Роад стала довольно часто пропадать, в то время как сам Граф посвятил всего себя посиделкам с Алленом. Это, конечно, невероятно радовало, но Уолкеру было любопытно: что же за дело такое у Мечты, что та стала невероятно редко появляться в его комнате? Возможно, это он сам привык к тому, что Роад проводит с ним большую часть своего времени, так что накручиваться не стоит. Но все равно было как-то неспокойно и непривычно, хоть компания Адама и была приятной, но Роад была, как бы так сказать, «своя в доску».

Благо, Тысячелетний заметил его смятение и все пояснил. Оказалось, что Роад — Старший Ной. Старшим Ноем может являться тот, кто либо остался жив с прошлого тысячелетия, либо пробудился первым. Граф, конечно же, в эту систему не входил, так как он в любом случае был главным, это и так было ясно. Самое интересное, пробуждение Семьи могли чувствовать лишь Тысячелетний и Старший Ной. Больше — никто. Собственно, поэтому Аллен и не почувствовал ничего, в то время как сама Роад чуть ли не светилась от счастья, аки солнышко. Да и Адам от нее тоже далеко не уходил.

В общем-то, Аллен все понял и успокоился, продолжая учиться, спать и слушать чтение Графа по вечерам. Роад не то чтобы часто, но сравнительно мало, если вспоминать, что было раньше, проводила с ним время. Как объяснил все тот же Граф — у Ноев это была привычная практика, когда за пробуждением брата или сестры следил кто-то из Семьи. А то мало ли, еще экзорцисты мимо пройдут, так что тут нужно было перестраховаться, ибо во время пробуждения, Ной может быть ослаблен и нестабилен.

— А я тоже буду следить за чьим-нибудь пробуждением? — С надеждой спросил Уолкер. Почему-то это казалось ему интересным и все внутри переворачивалось от одной только этой мысли.

— Конечно, — Тысячелетний кивнул, прикрыл книгу и посмотрел на радостного ребенка. — Подрастешь немного и будешь следить. Но сначала с Роад, а потом уже сам, а то мало ли.

Конечно, в идеале Аллен бы хотел наблюдать один, таким образом, проявив свою самостоятельность, однако компания Роад тоже не казалась ему такой уж ужасной. В конце концов, здравая часть Лени сомневалась, что ему будет весело, и он был с ней даже согласен, но неизвестность будоражила, от чего в его глазах периодически мелькали синие искры.

Через несколько недель Роад и Граф, радостные, отлучились вместе, приговаривая что-то о пробудившемся Ное. Аллену было велено не волноваться и сидеть ждать. Лень был всеми руками «За», не смотря на любопытство, но его он смог побороть. Уже через несколько часов в их доме появился Гнев. Мечта и Адам выглядели счастливыми, хоть немного и опечаленными. Причину этой грусти Уолкер узнал чуть позже. Ему было достаточно пару секунд осознать глянув на пробудившегося Ноя, что с ним что-то не так. К великому сожалению, Граф, когда говорил о последствиях прошлого тысячелетия и выходки Четырнадцатого, оказался прав. Без последствий не обошлось и Скин Борик немного… повредился умом. Да еще и эта его мания к сладкому была тоже не шибко адекватной. Оставалось надеяться, что в следующем тысячелетии подобного деффекта не будет. Ну, хотя по поводу сладостей не факт — Роад говорила, что если была какая-то сильная привычка в одном из воплощений, то она вполне может передаться и в следующем.

Хотя, Мечта, да и сам Лень, чего уж греха таить, были в восторге от Гнева. Конечно, он был очень грубым, а еще мрачным и если не молчал, то ворчал, причем ворчал громко, но он был забавным. А еще высоким и широкоплечим и, не смотря на все свое недовольство, катал их с Роад на плечах. За сладости, правда, но это так, мелочи.

Аллен зевнул. В общем-то, ничего особо не поменялось. На вечерние посиделки вновь собирались всем составом. Граф читал, Лень лежал на коленях сидящей Мечты, что гладила его по волосам, а на ковре, напротив камина сидел Скин, обязательно поедая что-нибудь сладкое и задумчиво глядя на языки пламени. На самом деле, проблем у Гнева не было. Ну, кроме немного повредившегося ума, а так нет.

Но если возвращаться обратно к теме, то да, Скин Борик отлично вписался, словно был недостающим кусочком пазла. Это было удивительное и приятное чувство, ощущение такое, словно внутри тебя заполнилось небольшое пространство пустоты. И таких «кусочков» еще десять. Аллену не терпелось дождаться их пробуждения. Но сейчас, единственное, что он мог, это слушать Графа и наблюдать забавное зрелище, как Роад использует Гнева в качестве лошади. Тысячелетний периодически поглядывает на них и Уолкер прекрасно видит в глазах Адама смешинки. К слову, Граф пообещал, что они обязательно выберутся с Алленом в книжный магазин. Так что Лень дождаться не мог этого события, но прекрасно понимал, что спешить не стоит. Но даже если книги и закончатся, что не удивительно, в общем-то, ведь их было не так уж и много, то Адам сказал, что вполне может рассказывать истории из жизни. Аллен был только «За» — в конце концов, из Графа получился просто великолепный рассказчик, да и в силу своего возраста и жизненного опыта он много чего знал и видел.

