Вязьма проснулась на тонкой грани предрассветных сумерек - за приоткрытой шкурой стлался лиловый туман. Замерла, чувствуя спиной глубокое, размеренное дыхание Сеера. Он спал и ему, кажется, впервые за две декады их путешествия не снилось кошмаров. Может, даже, что-то хорошее.

      Дарра попыталась осторожно выбраться из под шкуры, не потревожив Чернослова, но обнаружила свою наготу. Картины вечера медленно, ленно всплывали перед глазами: матовая кожа туго обтягивает напряженные мышцы Сеера, его ловкие пальцы заставляют ее сходить с ума, метаться и стонать. Вязьма могла теперь сказать, что до этой ночи ничего не знала ни о страсти, ни о наслаждении, которое эта страсть может доставлять.

- Хорошее начало солнца, мне нравится - Демон положил непривычно горячую ладонь на ее бедро, - Не спится?

- После этого, - Вяза в отместку закинула на него ногу, - Еще и не думается.

- Да ты неугомонная, птичка, - Сеера улыбнулся с ехидцей и ущипнул ее. Она взвилась и забралась на его, сжала коленями узкие ребра.

- Я же хамка, - перед глазами потемнело и она вцепилась в плечи демона, - Ох...

- Полежи. - Он ловко выбрался из-под нее и уложил на шкуру. - Ты два солнца ничего не ела.

      Вязьма послушно свернулась клубочком под плащом, спрятав нос от стылого воздуха: за несколько часов костер прогорел. Ниже ребер, у самого пупка залегло тяжелое, муторное чувство тревоги...

Не отвернется ли везение от них?

***

      Вязьма, раскачиваясь в седле, сожалела что не отказалась от завтрака — теперь ее начало мутить ни то от еды, ни то от остатков духа имора. Нашарила в сумках завалявшуюся полупустую флягу, выцедила из нее несколько капель ледяной воды, чтобы смочить саднящее горло.

      Сеера ехал рядом, погруженный в свои мысли, но дарра теперь чувствовала его настроение куда более тонко: ему тоже очень жаль, что вот-вот они расстанутся. Но иного выхода у них нет. Это и с самого начала было ясно — еще до тех пор, как связи демонов и дарр объявили порочными, на такие союзы смотрели как на что-то противоестественное. Поэтому все, что между ними было, останется в лучшем случае хорошим воспоминанием. Если, конечно, удастся выжить.

      Желто-серая степь, едва припорошенная снегом, сегодня была безмолвна и почти безветренна. Вроде уже и синие луны, и сугробов должно намести, а погода все мечется. Зато лошадям идти легче…

      Дарра почесала черный загривок буланого, на что он мотнул головой и шумно фыркнул.

      Она вздохнула. Отвлечься от тягостного чувства не удавалось — где-то под грудью лежал булыжник, и Вяза не могла ответить наверняка, связано это с предстоящим прощанием или с предчувствием опасности.

      Надо предупредить демона. Ведь раньше же не подводило?

- Сеера… - Вязьма поймала себя на мысли, что рассматривает его пристально, словно силясь запомнить каждую черту: вытянутое лицо, острые скулы, хищный взгляд темных глаз. А ей ведь обычно нравились желтоглазые, вот незадача.

- Подожди, - он обернулся против поднимающегося ветра, и угольные пряди разметались по плечам, точно перья. Похож на птицу. Ворон, не иначе. - Чувствуешь?

- Что именно? - Дарра оглянулась, пытаясь понять, о чем он.

Порыв улегся, но в воздухе осталась едва заметная, колкая соль запаха...этот запах...это?

- Пахнет... грозой? -переспросила она, не уверенная в своих чувствах. - Но сейчас синяя луна, а в синие…

- Да, не бывает гроз. - Демон стянул с себя меховой плащ и перебросил на ее плечи. - Это Ишмарр, Имя-молнии. Нас догнали.

- Так...быстро?

- До Xурмы час скачки. Мотылек выдержит, не загонишь. Иди.

