Инко любит думать о себе, как о умной женщине, но в данный момент она готова признать, что она идиотка, когда дело касается мужчин. Дважды она позволяла себе увлечься милыми словами и, казалось бы, добрыми поступками и поплатилась за это. Энджи бросил её, когда решил, что её причуда недостаточно хороша — и тогда он решил устроить себе причудный брак и продолжать подпитывать свою одержимость властью. Хизаши же, по-видимому, бессмертный суперзлодей, который чуть не убил их сына и, несомненно, убил тысячи других людей. И она в разное время отдавала обоим этим мужчинам своё сердце? Она не совсем уверена, что ей следует позволять называть себя умной. Особенно когда Энджи обвился вокруг неё, когда они оба женаты на других людях. Можно ли требовать развода без вины в случае, если ваш муж был злодеем? Или ей придётся молчать, чтобы не разрушить карьеру Изуку? Кроме того, она ведь не знает наверняка… Все За Одного мог бы просто звучать, как Хизаши. Возможно, это прозвучало бы точно так же, как муж, который позаботился о том, чтобы не встречаться с ней лицом к лицу в течение почти семи лет. Такая травма могла бы объяснить его отсутствие… Инко очнулась от своих мыслей, почувствовав щетину на обнажённом плече и нежный поцелуй в шею. Рядом с Энджи так тепло, и она забыла, как приятно быть в постели с кем-то ещё, но это ошибка. Это ошибка. Она не может сделать это снова. Он женат, она замужем, они не могут, они не могут, они не могут. Он привык эмоционально манипулировать ею. Он использовал её, пока не появился кто-то получше. У неё есть Изуку, о котором нужно заботиться; Изуку, который не любит Старателя. Изуку, который сказал, что Герой Номер Два, Старатель, заставил его нервничать во время Спортивного Фестиваля. Кто рассказал ей правду о браке Энджи? Ей нужно, чтобы он убрался, убрался, убрался. — Мы не должны были этого делать, — говорит она, не наслаждаясь констатацией очевидного. — Мы оба женаты на других людях, — банально, но это правда. — Тебе нужно убраться отсюда, — его рука скользила вниз по её телу, и, чёрт возьми, они не пользовались презервативом прошлой ночью, и она не принимала противозачаточные средства в течение многих лет, но ей почти сорок пять, так что всё должно быть нормально. — Энджи. Прекрати это. Ха. Он даже остановился. Удивительно. В прошлом он всегда уговаривал её не жаловаться. — Ты правда хочешь, чтобы я ушёл? — спрашивает он, касаясь губами её уха. — Да. Мы оба женаты на других людях, — повторяет она. — И я не изменщица. — Твой муж не появлялся здесь уже много лет, — говорит Энджи, и это заставляет её напрячься в его объятиях. Она не разговаривала с Энджи с тех пор, как он женился на Юкихане Рей. Она даже не пригласила его на свою свадьбу с Хизаши. Она просто пыталась забыть об их прежних отношениях. И она знает, что Изуку ничего не сказал бы Энджи, а Энджи, конечно, не был в её гостиной или коридоре достаточно долго, чтобы заметить отсутствие Хизаши на последних фотографиях. Так как же…? — Убирайся сейчас же, — приказывает она, и её голос слегка дрожит. Она выкатывается из его объятий, хватаясь за ночную рубашку рядом с собой. — Инко? — спрашивает он, садясь и внимательно наблюдая за ней. Как она могла находить его взгляд тёплым и любящим? В нём определённо есть что-то горячее, но оно дикое и собственническое, и она не хочет, чтобы на неё так смотрели. — Ты следил за мной, — решительно говорит она. Возможно, люди назвали бы её смешной за то, что она так быстро пришла к такому выводу, но она знает, что права. Она знает Тодороки Энджи. — Я не разговаривала с тобой почти двадцать лет, Тодороки-сан. Я уже почти столько же лет не разговаривал ни с кем из наших общих знакомых, — с тех пор как они все начали игнорировать её, как только она и Энджи больше не были вместе. Она больше не была настолько важной персоной, чтобы обращать на неё внимание. — Я знаю, что Изуку ни с кем не говорит о Хизаши, — она натягивает халат. — Ты следил за мной. А теперь убирайся, пока я не вызвала полицию. — Как ты думаешь, что сделает полиция? — спрашивает он, вылезая из её постели. Он возвышается над её крошечной фигуркой и обладает такой силой, с которой ей не сравниться. — Я Герой Номер Два, Инко-тян. Они ничего не сделают. — Ты прав, скорее всего, не сделают, — соглашается она. Она отказывается бояться. — Но как отреагирует общественность на то, что тебя вызвали в полицию из-за того, что ты отказался покинуть мою квартиру? Так что одевайся и проваливай, Старатель-сан. Его глаза сужаются, и пламя вспыхивает вокруг пальцев, но он делает это. Он снова одевается и молча идёт за ней к входной двери. — Если бы я развёлся с Рей, ты бы меня приняла? — спрашивает он, когда она отпирает дверь. — Да, — лжёт она. Что-то подсказывает ей, что сказать «нет» прямо сейчас было бы ошибкой — это подсказывает дикий блеск в его глазах — Ты лжёшь, — говорит он с мрачным смешком. — Не волнуйся, Инко. Я могу изменить твоё мнение. Она не уверена, обещание это или угроза.

