пирсе в тот день — они находились в самом центре удара волны, — но никто из них не догадывался, что в тот день они чуть не потеряли навсегда Бака, а потом Кристофера. Если бы Бак не вернулся из яркого места в тот день, Эдди потерял бы их обоих.

— Чего я не понимаю, — по телевизору продолжал идти документальный фильм, который, на самом деле, никто не смотрел, и через какое-то время Бак нарушил молчание, — это то, почему Кристофер запомнил нашу первую встречу, а я нет. Я так понимаю, что люди не должны ничего помнить, если они возвращаются назад.

— Они оставили мне воспоминания, — сказал Кристофер, взглянув на Бака с Эдди. Улыбка на его лице была широкой и яркой, как в ту ночь, когда его забрали из школы после землетрясения.

Эдди не мог поверить, что с тех пор прошло почти два года. Не мог поверить, сколько всего изменилось в его жизни: он был отцом-одиночкой, потерянным и плывущим по течению, а теперь все, кто ему был нужен в этой жизни, сидели здоровые и счастливые рядом на диване.

— Они сказали почему? — спросил Бак, нежно прикоснувшись ладонью к щеке Криса так же, как его сын делал с ними обоими.

— Они сказали, что мне нужно тебя запомнить. Потому что я найду тебя снова. И я нашёл, — Кристофер плотнее прижался к боку Эдди, схватившись за пульт одной рукой и протянув Баку другую.

Бак взял его ладонь в свою и нежно сжал, а затем наклонился и поцеловал Эдди в губы.

— Я так рад, что ты меня нашёл, — тихо произнёс он.

Эдди поцеловал Бака ещё раз, крепче прижимая к себе обоих.

— Я тоже.

***

Обычно ты не вмешиваешься.

Это не твоё дело.

Твоё дело — это смотреть, объяснять и помогать им уходить в иной мир.

Разумная жизнь проходила через это место сотни тысяч лет, и ты за всем наблюдал.

Этот… твой любимчик.

Тебе разрешено иметь любимчика?

Это неважно.

Он у тебя есть.

События, когда он спас малыша и оказался спасённым в ответ, по какой-то причине переплетая их судьбы, никогда раньше не случались.

И таким образом, был создан гобелен из жизней, который вместе составлял нечто… экстраординарное.

В конце концов, ты оставил малышу воспоминания не просто так.

И вот ты продолжаешь наблюдать.

И помогать тем, кто проходит через это место.

И ты действительно надеешься, что не увидишь своего любимчика снова в течение долгого, долгого времени.

Но если это всё же случится — потому что ты понимаешь, что воспоминания об этом месте не остановят твоего любимчика от самопожертвования, — ты будешь готов.

И всегда будешь отправлять туда, где его ждут.