      На холме появились силуэты троих всадников. Дарра почувствовала, как в груди скрутились в тугой узел страх и горечь. Теперь — бежать? Должна. Зачем ей умирать, в самом деле. Ее помощь ничего не даст, а Сеера так и хотел погибнуть, как воин, в бою.

      Вязьма повернула коня вплотную к Терну, в последний раз изо всех сил прижалась к демону, чувствуя его ровное дыхание. Совсем не боится. Зажмурилась под рокот грома:

- Я благодарю тебя за все дары и помощь, Сеера из рода Чернословов, достойный воин и сын своей матери.

      Отстранилась. Поток наполнил грудь, плечи, раскрылся стремительно в ладонях, наливая их густой силой. Первое плавное движение, и пальцы завязывают ледяную горную реку в узел, заставляют ее течь по иному руслу, против всяких правил и законов. Всего несколько кий — но Вязьме показалось, что она рисовала этот узор вечно, пропуская его через каждую песчинку своего тела, задыхаясь от пьянящего чувства могущества. И — ликование — у нее получилось!

      Дарра передала демону бледно мерцающий магический щит, дрожащая и мокрая от напряжения. Его не хватит более чем на пару проклятий, но это лучше, чем ничего.

Где-то совсем рядом ударила молния и Вязьма оторопела, вцепившись в поводья, совсем как тогда, в белом лесу. Сеера, заметив это, огрел Мотылька кнутом, и конь рванул что есть сил прочь, не разбирая дороги.

      Она запретила себе оборачиваться до самой городской стены.

***

      Безмятежную степь устилало белое покрывало снега. Теперь холодная луна окончательно вступила в свои права и всюду, куда падал взор, лежали синебокие сугробы. Вязьма, сидя на песочном камне у подножия городской стены, до боли всматривалась в горизонт, сливающийся с серым небом.

      Все закончилось, не успев начаться, и Сеера исчез так же, как явился: точно мираж, словно мимолетное видение. Впрочем, оставленный им Мотылек, доспех, и все прочее развеивало мысль о том, что этот путь был всего лишь сном.

      Рука сама собой потянулась к свадебнику, греющему грудь. Дарра зачем-то надела его на себя, подъехав к городу, и с тех пор не снимала. Не любовь, но... она могла думать о Сеера лишь с глубоким уважением и хотела сохранить память о нем: о его великодушии, благородстве и щедрости.

      Вязьма краем глаза заметила, как из-за ворот вышла темноволосая девушка в лимонном пальто, но даже не повернулась. Известное дело, это сестра, которая проведывает ее всякий раз, когда идет днем на рынок.

- Вязушка, ну сколько можно? Ты тут три солнца сидишь с рассвета до заката. - Камея поставила корзину с продуктами и погладила сестру по плечу. - Ну кого ты ждешь? Ничего не рассказываешь, что стряслось…

- Все в порядке. Я приду. Вечером.

      Да, раньше их отношения были куда более доверительными. Но с тех пор, как Вяза вернулась, сестра не давала ей прийти в себя, пытаясь вытрясти все подробности затянувшегося путешествия. А потом еще этот свадебник из драконьего золота, и вопросы посыпались градом, оглушающим и без того запутавшуюся в себе и своих чувствах дарру.

Игра сознания... или? Вязьма зажмурилась, но черная точка на белом полотне степи никуда не пропала.

- Ладно. Не простынь. - Камея вздохнула, подобрала покупки и собралась уходить, но заметила, как Вязьма вытянулась, точно струна.

      Черная точка, сначала неспешно, а потом все более стремительно приближалась к ним. Охранник у ворот встрепенулся и так же быстро потерял интерес, когда понял, что это всего лишь лошадь без всадника.

      Гнедой, весь измазанный в грязи и крови, перешел на шаг, тонко приветственно заржал и остановился около Вязьмы. Обнюхал ее, попытался почесать голову о плечо, но она уже перехватила порванный повод:

- Эй, ты меня всю испачкаешь… Не надо об меня чесаться. - Терновник уперся носом ей в живот, шумно выдохнул и замер. Дарра, удивленная подобными нежностями, несмело погладила его по лбу. - Скучаешь, маленький? Пойдем домой…

- Та-а-ак вот ты кого ждала! - Камея, наблюдавшая всю эту сцену, явно была готова лопнуть от вопросов. - Он твой? Расскажи уже толком... Откуда эти лошади?.. Подожди, а они…

- Он несколько дней под седлом. Давай потом? - Вязьма невольно осознала, что переняла у Сеера манеру изъясняться кратко, и не стала пояснять очевидное: Терновник мог намять плечи или спину и пораниться за все то время, что бродил неясно где.

