Гарри лежал на кровати, раскинув руки в разные стороны. Вся его одежда валялась на полу, образуя своеобразную дорожку – от кресел, где они с Малфоем ещё час назад курили и вылизывали друг друга в самых разных местах, до кровати, покрытой смятыми простынями.

После нескольких сигарет и пары глотков огневиски, парни стали медленно переходить в горизонтальное положение. Кровь пульсировала у Драко в ушах, когда он лениво приподнимал голову Поттера за подбородок, чтобы лучше видеть, как тот размазывает его сперму по своему лицу. Ощущения восхитительные! Такой он послушный, такой уязвимый в своем подчинении. Не то чтобы Драко был извращенцем, но ему сносило голову от мысли, что вся эта покорность Поттера только для него одного.

Сейчас же Гарри лежал перед ним, открытый и бесстыдный, являя взгляду серых глаз своё раскрасневшееся тело. Кожа блестела в мягких бликах свечей, каждая царапина, каждый синяк, каждый засос выглядели ещё более остро. Про себя слизеринец подумал, что это – метки, которые долго будут гореть на коже, напоминая, кому на самом деле принадлежит её владелец.

Несмотря на наготу Гарри, Малфой был полностью одет. Ради своей прихоти он только чуть ослабил галстук, и теперь, нависая над Поттером, наслаждался моментом. Он медленно-медленно проводил пальцами дорожки от ключиц к животу, а потом от ушей к ребрам. В ночной тишине каждый тяжёлый вздох гриффиндорца приятно резал слух, заставляя Малфоя краснеть от удовольствия. Гарри был очень шумным в постели: постоянно вздыхал, стонал, рычал, шептал что-то неразборчивое и... и Драко это дико нравилось, до яркой пульсации в низу живота. Эта простая и одновременно невыносимо-сладостная мысль, что одни его поглаживания могут вырывать из Поттера все эти звуки, заставляла сердце биться чаще.

Тем временем, лаская своего мальчика, Малфой не собирался переходить к каким-то более откровенным действиям. Нет уж, пусть Поттер попросит сам. Драко хотел услышать его сбивчивый шёпот, когда он будет на грани. Это лучшая награда.

   Все эти мысли будоражили фантазию, заставляя слизеринца с новой силой рвано целовать Гарри в самых разных местах, всасывая кожу губами, прикусывая, проводя языком влажные дорожки. Он властно сминал его волосы, тёрся носом о щёки и всё время смотрел в глаза. Гарри ёрзал под парнем, пытаясь незаметно потереться вставшим членом, но это было бесполезно. Малфой слишком хорошо его чувствовал и пресекал любые попытки.

Время как будто замедлилось, остановилось, прекратило существовать. Остались только разгоряченные вздохи и бесконечные, сладостно-тянущиеся поцелуи. Малфой не позволял Гарри прикасаться к себе. Наоборот, он хотел довести гриффиндорца до разрывающей истомы, которая затопит здравый смысл. Чтобы все его мысли и желания свелись к одному – к Драко Малфою. Чтобы Поттер не мог ни о чём больше думать, кроме ласк, кроме шлепков, кроме этих серых глаз. Чтобы единственным его желанием стало подчинение Драко Малфою. Чтобы он забыл обо всём, что существует за пределами этой комнаты.

***

Тёплые влажные губы Драко продолжали мучить податливое тело, заставляя Гарри метаться по постели, зажмуриваться, жадно глотать воздух и практически умолять каким-то неразборчивым шёпотом. Гриффиндорец раз за разом пытался расстегнуть рубашку Малфоя или хотя бы прикоснуться к нему в ответ, но у Драко были другие планы. Он выцеловывал загорелую кожу, припадал к ключицам, описывая языком круги около чувствительной артерии. Он сминал своими губами мочки ушей, покусывая, и шептал разные непристойности. «Ты только мой, слышишь? Только мой». Гарри хрипло соглашался, пытаясь одновременно и увернуться от дьявольского языка, и подставиться ещё.

Драко запускал пальцы в его волосы, сжимая до боли, а потом нежно приглаживал непослушные вихры.

– Я вижу, что ты возбуждён до предела. Как скоро начнешь умолять меня?

Он говорил эти постыдные слова и медленно ласкал соски, чертил линии около впалого живота, предусмотрительно избегая даже малейшего контакта с членом. Сейчас слизеринцу было до безумия хорошо: Гарри, словно воск, плавился, таял, вжимаясь в кровать под его весом. Никогда ещё до этой ночи он не чувствовал от Поттера такой отдачи и темпераментности.