Например, как-то раз Граф рассказал про Ковчег. Их нынешний дом являлся довольно мрачным особняком, но Тысячелетний говорил, что Ковчег был в тысячи раз больше. Это было интересно и любопытно. У Уолкера недавно появилась мечта собрать свою библиотеку. Однако каждому хочется спрятать свои сокровища, вот и Аллен стремился найти подходящее место для своей будущей коллекции. Ковчег подходил идеально. Граф пообещал как-нибудь сходить туда, но чуть позже. «Когда настанет время» — говорил он, хитро улыбался.

Аллен даже без объяснений понимал, что Ковчег — это тоже своего рода часть их еще не начатой «пьесы». Однако участвовать в ней ему не хотелось, лень было. Однако Граф вправе заставить его пойти на какое-нибудь задание, а там может Уолкер и заинтересуется чем, хотя он сильно сомневался в подобном. Но судьба та еще шутница, Ален самолично убедился в этом, ведь совсем недавно он чуть не умер в какой-то подворотне, а сейчас…

А сейчас он обрел Семью и цель. Сжечь экзорцистов и развеять их прах по ветру.

                                                                                  *  *  *

Два месяца пролетели незаметно. Единственное знаменательное событие, что произошло за это время, было, конечно же, пробуждение Страсти — Лулу Белл. Двенадцатый Апостол была полной противоположностью Гнева. Тихая, едва заметная, она любила кормить Графа с ложечки и часто стояла за его плечом, словно тень. Роад грустно улыбалась и говорила, что раньше, во всех своих перерождениях, Страсть была хитрой заводилой, полностью оправдывая себя. Носила вещи, которые еле-еле втискивались в понятие «приличия», хотя… Мечта по секрету сказала, что раньше Страсть вообще не знала такого понятия, как «приличие». Она была яркой, задорной, любила внимание к себе, не зависимо от пола. А сейчас она была серой тенью самой себя. Вина, конечно же, лежала на Четырнадцатом, хоть ни Гнев, ни Страсть не помнили его. Роад попросила не проговариваться при остальных Ноях, ведь о нем знали лишь она, Граф и Аллен. Хотя Аллен толком ничего и не знал о нем, но клятвенно пообещал молчать. Однако помнить о нем мог и Мудрость, но его сейчас нет, да и неизвестно, как на нем сказалась выходка Четырнадцатого.

— Я начинаю ненавидеть его, — недовольно буркнул Аллен в подушку.

— Не стоит, — Роад потрепала его по голове. Она вообще любила так делать, говоря, что волосы у Уолкера мягкие и приятные на ощупь. — У него были причины, так что не стоит, Аллен.

— Ты… ты до сих пор любишь его?

— Конечно. Как бы он не поступил, хотим мы этого или нет, но Четырнадцатый часть нашей Семьи.

Аллен душераздирающе вздохнул, тем самым заставив Мечту хихикнуть.

— Не накручивай себя, братишка. Да и к тому же, это было в прошлом, так что забудь.

Аллену оставалось лишь молча кивнуть.

К слову, во время пробуждения Страсти, Мечта все же взяла Уолкера с собой. Оказалось, наблюдать было скучно. Так, помелькать пару раз, стараясь не попасться на глаза и пойти обратно. Но Роад не была бы собой, если бы оставила все так, так что потащила Аллена гулять, заранее получив разрешение и денег от Графа. Они помотались по улицам, нашли книжный, Лень даже пару книг заполучил, и просто гуляли по улице, рассматривая все и вся. Было весело. А еще, это чем-то напоминало прогулки с Маной, от чего Аллену стало грустно. Но от накатившей печали его отвлек толчок. Лень отшатнулся, с недоумением подняв голову. Перед ним стоял мальчик, не старше него, зато выше на целую голову. И было в нем что-то… странное. Аллен не мог понять, что именно, но явно что-то было.

Но эта мысль сразу же вылетела из головы, стоило увидеть, во что был одет этот парнишка. Форма. До рези в глазах знакомая форма. Экзорцист.

Аллен судорожно вздохнул.

— Тч. Смотри куда прешь, Мояши.

Пятнадцатому Апостолу стоило огромных усилий не сорваться и не сжечь этого выскочку. Вдох-выдох, Аллен, проблемы ни к чему. Вдох-выдох.

— Простите, — тихо буркнул он и, заметив краем глаза Роад, быстрым шагом направился к ней.

Даже не замечая взгляда, буравящего его узкую спину.

                                                                                  *  *  *

Канда продолжал смотреть в спину удаляющегося паренька. Даже тогда, когда он скрылся в толпе вместе в девчонкой, он продолжал смотреть в том направлении.

Могло ли ему показаться? Нет, Юу был уверен на сто процентов, что серые глаза этого странного мальчишки ненадолго стали желтыми. Да и жаром от него потянуло, кажется…

— Канда? Что-то случилось?

Юу качнул головой.

— Нет, Мари. Ничего.

Почему-то о своих подозрениях говорить совершенно не хотелось.