      Пришлось немало повозиться, приводя коня и амуницию в порядок. Это хорошо — работа отвлекает от ненужных мыслей и непрошеных переживаний. Жаль только, что не надолго. Да, все что было — то прошло, и нечего теперь об этом.

      Вязьма, наконец закончив растирать гнедого, села на кипу сена. Тыльной стороной ладони утерла взмокший лоб, пошарила в кармане: ага, морковка кончилась. Ну да ладно.

      Терновник, до того чесавший через деревянную перегородку Мотылька, потянулся к ней.

- Что, вкусняшек захотелось? - Дарра улыбнулась, когда теплые губы коснулись рук - Уже все съел, ничего нет, ешь сено... Попрошайка.

      Терн вновь уперся ей в живот, положив голову на колени, и шумно вздохнул, заставив Вязу вздрогнуть от щекотки. Что за лошадь? Откуда такие нежности? Ведет себя как кошка, что только…

      Причинно-следственные связи в голове сложились как-то неуклюже, странно и непредсказуемо. Вязьма, осененная догадкой, подскочила точно ужаленная и вылетела прочь, позабыв привязать коня. Гнедой вздохнул и принялся за сено.

      Камея обыкновенно в это время бывала на кухне. Там Вязьма ее и застала, мурлыкающую что-то незатейливое над тестом. Немного постояла в дверном проеме, собираясь с мыслями. Прикрыла за собой дверь, ярко пахнущую деревом и лаком — все убранство дома было совсем новым, а кое-где еще шел ремонт.

- Вяза? О, ну наконец ты управилась, садись, - сестра махнула рукой на низкую скамейку за кухонным столом. - Настою?

- Можно, - Вязьма присела, подмяв под себя несколько маленьких подушечек. Пока Мея мыла руки от муки и разливала по чаркам траву, дарра нервно теребила цветные кисточки валиков, убеждая себя, что в ее вопросе нет ничего неприличного. Но взяла себя в руки только сделав пару глотков горячего и терпкого напитка:

- Хотела спросить... Ты знаешь в Хурме какого-нибудь целителя?

      Сестра развернулась от печи так резко, что снесла с крючков пару кастрюль и начищенную до блеска медную поварешку.

- Ты заболела? Что же ты сразу...подожди, я сейчас схожу!

- Нет, стой, что ты! - Вязьма поспешила ее успокоить, - Мне просто надо с ним... проконсультироваться.

- Ладно. Точно, в порядке? - Камея подняла утварь на место и достала откуда-то из ящика тонкий желтый лист. - Деньги есть? Нарисую тебе, как пройти, но тут... два квартала вверх и налево третий двор, не заблудишься. Адарри Ишэй отличный врачеватель.

- Точно, есть, спасибо! - Вяза спешно выхватила лист, поцеловала опешившую от такого напора сестру и поспешила в туфельную комнату.

***

      Вязьма сосредотачивалась на хрусте снега под сапогами, чтобы не выдумать чего-нибудь лишнего. Хорошо бы, чтобы у Адарри Ишэя было время ее принять, иначе она с ума сойдет от переживаний.

      Вот и поворот, и кованный заборчик — по последней моде, большинство обходилось плетеным из жесткой травы-плетеня, и хороший дом из желтого песчаника. Дарра подошла к двери и замерла нерешительно: может, ну его? Она же знает что это почти невозможно, и…

      Теплый кристалл на цепочке приятно грел замерзшие пальцы. Они служили средством оповещения хозяев дома о неожиданных гостях. Что же. Вязьма пропустила через камень маленький заряд и замерла, ожидая отклика. Спустя минуту уже собралась уходить, уговаривая себя, что, может, время уже не то, или господин целитель занят, но дверь с едва различимым скрипом отворилась.

