Соседка

Как только в их доме поселилась новая соседка — Эмма обзавелась сразу несколькими вредными привычками, от которых, как ей думалось, она избавилась ещё после окончания колледжа. Во-первых, она снова начала вставать раньше семи утра. Во-вторых — в её утренний рацион вновь затесались кофе и сигареты. И, наконец, в-третьих — она снова, будто подросток, подглядывала за учительницей английского языка.

Эмма была готова дать голову на отсечение, что учителей английского языка в школы набирают из какого-то специального сексуального бюро. Иначе объяснить их магнетизм она не могла.

Изо дня в день она выходила на балкон — будто бы для того, чтобы покурить и выпить чашечку утреннего кофе, — и наблюдала, как Реджина Миллс разминается перед утренней пробежкой. От кофе и сигарет у неё першило в горле, иногда дым попадал прямо в глаза, но она всё равно не могла отказаться от этого. Это стало для неё своего рода утренним ритуалом вот уже на протяжении целого года, и Эмму не останавливал даже тот факт, что она, в общем-то, могла бы поспать лишние пару часов вместо того чтобы пялиться на подтянутую задницу учительницы своего сына.

Реджина-мать-её-Миллс была прекрасна всем. От её гордой прямой осанки так и веяло величественностью, однако в ней не было ни надменности, ни высокомерности — только гордость вкупе с демонстративным умением отстоять свои права. Кроме того, у неё был безупречный вкус в одежде: ничего лишнего или вычурного, но в то же время шёлковая белоснежная блузка идеально подчёркивала каждый изгиб стройного тела и делала её и без того бледное лицо ещё более красивым и загадочным. О, она походила на королеву, и к её ногам хотелось положить не только цветы, но и всю себя.

Впрочем, Эмма никогда не говорила с ней. Иногда они пересекались на лестничной площадке, где забирали почту, и пару раз им доводилось обсуждать эссе Генри, но на этом — всё. Эмма никогда не решилась бы просто подойти и заговорить.

Во всяком случае, так всё и было ровно до одного дня…

— Генри! Ты опоздаешь! — крикнула Эмма из кухни как раз в тот момент, когда закончила собирать для сына школьный обед из тостов с джемом и жареного сыра, которые он так любил.

— Ну мам! Ещё один уровень! — запротестовал Генри, однако Эмма была непреклонна. Она и так позволила ему просидеть лишних пятнадцать минут, хотя к этому времени он уже должен был быть собран в школу.

— Никаких уровней, — с шутливой строгостью сказала она, вынимая из рук сына смартфон и вручая вместо него контейнер со школьным обедом. Генри картинно захныкал, но тут же успокоился, стоило только Эмме поцеловать его в макушку. — Собирайся и бегом на автобус. Я не хочу лишний раз говорить с твоим директором.

Генри только фыркнул, однако уже через десять минут топтался в коридоре, готовый к отправке. Попрощавшись с сыном и закрыв за ним дверь, Эмма облегчённо выдохнула. Сейчас она могла бы снова лечь спать на добрых два часа, однако вместо этого быстро подхватила остывающий кофе и выпорхнула на балкон. Осень в этом году выдалась холодной и пасмурной, так что она плотнее закуталась в кардиган и слегка наклонилась через перила. Вышедший Генри радостно помахал ей, и она тепло улыбнулась ему в ответ прежде, чем он скрылся за дверями жёлтого школьного автобуса. Эмма вздохнула и сделала небольшой глоток кофе. Она уже знала, что Реджина выйдет на пробежку только спустя несколько минут, и потому не удивилась, когда внизу замаячила одинокая фигура соседки, облачённая в спортивные штаны и растянутую футболку.

«И как ей только не холодно?» — мысленно удивилась Эмма, зябко ёжась от порывов ледяного ветра. Рождество в этом году обещало быть холодным и снежным: возможно, они даже смогут выбраться с Генри на базу, чтобы покататься на лыжах и заночевать в охотничьем домике. Конечно, в своих фантазиях Эмма видела с ними ещё и Реджину, однако соседка была лишь недосягаемой мечтой, о которой приятно было подумать одинокими ночами…

Словно услышав её мысли, Реджина вдруг развернулась и, подняв голову, встретилась взглядом с Эммой. Та настолько этого не ожидала, что едва поборола в себе рефлекс резко присесть и втянуть голову в плечи. Благо она быстро спохватилась и уже в следующий миг приветственно помахала соседке. И что такого? Она была на своём балконе и просто пила утренний кофе…

— Погодка сегодня не очень, как по мне! — крикнула она достаточно громко, чтобы женщина внизу могла её расслышать.