В голове проплывали смазанные воспоминания об их поцелуях, о том, как Гарри накрывал своими губами его член, как ласкал языком каждый сантиметр тела... Кажется, мир вокруг потерял форму и начал кружиться, потому что дальше Драко окончательно сорвался, утопая в своём животном желании.

Слизеринец коснулся ног Поттера, начиная оглаживать упругие икры. Его язык скользил по коленям – и ниже. Драко ласкал солоноватую кожу и не прекращал смотреть Гарри в глаза, зная, что тот не ослушается его приказа – и не закроет свои.

– Драко, я не могу больше...

Драко изогнул бровь, бросая на Поттера смешливый взгляд.

– Не думал, что ты так слаб.

На этих словах Малфой коснулся губами лодыжки гриффиндорца, целуя и спускаясь ещё ниже. Он сжимал стопы своими длинными пальцами, изучающе касался везде, где мог достать. Гарри дёрнулся, замирая под уверенными ласками слизеринца, и снова повалился на подушки, сжимая пальцами простынь.

– Драко, пожалуйста...

На этих словах Малфой наложил очищающее заклинание и, прежде чем Поттер успел что-либо понять, пошло провел языком между пальцев ног, обхватывая их губами. Тем временем руки блуждали по телу гриффиндорца, царапая и оставляя покраснения. Чертовски хорошо! Предел мечтаний – мечущийся под ним Поттер. Взгляд с поволокой, припухшие от поцелуев губы, красные пятна на теле. Эти воспоминания он точно сольет в Омут памяти, чтобы сохранить каждую деталь.

Гарри снова бесстыдно застонал, когда влажный язык прошелся по чувствительному месту у косточки ног. Он ощущал, как тело предательски отдается во власть Малфоя, и у него нет ни единого шанса на сопротивление.

– Мне кажется, ты слишком шумишь. Сейчас я быстро исправлю это досадное недоразумение, – Драко отстранился, снимая с шеи галстук. Не прошло и пары секунд, как ткань легла на губы гриффиндорца, а концы сложились в узел. – И не думай его снять. Ты всё еще исполняешь моё желание, не забыл?

Гарри тяжело сглотнул, покрываясь мурашками. Сейчас Малфой был именно таким, что хотелось кончить от одного только взгляда. Расстегнутая рубашка как бы приглашала пройтись взглядом по подтянутому телу с еле заметными выпирающими ребрами. Чёртов Малфой, чёртова его фантазия, чёртово всё. Он идеален. Идеальная аристократичная худоба, идеальные запястья, идеальная властная ухмылка на лице. Гарри снова чертыхнулся под слизеринцем, упрямо смотря прямо в глаза. Он касался языком внутренней стороны галстука, впрочем, даже не пытаясь его снять. С каждым уверенным движением Драко, возбуждение переходило на какой-то новый, доселе неизвестный уровень. Уже не хотелось ничего, пусть эта пытка длится вечно и никогда не заканчивается.

– Вы только посмотрите! Наш золотой мальчик лежит под Драко Малфоем со стояком, весь в засосах и, о Мерлин, с завязанным ртом. Не думал, что меня будет так чертовски заводить твоя беспомощность, Потти. Ты ведь понимаешь, я буду делать с тобой что хочу и сколько захочу?

Гарри кивнул и снова застонал, ощущая предательские мурашки в районе паха.

Незаметно для обоих, Малфой остался в одних брюках. Сейчас он снова затягивался сигаретным дымом и, как бы между делом, ласкал промежность Гарри сильными уверенными движениями. Каждый раз, когда Гарри слишком явно начинал стонать, он убирал руку.

Блять!

– Мм, Млф...

– Извини, не понимаю тебя.

Малфой покрутил сигарету между пальцев, последний раз затягиваясь. Он выглядел бесподобно! Потемневший от возбуждения взгляд, взмокшее от бесконечных ласк тело, взъерошенные (и все равно лоснящиеся роскошью) волосы, прилипающие к вискам, и дьявольский язык, бесконечно скользящий по губами. Гарри закрыл глаза, вспоминая, что этот язык сегодня вытворял... Как касался члена, как властно вторгался в его рот, как дразнил кожу шеи, как прикасался к ногам. Чёрт... голова начала снова кружиться, когда возбуждение стало превращаться в разноцветные круги перед глазами.

Гарри сносило крышу. Его вело, качало из стороны в сторону, когда руки Малфоя снова стали изучать его тело – уверенно и властно, так, что каждое движение отдавало словами «Мой. Мой».

