Джонни стоял у стены и как-то по-тупому зависал, глядя на Ви. В мозгах и на языке крутилось что-то — что-то между «блядь» и «удивительно», что-то с оттенком «да вы прикалываетесь» и смиренным «вы не прикалываетесь». Удивительно, блядь! И во всем виноват был Ви, хренов раскрепощенный Ви, который не нашел лучшего момента для того, чтобы душ принять, как в середине их разговора. Джонни отстраненно отметил, что появилось-таки ощущение воды, струями бьющей по телу, минут через семь-десять с момента, как был включен душ, и со странным чувством беспокойства понял, что пинг-то сокращается. Видать, все ближе вирус «Джонни Сильверхенд» к главному серверу.
— Джонни? — Ви уже отключил воду, вышел, весь в облаках пара, и схватился за полотенце.
Джонни прочистил горло, — которого у него не было, как не было и связок, которые могли дать петуха, но прочистил все равно, выигрывая себе пару секунд, вспомнить, о чем вообще они говорили до этого. Кажется, он попросил Ви об еще одной услуге. Кажется, это касалось Керри. Как, блядь, иронично.
— Так мы едем?
Ви поморщился, но кивнул, — явно подозревал, что ничем приятным для него очередная задумка Джонни не закончится; теперь-то в этом не сомневался и сам Джонни, но отступать было бы глупо, да и, кто знает, может не обернется вся эта тусовка старперов полной катастрофой.
Потеряв к нему интерес, Ви встал у зеркала и начал наводить марафет: вооружился расческой, феном, еще какой-то херней, о предназначении которой даже гадать не хотелось, и приступил к своему ежедневному ритуалу по превращению обычного человека в жителя современного Найт-Сити. Джонни как правило сваливал на этом месте, но тут — задержался, даже чуть ближе подошел, разглядывая плечо Ви и втайне надеясь, что он просто свихнулся окончательно, и это — вовсе не то, о чем он думает. Но на плече все так же изящной росписью красовалась бледная надпись «Blistering Love», незабвенное название их первого прогремевшего на всю Америку хита. И это было охренеть как странно.
Ви не был фанатом их группы, — не факт даже, что слышал о них до всей этой заварушки с заменой личности, — так что не было ни единого шанса, что он решил набить себе татуировку в знак большой любви. Да и вообще, никак не вязался образ Ви, — хорошего-мальчика-Ви, идеального-корпората-Ви, рубашка-и-пиджак-на-все-пуговицы-в-двадцатиградусную-жару-Ви с образом парня, забивающего себе чернила под кожу. Даже в честь любимой группы. Тем более в честь «Самурая». И не любил Ви такую музыку, это уж Джонни точно понял за все прошедшие дни, на протяжении которых он был вынужден слушать, как тот с восторгом подпевает «ponpon»-дерьму, выкручивая громкость на максимум. Куда уж ему фанатеть от старых придурков вроде Джонни.
И раз уж версия с намеренной отсылкой отпадает, то остается только отсылка случайная, а в это верилось с трудом. Не только потому что Джонни всем сердцем надеялся, что этот витиеватый, пошлый шрифт сдох где и зародился, — в начале нулевых, — но и потому, что не бывает таких совпадений.
— Ты в порядке? — Ви уже закончил свои сборы, уже застегивал блестящие металликом запонки на рукавах, уже возвращался к месту, где он завис в раздумьях, и, с трогательной заботой приподнимая брови, склонял голову, будто пытаясь заглянуть в глаза. Коротко кивнув, Джонни растворился прежде, чем Ви успел начать расспросы.
Он зарылся поглубже в подсознание Ви, и продолжил размышлять о неважной, но почему-то зацепившей за живое детали. Вспоминал татуировку — другую, но похожую на эту как две капли воды, — вспоминал, как высмеял ее, называя Керри «тринадцатилетней целочкой», как потом тащил друга чуть ли не волоком к знакомому мастеру, чтобы перебить этот позор на что-то приличное. Как потом опаивал его же, на пальцах объясняя расстроенному парню, что такое — быть рокером.
В какой-то момент Джонни озарило и он быстро выскользнул из кокона чужих мыслей и образов, появляясь в реальности, — и, спустя короткий миг дезориентации, требовательно посмотрел на Ви:
— Откуда у тебя татуировка?
Ви рассеянно вильнул взглядом: от двери гаража до Джонни и обратно, и приподнял брови: «Какая татуировка?»
— На плече.
Ви не ответил. То ли задумался, пытаясь вспомнить, то ли выбирал машину на сегодня, — Джонни мог бы выяснить, если бы вернулся в его голову, но ответ почему-то хотелось получить лицом к лицу. Спустя несколько секунд дверь гаража зажужжала, поднимаясь, и из недр парковки плавно выехал Калибурн. Доехал до них, мигнул фарами, пикнул клаксоном и замер в ожидании хозяина. Ви удовлетворенно усмехнулся.
«А, эта», — громко подумал он, забираясь в машину, — «она меланиновая, с рождения».