      Среднего роста мужчина в спешно накинутой мантии — пуговицы на рукавах застегнуты не до конца. Он, проследив за ее взглядом, педантично поправил манжет:

- Что-то срочное случилось, адарри? - спросил мужчина, явно намереваясь в случае необходимости сейчас же нестись хоть на край света.

- Прошу прощения, видимо, сейчас уже поздно, я… - Вязьма запнулась. А глаза у него желтые, как летний мед. - Дарр Вязьма из рода Пустыни загадок. Я хотела... поговорить с целителем, но не подумала, что время уже и…

- Приятно познакомится, дарр Ишэй из рода Белой лилии. - Он исчез в полумраке туфельной комнаты. - Если Вы не думали о времени, значит, дело все же не терпит отлагательств. Прошу вас, проходите.

      Он помог ей снять плащ и щелчком пальцев зажег свет. Следующая комната уже была оборудована под кабинет, и здесь не было ничего лишнего: несколько шкафов, стол, кушетка, начищенный до зеркального блеска каменный пол. Встретил ее сам — странно, целители хорошо получают и могут позволить себе слуг. А семья? О чем это она, нашла время!

      Ишэй жестом указал ей на кресло напротив стола:

- Присаживайтесь. Чаю, травяного настоя?

- Нет, спасибо, - отказалась Вязьма, несмотря на то что язык присох к небу. Это от волнения, да.

- Так что случилось, адарри? Вас что-то беспокоит? - Целитель сел за стол, переложил какие-то бумаги.

- Я... в общем, нет, просто, мне показалось, я подумала… - Дарра запуталась в мыслях и словах, от чего ей стало еще более неловко. Да что же это такое! Словно говорить разучилась.

      Ишэй перехватил ее взгляд:

- Пожалуйста, не переживайте. Вы можете спокойно мне все рассказать. - Искренность в голосе и тепло медовых глаз располагали к себе, и Вязьма выдохнула, стараясь унять нервную дрожь. В конце концов он врач, чего теперь стесняться?

***

      Обратно Вязьма брела не разбирая дороги. На город уже опустилась тьма, свойственная холодным зимним ночам, когда каждая капля света кажется невыносимо яркой и снег, до того падающий крупными хлопьями, постепенно превращался в вьюгу. Но дарра не обращала на это никакого внимания, чувствуя странное оцепенение мыслей и чувств.

Когда на плечи накинули тяжелый плащ, вздрогнула с запозданием, лишь через несколько секунд. Замерла оторопело, пытаясь понять, что происходит, медленно обернулась.

- Простите меня, адарри, за мою навязчивость, погода... Вы ушли одна. - Желтые глаза Ишэя тускло сияли. - Позвольте проводить вас, мне будет так спокойнее.

- А как вы узнали... где я? - Вязьма отрешенно наблюдала, как на его камзол неровно ложатся колючие снежинки. - Как пожелаете...

- Вы оставили, - дарр протянул ей лист со схемой. - Вас, должно быть, хватились уже, надо идти.

- Сестра? Возможно. - Девушка пожала плечами, подтянула плащ, пряча в теплом меху подбородок, - спасибо.

      До забора они брели в тишине, нарушаемой лишь скрипом снега под сапогами и далеким лаем собак. Остановились у калитки, Вязьма протянула целителю плащ, сразу почувствовав, как озябла спина. Он только мотнул головой:

- Не надо. Вам нельзя мерзнуть.

- Вы промокли, - возразила дарра, но не стала сопротивляться, когда он вновь накинул на нее плащ, - так не годится.

- Адарри, вам теперь надо думать не только о себе. - Ишэй отошел на пару шагов, восстанавливая между ними приличную дистанцию, - занесете потом.

- Да уж, я и о себе-то думать не умею, - Вязьма отворила калитку, - проходите. Чашка настоя или чего покрепче, пока ваш камзол просохнет. Муж сестры, должно быть, уже дома и составит вам компанию. Простите меня, адарри, но мне так будет спокойнее.

      Ишэй улыбнулся:

- Мне, моей же монетой!