Они столкнулись взглядами, и Гарри снова (какой раз за вечер?) протяжно застонал. Серые глаза напротив изучали его лицо, и в них зажигались какие-то огоньки, когда они задерживались на галстуке... Это было слишком безумно, чтобы быть правдой, но Гарри явно чувствовал, как его разум отключается на пару секунд, когда Малфой в очередной раз убирает свои чертовы руки с члена. Невыносимая пытка...

***

Несмотря на идеально-выверенный образ уверенного мерзавца, Малфой уже с полчаса внутри задыхался. Его собственное возбуждение достигло какого-то невероятного уровня. Целый вечер он играл с Поттером, предлагая ему аналогичные ласки. Минет, футфетиш, рваные поцелуи, жёсткие поглаживания, удары по лицу... Это всё отлично, но Драко из последних сил держался, чтобы не наброситься на Поттера и не начать жадно вылизывать его задницу. Он хотел сделать гриффиндорца таким мокрым, каким он не был никогда, и он хотел вбиваться в него до конца, заставляя плакать и умолять.

Весьма вероятно, что сегодня один из лучших вечеров. Смесь похоти, смущения и возбуждения превышала все возможные ожидания. И Драко это нравилось. Он чувствовал себя живым, а сердце горело в груди, как не горело никогда за все годы его жизни.

Интересно, согласится ли Поттер повторить? Весьма вероятно... Особенно учитывая, что сейчас он таращится на него своими зелёными глазами так, будто видит впервые.

– Знаешь, Потти, ты ведь хочешь кончить?

Гарри произнес что-то нечленораздельное и закивал.

– Я и не сомневался. Впрочем, только когда мой член будет в тебе. Ведь скажи, ты много раз представлял, как кончаешь с моим членом в своей заднице?

– Мф, про...

– Не утруждай себя разговорами, – Малфой поднял ноги гриффиндорца, подтягивая их к плечам, и провёл ладонью по члену, спускаясь цепкими движениями к мошонке. – Сколько раз ты кончал, думая о том, как я буду делать тебе римминг? Как это было, Поттер, в твоих фантазиях? Наверняка, ты думал, как будешь елозить своей задницей по моему лицу. Верно?

Слизеринец начал целовать внутреннюю сторону бедра, опаляя нежную кожу своим дыханием. Он и не ждал ответа, ему просто дико нравилось видеть, как лицо Поттера заливает смущенный румянец.

Сейчас же член Гарри просто окаменел, и сам он вцепился пальцами в волосы любовника. Драко провел влажную дорожку от налившихся яиц к анусу, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать в голос. Это была его маленькая слабость – он обожал оральные ласки, при чем делать их самому ему нравилось больше, чем получать. Ощущение, как возлюбленный мечется под тобой, рычит и хрипит, ни с чем не сравнимы. Особенно, когда это «Золотой мальчик».

– Гар-р-ри, – Драко раскатал «р» во рту, как любимую сладость, и снова уткнулся носом в промежность, начиная жадно вылизывать чувствительную кожу, – ты даже лучше, чем я мечтал. Ты знаешь?

Поттер застонал, подаваясь вперед, к сводящим с ума ласкам. Его член ныл, хотелось ругаться, ударить придурка Малфоя, хотелось вгрызться в его кожу до крови, хотелось хоть каких-нибудь ласк к его члену. Но этот гад как будто специально игнорировал его. Гарри закусывал губы и из последних сил смотрел на Малфоя.

Тем временем слизеринец вошел в него своим мокрым от слюней языком и стал двигаться внутри, с наслаждением вытягивая губы. Только его. Он заклеймит его, он отправит его на луну и обратно – и никто никогда не сможет сравниться с ним. Даже если они прекратят свои странные отношения, Поттер больше никогда не сможет ни от кого кончить так, как он кончает от Драко. Эта мысль неожиданно согрела сердце, и Драко стал ещё усерднее двигаться, чуть ли не впервые за последний час обхватывая член Гарри руками.

– Блять, ПОЖАЛУЙСТА! Малфой, я умоляю тебя, сделай что-нибудь, – Поттер хрипло прокричал эти слова, заставляя слизеринца с особым усердием задевать простату. Он раз за разом задевал языком чувствительное место, не в силах отказать себе в таком удовольствии. Поттер под ним просто дрожал, выгибаясь в разные стороны, и все звуки вокруг сосредоточились на его стонах, криках и мольбах.

Спустя пару мгновений Драко отстранился, пережимая член Гарри у основания.