Реджина ничего не ответила. Вместо этого она резко развернулась и скрылась на подъездной дорожке, а уже в следующее мгновение домофон Эммы разразился воплем на всю квартиру, не дав ей времени даже на то, чтобы удивиться. Быстро затушив окурок и скинув тапки, Эмма прикрыла балконную дверь и поспешила снять трубку.

— Мисс Свон? — послышался бархатистый голос Реджины, и Эмма судорожно сглотнула. — Не хочу доставлять вам неудобства, но, кажется, я случайно захлопнула свою дверь и не взяла ключи. Не могли бы вы впустить меня, чтобы я могла дождаться мастеров?

— Э-э-э, — сказала Эмма, автоматически открывая подъездную дверь. — Конечно. Не вопрос.

— Спасибо. Я поднимусь через пять минут.

Послышался шорох отключившейся связи, и Эмма, словно во сне, повесила трубку. Ей понадобилось несколько секунд для того, чтобы осознать случившееся. Реджина Миллс! Объект её фантазий, самая сексуальная женщина на этой планете, о которой Эмма мечтала вот уже год, — собиралась подняться к ней в квартиру и провести там некоторое время. Эмма испуганно метнулась к зеркалу и торопливо поправила волосы. Она с огромным удовольствием переоделась бы во что-нибудь более презентабельное, но у неё не было времени, да и, ко всему прочему, это выглядело бы странно.

Нужно просто вести себя непринуждённо.

Поминая каждый свой неловкий жест на любом из свиданий, Эмма громко чертыхнулась. Человеческие отношения — это то, что у неё получалось хуже всего. Эмма всегда была одиночкой, что предпочитала бумаги и работу, а не неловкий флирт. Единственным исключением был Киллиан — тот самый мудак, что бросил её, как только узнал о Генри. Но во всём остальном они прекрасно находили общий язык.

Громкий звонок отвлёк её от судорожного приглаживания волос: Эмма метнулась к двери и, широко улыбнувшись, распахнула её.

— Мисс Миллс, какой приятный сюрприз! — сказала она. Реджина окинула её взглядом сверху вниз, и уголки её губ поползли вверх в насмешливой улыбке. Эмма тут же покраснела: — Я имела в виду, вы нечасто к нам заходите… Хотите чаю? — тут же добавила она, стараясь поскорее скрыть неловкость и сменить тему.

— Не откажусь, — ответила женщина, снимая обувь и по-хозяйски проходя вглубь квартиры. Не дожидаясь приглашения, она уселась на кожаный диван в гостиной — как раз напротив кухни — и закинула ногу на ногу. Даже в домашнем спортивном костюме она выглядела так, словно сошла с обложки модного журнала: ярко-красная помада, ровно уложенные волосы и идеальная королевская осанка. Под её проницательным взглядом Эмма невольно сгорбилась, словно сама была неуверенным подростком на допросе у директора. — Прошу прощения за такое внезапное вторжение. Мастера обещали подъехать через два часа, не больше…

— О, ничего страшного. Я всё равно работаю в вечернюю смену, — поспешила уверить её Эмма, тайком вытирая вспотевшие ладони о плюшевые домашние штаны. Знай она, что сегодняшним утром ей придётся принимать у себя Реджину Миллс, — она бы точно подготовилась лучше.

Стремясь скрыть смущение и громко бьющееся сердце, Эмма спряталась на кухне, чтобы приготовить обещанный чай. Она дважды едва не уронила чашки, потому что руки слегка тряслись, и чуть не опрокинула полный чайник прямо себе на футболку.

— Хотите перекусить? У меня остался жареный сыр, Генри его обожает.

— Спасибо, но откажусь. Кстати, как поживает Генри? — Реджина сложила пальцы в замок и удобнее устроилась на диване. Эмма не могла не отметить, что даже этот старый потрёпанный диван становился каким-то по-королевски величественным, когда на нём восседала Реджина Миллс.

— О, у него всё хорошо! Недавно он записался на хоккей, так что теперь почти не вылезает из этой своей пластиковой коробки. Но, похоже, ему очень нравится, и тренер говорит, что у него большое будущее, если он продолжит в том же духе. — Реджина улыбнулась, и улыбка эта вышла ласковой и тёплой, отчего потеплело на душе и у Эммы. Она поставила на журнальный столик две чашки с дымящимся чаем и присела рядом с женщиной.

— Рада это слышать, — искренне ответила Реджина, — хотя не могу не отметить и его писательские таланты. На прошлой неделе я задавала им эссе на тему «мой личный герой», и он написал о вас.

— Правда? — Эмма слегка приподняла брови и тепло улыбнулась. Она любила Генри всем сердцем, хотя иногда беспокоилась о том, что из неё выходила не самая лучшая мать.