      Но отпираться не стал, последовав за ней по узкой тропе, уже почти занесенной снегом, к крыльцу.

***

      Вязьма поставила на резной поднос увесистый заварник и пару крынок с медом и конфетами. Сейчас Ишэй, по обыкновению, закончит, они выпьют чаю и надо будет еще убрать в мастерской после варки настойки: в запале, как обычно, все перевернула вверх дном.

      С тех пор, как дарра впервые побывала в доме целителя, прошло несколько лун. Она теперь почти поселилась тут: поначалу просто заходила по приглашению на чай, а потом как-то оговорилась, что увлекается травами и хотела бы попробовать себя в снадобьях. Ишэй с большим энтузиазмом предложил ей заняться его лабораторией — сам он не поспевал из-за большого потока пациентов.

      Вязьма приходила каждое утро, старательно разбирала травы, намывала полки и флаконы. По книгам сверяла условия хранения ингредиентов, их свойства, способы заготовки. И вот, наконец, к тому моменту, как уже начали сходить снега, взялась за изготовление лекарств.

      Дело было серьезное и требовало большой вдумчивости, но дарре нравилась эта медитативная сосредоточенность, позволявшая забыть обо всем вокруг. Только ты, до звона тонко наточенный нож, сытое кипение котлов и таинственно мерцающий светильник в защитном кубе.

      Вяза несколько неуклюже, боком спустилась по лестнице, где поднос тут же перехватил Ишэй, укоризненно покачал головой:

- Осторожнее, адарри, прошу вас, - и поставил его на низкий резной столик в гостиной.

      Дарра привычно расположилась на подушках, отмечая про себя, что витражи стекол играют на светлом дереве пола всеми красками радуги. За окном вновь солнечно. Наррим* уже совсем вступила в свои права — как быстро летит время с тех пор, как они с Сеерой расстались. А где-то в груди все еще тоскливо щемит от воспоминаний, и перед глазами его ясный, не омраченный страхом и предчувствием смерти взгляд.

      Как сокрушался демон, что после него ничего не останется... Дарра положила руку на уже весьма заметный живот. Что же, Чернослов оказался хитрее смерти.

- Что-то случилось? - целитель смотрит на нее обеспокоенно.

- Задумалась, - отнекивается Вязьма, прячась за чаркой. Да, непредсказуемо все под этим солнцем, но жалеть не о чем. - А почему вы переехали в Хурму, адарри?

- Подальше от мыслей о прошлом, - пожимает плечами Ишэй, не меняясь в лице, словно бы говорит что-то будничное, но она чувствует за этими словами затаенную грусть.

- Простите, - Дарра вздрагивает от резкого толчка под ребра, - Ой..

- Ничего, все в порядке. Еще не родился, а уже хулиганит?

      Целитель медленно разливает чай, добавляет в чарку Вязьмы, а потом и в свою ложку густого, солнечного меда, такого же теплого, как и его глаза. Они молчат, каждый о своем, разглядывая витражи, хотя обычно весело болтают о пустяках.

- Это он в отца, - неожиданно отвечает дарра и, помедлив, добавляет: - Скажите, а стали бы вы помогать демону?

- Я не считаю, что раса отражает личность. Я стал бы помогать всякому, кто нуждается в помощи и чьи намерения не несут ничего дурного, - Ишэй отставил чарку и сложил руки в замок. Она знала этот жест, он делал так всякий раз, когда разговор становился серьезен, - И не стал бы помогать тем, кто желает причинять другим боль и страдания.

      Тишина показалась Вязьме звенящей. Она даже повела плечами, пытаясь скинуть это странное ощущение, поежилась.

- Его отец - демон? - В желтых глазах целителя отражалось лишь свойственное ему живое любопытство, не очерненное презрением или укором.

      Вязьма отставила чарку и сложила руки в замок. Точно, а ведь род Белой лилии, тот самый, что учил дисциплине сознания Чернословов. Какая ирония. Или судьба?

- Его отец - Сеера из рода Чернословов Севера, лорд Чернослов, шепчущий, и, кажется, он сумел заговорить саму смерть.