Они жадно разглядывали друг друга, весь подбородок Малфоя был мокрый от слюней, а щеки Гарри – от слез. Впервые он плакал от этого чувства, которое разрывало каждую клеточку кожи. Хотелось стать частью Вселенной, а лучше – исчезнуть совсем.

Драко почти нежным движением руки снял галстук и тут же как зверь припал к и без того истерзанным губам. Они целовались так, будто через минуту мира не будет. Гарри судорожно расстегивал его брюки, стаскивая их вместе с бельем и наконец освобождая член слизеринца. На секунду Гарри замер, глубоко вдыхая, как будто впервые увидел его.

– Малфой, эта ночь лучше всего, что я только мог представить. И ты... лучше всех.

Продолжая целоваться с новой силой, Малфой начал растягивать Гарри пальцами, смазанными вязкой субстанцией. Он двигался быстро, нетерпеливо, но умело, а Гарри с каждым движением всё больше проваливался в темноту, где были только губы, пальцы, острые плечи, хрипловатый голос. Только запах Малфоя, только то, что связано с ним.

– Я думаю, сейчас мы создадим новые сценарии для твоих снов.

С этими словами Драко мягко толкнулся в податливое тело, входя на половину. Он замер, чувствуя, как судорожно сжимает его член Гарри, и как он обессиленно толкается навстречу. Вместо тысячи слов!

Гриффиндорец обхватил своего, уже совершенно точно своего, Драко, пытаясь потереться членом о живот. Его руки сжимали волосы Малфоя, а ногти царапали спину. Всё было так хорошо, так правильно. Казалось, что всё, что было до – это ненастоящее. Что «настоящее» – только здесь и сейчас.

– Прошу, ещё!

И Драко дал ему желаемое. Он не прекращал смотреть в зелёные глаза, вбивая Гарри в кровать. В воздухе пахло сексом, страстью и восторгом, который захватывал их головы.

Слизеринец наконец коснулся члена Поттера, начиная ласкать влажную головку. Показалось, или Гарри выдохнул «наконец-то?». К черту всё, плевать. Он возьмет его так, как хотел всю эту ночь. Жестко, властно, чтобы у Поттера не осталось сомнений, кому он принадлежит. Чтобы завтра не было мыслей, только фейерверк в голове из «Драко, Драко, Драко...». Почти зарычав, Драко стал насаживать Гарри на свой член, двигаясь уверенно и задевая раз за разом чувствительную точку. Поттер, кажется, совсем потерялся. Он просто нескончаемо стонал, толкался в руку Драко, закусывая губы, и гладил его шею, словно ласковый котенок. Такой он, определенно, нравится ему.

Слизеринец чувствовал, как приближается к пику своего самого сногсшибательного оргазма. Все тело прошибала горячая дрожь, а мысли затянула сладостная дымка. Только Поттер! Только он. Никто больше, ничего больше. Он сейчас весь для него.

– Драко, я сейчас кончу... Посмотри на меня.

И Драко посмотрел. И столкнувшись с этим обезумевшим взглядом, сам не сдержался. Он изливался и изливался внутрь, чувствуя, как его собственную руку затапливает теплая сперма.

Они вместе качались навстречу друг другу, переживая что-то совершенно особенное. Гарри ощущал, как под его кожей шипят и искрятся пузырики, как от шампанского. Он как будто впервые увидел Малфоя. Растрепанный, он выглядел как мечта. Гарри подрагивал от оргазма и ловил себя на каких-то несвязных, шальных мыслях. Как будто он много лет пытался что-то вспомнить и вдруг всё понял, вот так просто, в один миг.

Драко вышел из него, припадая на грудь. Они тяжело дышали и тем не менее лениво целовались. Это казалось так правильно, как ничто до этого. Наконец Драко оторвался от опухших губ и как бы невзначай спросил:

– Повторим как-нибудь?

Гарри ощутил, как сердце расцветает, а всё тело тянется навстречу своему мучителю. Кажется, нужно что-то менять?

– Обязательно повторим. Драко, а может к чёрту всё, начнем встречаться? Тогда мы будем повторять всегда, когда захочешь. И тебе не придется зачаровывать карты, – впервые за вечер Гарри ухмыльнулся сам, возвращая Малфою его наглый взгляд.

Пара секунд напряженного обдумывания ответа.

– Ты знал? Знал, что карты зачарованы на твой проигрыш, и всё равно согласился?

– Знал. И больше тебе скажу, только поэтому я и согласился сыграть. Предполагал, что ты захочешь что-то подобное.

Драко замер, не веря в происходящее.

– Чёрт с тобой, Поттер. Будем встречаться. Ты же не думал, что после такой ночи может быть иначе?