Возвращение в гильдию охотников состоялось вскоре после убийства не в меру наглой нежити, не просто пытавшейся меня отравить, но и покусившейся на самое святое…
Испорченный глинтвейн — не иначе как дурной знак.
Нет, на самом деле я не верил в дурные предзнаменования всерьёз, но после этой встречи что-то не давало мне покоя. Мерзкое чувство заставляло неуклюже запинаться, ныло и дёргало, словно оставленная глубоко под кожей заноза. Я списывал происходящее на плохой сон и ненастную погоду, предпочитая самообман, нежели накручивание незримой до поры проблемы.
И, тем не менее, я всё равно отдавал себе отчёт в том, что не хочу возвращаться именно сейчас.
Если бы не одно из обязательных условий главы гильдии — раз в год являться с докладами лично, мой путь мог лежать в совершенно противоположном направлении… При том, что я нисколько не сожалел о принятом шесть лет назад решении и о своём побеге в манящую неизвестность. Как тогда и мечталось, гильдия охотников стала моим вторым домом, куда хотелось время от времени приходить в отличие от мест, где я родился.
Когда вдалеке замаячила суровая тёмная стена и возвышающаяся над ней дозорная башня Холодного Камня, я сумел немного отрешиться от мрачных предчувствий. Предстоявшая встреча с главой гильдии помогала сосредоточиться на событиях, позволявших мне не скучать весь минувший год.
Особенно ярко запечатлелись в памяти горы. Мне довелось козьими тропками пробираться через опасные ущелья, дважды меня почти накрыл обвал, а на перевале едва не доконал колючий северный ветер. Но ничто и никогда не сравнится с многочисленными пещерами и тварями, которые их населяют. А ведь когда-то я насчёт болот недовольно ворчал…
К слову, горные контракты редко себя оправдывали. Такие вылазки были весьма затратными, а непогода могла запросто лишить нескольких дней, а вместе с этим и припасов. На ценности же наткнуться просто так было практически нереально. Как правило, они валялись на глубине ущелий, погребённые камнями и снегом.
Только больше всего среди неурядиц запомнилось ощущение чьего-то пристального внимания. Не гнетущего, но неотступного, жадного. Словно это сами горы следили за каждым моим шагом. А по ночам я слышал голос неведомого существа, и в густом мраке чудился смутно очерченный высокий силуэт. Я не разбирал слов. Возможно, потому что в звучавшем по ночам языке не было таких понятий. Может, просто не хотел — от древнего и могущественного хозяина гор слишком сильно веяло легендами о первых драконах. Что если дух одного из них до сих пор обитал в тех горах?
Эта версия казалась мне правдоподобней, чем легенды о богах, ни в одного из которых я так и не смог поверить.
В отчёте я и словом не обмолвился о своих ощущениях, зато не скупясь выудил из памяти другие неприятные моменты, связанные уже с самим путешествием и контрактами. Главу гильдии мои злоключения не впечатлят, но лучше так, чем ловить на себе его внимательный взгляд и чувствовать себя, словно на допросе.
Наш охотничий приют представлял собой высокое тёмное здание, огороженное забором с острыми металлическими зубцами. Рассказывали, что раньше подобные бастионы стояли по всему королевству и служили последним рубежом защиты для жителей города. Только спустя некоторое время, ужасы старых войн подзабылись, и уважения к охотникам поубавилось; прежним целям служили лишь две уцелевших в войне крепости. Ну, а в связи с тем, что чистокровных людей среди нас почти не было, охотников опасались. Изгои любого толка — единственные, кто приходил сюда по доброй воле и с надеждой в глазах.
Приблизившись к широким городским воротам, я посторонился, едва заслышал, ругань свист и грохот копыт. На дорогу вылетела всадница на рыжей кобыле с крайне ошалевшим взглядом, и заливисто рассмеявшись, рванула прочь из города. Лишь сверкнули тёмной медью растрёпанные каштановые волосы, и девица растворилась в сумерках подобно мороку. Однако я не мог не узнать овеянную скандальной славой лесную охотницу с красноречивым прозвищем Шаталка.
