Последний раз

Карн крепко сжимал быстро холодеющую ладонь, отчаянно пытаясь не смотреть на остекленевшие голубые глаза. Лужа крови под телом больше не растекалась, а сердце, еще минуты назад живое и трепещущее, больше не билось. Карн не смотрел на Ирну, просто не мог, слишком больно, неправдоподобно, жестоко. А они ведь так мало пробыли вместе.

Снег в их первую встречу падал с небес ледяными блестками, искрился на солнце, создавая чарующую атмосферу. Никто из них не верил в волшебство, никто не помнил прошлого, а будущего не знал, но в тот момент каждый ощутил нечто внутри, теплое и непознанное. Карн помнил, как ловил сыплющиеся с неба блестки, помнил, как весело смеялась Ирна. Больше она никогда не засмеется.

Дрожащие пальцы вытаскивают из черных волос розу и крепко сжимают, комкая трепетные лепестки. Этот красный цветок был выращен ею. Ирна день и ночь заботилась о нем, ведь почему-то ей это напоминало дом. А Карну теперь он будет напоминать ее.

Он склонился вперед, к уже закоченевшему телу, последний раз прикасаясь к нему. Вокруг не было ни души, только трупы тех, кто бежал вместе с ними. Карн предложил эту идею. Хотел спастись от смерти, а в итоге пал ее жертвой. Дорогая сердцу жизнь близкого человека оборвалась по его вине, но по-другому было бы лучше?

Тихий всхлип срывается с губ, и хрустальная слеза падает на бледное лицо, скатываясь по чужой щеке. Словно она плачет. Только при жизни Ирна никогда не плакала. Карн провел пальцем по мокрой дорожке и, пересилив себя, закрыл голубые глаза. Он не мог оставаться с ней долго, того времени, что для него выиграл Сай, хватит только на прощание. А потом снова погоня, снова страх и смерти, снова крики и кровь. Они расставались здесь, спустя год после встречи в такой ироничный праздник богини Аи. Жизнь и правда умеет издеваться.

Неподалеку раздались тяжелые шаги, и из-за деревьев показался Сай, с ног до головы забрызганный кровью. Он едва держал меч, едва стоял, и Карн понял, его прощание с Ирной могло стоить еще одной жизни. Только он не жалел.

Где-то рядом послышались громкие голоса преследователей, и Карн с трудом поднялся, в последний раз глядя на дорогое сердцу лицо. В сердце навеки образовалась пустота.