Да твою ж… бога душу. Джонни закатил глаза — ему не стоило и удивляться. Конечно, из всех людей, которые могли бы быть родственной душой Керри, мать его, Евродина, ею был именно Ви. Молодой пацан Ви, наверняка уверенный, что его соулмейт давно откинулся, как это зачастую и бывало у тех, кто с меткой родился.
— Почему не свел? — спросил он, появляясь на сиденье рядом. Ви пожал плечами:
— Зачем? Только деньги лишние тратить. — Он завел машину и с ухмылкой покосился на Джонни. — А откуда такой интерес?
— Просто любопытно стало. Ты не похож на парня, который угорает по боди-арту.
— Предпочитаю смотреть, а не показывать, — машина выехала на дорогу, провожаемая взглядами всех, кому повезло оказаться поблизости этим утром. Ви купался в их внимании и зависти как… как настоящий корп. — А что насчет тебя?
— Хм? — Джонни удивился и приподнял свою руку, демонстрируя наколки, — ну, как видишь…
— Да я не об этом, — Ви махнул рукой. — О соулмейтах. У тебя есть… в смысле, был?
Джонни не ответил. Задумался, вспоминая себя — молодого и тупого, в штыки воспринимающего все писаные и неписаные правила этого мира. Ви молчал тоже, и Джонни, не понаслышке знавший его кошачье любопытство, почувствовал укол благодарности. Отвечать не хотелось — воротило, на самом деле, от одной мысли, — но, с другой стороны, он сам поднял эту тему и сам же пытается с нее соскочить. Да и все равно Ви уже знал о Джонни больше, чем все, кого он когда-либо называл друзьями, так что… был ли смысл скрывать?
— Я… да, был, — Джонни щелкнул языком по зубам, чувствуя их фантомную твердость, и криво усмехнулся, — Мне было… то ли шестнадцать, то ли семнадцать, когда она появилась. Красивая. Какая-то геометрическая фигура.
Он похлопал себя по предплечью левой руки:
— Я тогда не верил во всю эту бурду, — да и сейчас, наверное, не верю, — так что на следующий же день пошел и свел ее к херам.
Ви ответил не сразу. Несколько секунд он сосредоточенно рулил, явно подбирая слова или формулируя мысль, и заговорил только свернув на трассу, ведущую в Норт-Оук.
— Многие не верят, на самом деле. Говорят — пережиток прошлого, дикарство, — Ви вздохнул. — А я не знаю во что верить. Никогда об этом серьезно не задумывался, сам, думаю, понимаешь почему: толку, если мой соулмейт давно червей кормит? Я помню… помню когда-то исследования проводились на эту тему, в твои еще времена, вроде бы, но они так и заглохли. Не знаю, то ли невыгодны стали, то ли спонсор на полпути слился… теперь и не узнаешь. Вот и не думал об этом. Не до того было: первую половину жизни на университет убил, — утром занятия, вечером работа, мы ведь гордые, в кредит учиться не хотим…
Ви мрачно хохотнул:
— А вторую половину — на Арасаку. Тут уж тем более не до романтики, хорошо, если к концу недели на шлюху сил хватит, а то и вовсе в ручном режиме все проблемы решались.
Они замолчали, каждый о своем. Мимо Калибурна, громко пища клаксоном, пронесся красавец-трокс, на скорости раза в три превышающей разрешенную.
— Знаешь, — Джонни покосился на Ви и усмехнулся, — в твоем случае я бы не был так категоричен.
— Ты о чем?
— О червях. В ваше время какие старики только небо не коптят.
Ви коротко улыбнулся:
— Тут спорить не буду. Но, сам подумай, что мне с тех стариков? Покататься по городу на тридцати километрах? Послушать тысячу и одну охуительную историю про то, как раньше хорошо было жить и что молодежь нынче совсем оборзела? — он изобразил южный акцент шестой улицы и скорчил снисходительную гримасу. — Не, спасибо, уже проходили — не понравилось. Да и не в моем положении думать об отношениях, тебе не кажется?
— А вдруг, — Джонни сам не верил, что собирается сказать это, — встретишь кого-то и — все, любовь?
— С первого взгляда? — Ви расхохотался. — Вот уж во что я точно не верю.
Он затормозил, сворачивая к луже, когда-то бывшей, кажется, прудом, и заглушил мотор.
— Зря.
Джонни посмотрел вперед и — в следующую секунду уже стоял у недо-бережка. Негромко зажужжали сервоприводы за спиной, хлопнула дверца автомобиля. Ви медленным шагом приближался к нему:
— Ладно, — выдохнул он, становясь рядом. — Теперь скажи, зачем мы здесь.
— Я слышал, Керри тут неплохо устроился… виллу отгрохал. — Джонни скосил взгляд на место, где, скрываясь за слоями ткани, пигментным пятном выделялась на чистой коже первая татуировка, сделанная Керри в далеком две тысячи третьем году. Ухмылка сама собой исказила лицо. — Не хочешь познакомиться?
В роли купидона Джонни себя никогда не представлял, — но, с другой стороны, что еще делать в посмертии, как не исправлять старые ошибки?
Не так уж и плоха была та татуировка.