— Да. Он написал о вашей работе в полиции, и ещё… хм… — Реджина несколько замялась и откашлялась, бросая растерянный взгляд на чашки с чаем. — Он написал, что ему кажется, будто вы чувствуете себя одиноко, потому что часто подглядываете за своей соседкой по утрам…

Эмма громко поперхнулась чаем и едва не выронила горячую чашку прямо на пол. Какие-то доли минуты ей казалось, что она задохнётся от смущения и возмущения, которые накрыли её тугой и густой волной, заставляя покраснеть до самых кончиков ушей.

— Простите?.. — откашлявшись, спросила она. — Он правда так написал?

— Абсолютно, — беспристрастно заявила Реджина.

— Я… Я ни за кем не подглядываю! — зароптала Эмма, резко подскакивая с дивана и складывая руки на груди. — Должно быть, ему просто показалась.

— Правда? — Реджина слегка приподняла брови, и её губ коснулась хитрая, с тенью сарказма, улыбка.

— Конечно. Я бы не стала подглядывать за вами!

— Разве речь шла обо мне? — теперь Реджина явно забавлялась, наблюдая за тем, как стремительно и отчаянно краснела Эмма.

— Я просто… — Эмма замерла и потёрла пальцами переносицу. Всё тело резко пробило холодом, но затем её тут же снова бросило в жар. — Я хочу сказать, что у Генри богатое воображение, вот и всё.

Тем временем Реджина успела медленно подняться с дивана и, обогнув кофейный столик, остановилась рядом. Слишком близко; настолько, что в нос тут же ударил запах дорогого парфюма, мяты и корицы. Дыхание Реджины было так близко, что Эмма невольно замерла, напрягаясь всем телом.

— Эмма, я думаю, вам следует наконец бросить курить и пригласить меня на свидание, вместо того чтобы каждый день раздевать взглядом.

Эмма застыла, словно каменное изваяние, и комната погрузилась в тишину, нарушаемую только сбивчивым дыханием Реджины у самого уха (или это было её собственное?). У неё, кажется, закружилась голова, и Эмма едва ли верила в то, что всё происходящее было наяву и именно с ней. Она заворожённо кивнула и тяжело сглотнула.

— Вероятно, — неестественно хриплым высоким голосом ответила она. От Реджины, о которой она столь долго мечтала, её разделяли какие-то жалкие пара миллиметров, которые и личным пространством-то было сложно назвать. Все её мышцы напряглись до предела, и животная натура, что всё это время топталась по выжженной земле её личной жизни, была готова вырваться наружу.

Однако Эмма не была к этому готова. Всё её нутро требовало и буквально вопило о том, чтобы податься вперёд и овладеть этой женщиной. Но нереальность происходящего — словно какие-то высшие силы решили её разыграть — держала её на месте. Она была почти готова сдаться и отстраниться, когда Реджина вдруг придвинулась ближе, и её губы оказались в опасной близости от губ Эммы.

Тут она не смогла устоять.

Эмма порывисто подалась вперёд, впиваясь в долгожданные губы соседки страстным поцелуем. Руки сами потянулись выше — изучая, желанно проходясь по каждому изгибу тела; а чужие прикосновения, казалось, обжигали её собственную кожу. Горячий, ещё неуверенный поцелуй вдруг стал до предела раскалённым, и спустя мгновение Эмма обнаружила себя прижатой к прохладной стене собственной квартиры.

— Не спеши, — только и успела выдохнуть она, отстранившись от губ Реджины лишь на доли секунды только для того, чтобы поменяться с нею местами.

— Разумеется, мисс Свон, — глухо ответила ей Реджина, чуть подаваясь назад и прикладывая к губам Эммы указательный палец. В её потемневших глазах мелькнули желание и сексуальная издёвка. — Вы же не думали, что вам так легко удастся затащить меня в постель?

— Проклятье, — улыбнулась Эмма, делая глубокий вдох и упираясь ладонью в стену. — Значит, свидание?

— Я свободна в субботу после трёх, — спокойно заявила она, отстраняя Эмму рукой и останавливаясь возле выхода из квартиры. — И вам лучше не опаздывать.

— Есть, мэм… — пробормотала Эмма, с трудом пряча довольную улыбку. Её дыхание всё ещё было сбивчивым, а сердце радостно заходилось в грудной клетке, стремясь вырваться наружу и счастливо сообщить всем и каждому о том, что её целовала сама Реджина Миллс.

Мисс Миллс, я думаю, что моя мама на вас запала. Она каждый день встаёт в шесть утра, чтобы посмотреть, как вы бегаете, хотя раньше она всегда спала до самого обеда. Ей ещё никто не нравился после того, как папа от нас ушёл. А ещё я видел, как вы тоже пялились на мою маму, пока она этого не видит. Вам, наверное, уже нужно поговорить, пока мама не задохнулась от сигарет.

P.S. вы мне тоже нравитесь.

С уважением, Генри Свон.