***

Цветы — это только начало. Великолепные розы, почти все были тёмно-малинового цвета. Они в хрустальной вазе; тяжёлая, дорогая вещь, которая заставляет Инко вздрагивать при мысли о цене. Всё в них великолепно, и она всегда любила розы, когда была моложе. Нравилась романтика того, что они символизировали. И они совершенны, все совершенно свежие. В самом центре оранжевая роза, и это заставляет её думать об огне. Она выбрасывает цветы и вазу в мусорное ведро. Следующий букет приходит через два дня, и всё это — оранжевые розы.

***

Затем идут шоколадные конфеты, что немного удивляет. Когда они лежали в постели той ночью, после того, как Всемогущий был так близок к смерти, он казался таким… раздираемый противоречиями при виде её обнаженного тела. Инко прекрасно понимает, что она уже не такая стройная, как раньше. К сожалению, стресс и еда — это то, чему она предавалась. Но он всё ещё занимался с ней сексом и теперь посылает ей шоколад. Она узнает этикетку. Это дорогой бренд, европейский, и его невозможно купить в Японии. Это также идёт в мусорное ведро.

***

Но на самом деле, это нечестно. Когда Энджи пытается воздействовать на неё через Изуку. Слава Богу, что есть Тошинори, потому что, хотя он больше и не может сражаться, он всё ещё может помочь.

***

— Я возьму Мидорию-куна в качестве стажёра, — объяснил человек, представившийся ей, как сэр Ночноглаз. — На фоне Старателя… и его необычного интереса к вашему сыну, и просьба Яги-сана ко мне, кажется разумной. — Спасибо, — говорит Инко, чувствуя, как с её плеч неожиданно спадает тяжесть. Она не знает, почему ей не пришло в голову, что Энджи может попытаться использовать Изуку против неё. Что он может попытаться сблизиться с её сыном, чтобы сблизиться с ней. Может быть, она думала, что есть границы, которые её бывший не пересечёт? Но он уже использовал ресурсы своего агентства, чтобы шпионить за ней. Он уже пришёл к ней в то время, когда знал, что она будет уязвима (потому что, к сожалению, Энджи до сих пор слишком хорошо знает её, и он знает, что Изуку был в Камино, что она видела новости и действия Изуку). Что-то подобное должно было прийти ей в голову, особенно после того, как Изуку рассказал ей о возможности стажировки. — Мидория-сан, если вы не возражаете, я спрошу, почему Старатель так интересуется Мидорией-куном? Вы знаете причину? — спрашивает Ночноглаз, и она знает, что это не тот вопрос, от ответа на который можно уклониться. — Я встречалась со Старателем много лет назад. Наши отношения закончились, когда он решил жениться на Юкихане Рей. С тех пор как Изуку начал учиться в ЮЭй, Старатель пытался связаться со мной. Я сама не совсем понимаю, почему, но думаю, что он интересуется Изуку только потому, что он мой сын, — объясняет Инко. — О, — сэр Ночноглаз хмурится, но она не знает почему. Она не понимает, почему у него такой отстранённый взгляд, пока не проходит определённое время.

***

Через месяц после этого Инко включила новости, и на всех каналах была информация, что произошёл прорыв из Тартара. Тартар — это тюрьма, где Хизаши Все За Одного был заключён в по стражу. И Старатель — Герой Номер Один.

***

С ним просто играют. Это очень мрачное осознание. Это было ужасное осознание. Энджи был свидетелем финальной схватки Всемогущего против Всех За Одного, и как он сражался. В конце концов, Всемогущий победил. В конце концов, бывший Номер Один смог подняться. Энджи выплевывает то, что он считает третьим сломанным зубом, и встаёт на сломанную ногу. Он не уверен, что сможет встать. Но если он встанет, если он победит, он докажет, что он лучший. Что он всегда должен был быть Номером Один, а не Яги. Что нет никого лучше его, и это должно позволить ему вернуть Инко. Позволь ей понять, что лучше быть с ним, чем отвергать его. Что это… Его мысли замирают от чьего-то смеха. — Ты больше никогда не увидишь Инко, — говорит Все За Одного, и Энджи чувствует, как у него леденеет кровь. — А? Думаешь, я не знаю? Как ты тяжело дышал после неё? Насколько ты одержим ею? Ты ненавидишь свою собственную семью и хочешь украсть мою. Что? А потом Все За Одного меняется в лице, и оно становится лицом единственного человека, которого он ненавидит больше, чем Яги Тошинори. Мидория Хизаши. — Нет, нет, нет. Старатель, твоё время вышло. Ты больше не будешь представлять угрозы для моей жены.

***

Старатель мёртв. Энджи мёртв. Кто-то в Тартаре очень сильно облажался с успокоительными, предназначенными для Всех За Одного, и злодей разрушил тюрьму. Старатель был Героем Номер Один, и… …и нет нужды говорить, что только потому, что в новостях была записана та драка между ними — только из-за этого они смогли опознать труп Энджи. — Знаешь, он был бы жив, если бы использовал те немногие клетки мозга, которые у него были, и не трогал тебя и не угрожал тебе, — говорит знакомый голос, и она действительно сомневается в своём прежнем вкусе на мужчин. — Обман, из-за которого я не слишком злюсь, по крайней мере, на тебя. Но угрожать тебе? О, моя дорогая, если бы ты могла видеть, о чём он думал… Инко поворачивается и смотрит на Хизаши, своего мужа (?), сидящего на диване в гостиной. Его лицо совершенно не пострадало, и он выглядит точно так же, как в последний раз, когда она видела его семь лет назад. Даже медицинские приборы, которые она видела в записях обоих сражений, исчезли. — Но почему? — спрашивает она, и гордится, что её голос не дрожит. — Когда я встретил тебя восемнадцать лет назад, то уже через месяц понял, что хочу жениться на тебе, — говорит он. — Что я хочу провести с тобой всю жизнь. Что я сделаю всё, чтобы защитить тебя. И я это сделал. Мы оба знаем, как неприятен Тодороки Энджи на самом деле. Ты знаешь, как он заставлял тебя думать, что ты недостаточно хороша, что ты хороша только тогда, когда принадлежишь ему, — Хизаши улыбается. — А теперь он мёртв. Он мёртв и не будет беспокоить ни тебя, ни кого-либо ещё. — А теперь ты на свободе и собираешься делать что…? — спрашивает Инко, и её голос по-прежнему не дрожит. Она думает, что слишком боится этого. — Убить Всемогущего? Поработить Японию? Убить меня, раз я не собираюсь следовать ни одному из твоих планов? — Нет, — говорит он, вставая и качая головой. Его улыбка — странная штука. — Убить тебя — это то, чего я никогда не сделаю. Что-то, чего я не могу сделать. И, чёрт возьми, Всемогущий технически мог бы выиграть нашу войну дважды, — он фыркает от смеха. — Нет, Инко, ты в безопасности. Ты в безопасности, и тебе не нужно беспокоиться обо мне или о чём-то ещё. Просто… помни, что я люблю тебя, помни, что ты моя жена, и помни, что я уничтожу любого, кто захочет причинить тебе вред. Она застыла, слишком потрясённая, когда он прижимается поцелуем к её голове. — Будь в здравии и безопасности, — говорит он. — Будь в здравии и безопасности. Потом он ушёл, и она снова осталась одна.