Следом высунулся зажимающий расквашенный нос и гундосящий что-то матерное стражник, покосившийся на меня таким мрачным взглядом, будто ожидал подвоха.
— Возвращаюсь с докладом, — сообщил я, бочком протискиваясь мимо него.
И хотя я не такая колоритная личность как Шатарэль (да, так звучало её настоящее имя), во мне распознали охотника и без лишних вопросов пропустили в город.
Несмотря на то, что Холодный Камень находился на юге королевства, название он своё оправдывал и казался местом негостеприимным. Впрочем, для одних город таковым и оставался, заставляя искать прибежища где-нибудь ещё, для других становился настоящим домом. И среди них были не только охотники, да искатели удачи.
— Глен! Не забудь заглянуть к нам завтра! — окликнули меня уже со спины.
Обернувшись, я увидел светлую макушку дочери торговца специями, высунувшуюся из окна второго этажа над лавочкой.
— Не забуду, Таша, — машинально хлопнув по опустевшему мешочку, отозвался я негромко. Но девушка меня прекрасно поняла и кивнула.
Прежде чем я добрался до гильдии, по пути встретилось ещё много знакомых лиц. В большинстве своём люди рады были меня видеть, и только с лошадниками у меня складывались не лучшие отношения. Те, кто держал лошадей на продажу или работал на гильдию, невзлюбили меня ещё в пору обучения, когда мы с наставником возвращались на его коне или пешком, потому что моему скакуну в очередной раз не свезло.
Не могут некоторые порадоваться тому, что я сам жив-здоров.
Главные ворота бастиона по старой традиции закрывались с последним лучом солнца, так что я успевал ещё и на ужин. Ободрённый этой мыслью я поспешил к башне Вингора, рассчитывая на то, что тот не станет тратить на меня много времени.
Башня встретила меня тишиной, и я уж было подумал, что опоздал, когда до чутких ушей донеслось сухое покашливание. Вингор не изменял привычкам и как всегда в вечернее время находился на месте, перелистывая одно из охотничьих пособий за массивным столом, местами покрытым пятнами от вина и чернил. Знавшие клинок и тяжелую работу грубые пальцы так бережно касались страниц, будто старик желал отыскать среди них нечто очень важное.
— Люблю твою точность, Глен, — произнёс хозяин кабинета, не отрывая взгляда от фолианта.
Глава гильдии прекрасно знал, чего стоит эта точность мне, но счёл нужным напомнить. Если бы я не знал о его тайне, мне могло показаться, что Вингор издевается. Однако на деле он переживал. Несколько специфично, но на то у него имелись свои причины.
Я молча протянул ему отчёт и, заложив руки за спину, принялся ждать, скучающим взглядом обводя знакомые стены и потолок под которым раскачивалась на сквозняке пыльная паутина.
— Ну что, Глен, повеселился? — поинтересовался глава, с неожиданным оживлением всматриваясь в исписанную мелким почерком бумагу. Не по-стариковски яркие глаза озарились задорными искрами, когда Вингор вскинул голову.
— Не смешно, — хмыкнул я, категорично скрестив руки на груди, словно пытаясь утихомирить шевельнувшееся там нехорошее беспокойство. — Она напомнила мне бабушку: «Такой красивый и одинокий».
Пожилой мужчина поперхнулся смехом и прихлопнул отчёт рукой.
— Знаешь, а она в чём-то права твоя бабушка. У тебя нет ни невесты ни подружки, просто символ целомудрия во плоти.
Я с подозрением прищурился. Ох, неспроста он завёл этот разговор…
— В чём дело?
Улыбка вмиг исчезла, и на стол был брошен плотный конверт с красной печатью. Ещё толком не разглядев печать, я уже знал, от кого письмо.
Дядя.
Ох, не обманывало предчувствие.
— На ваше имя тоже что-то было? Как давно он знал?..
— Не бледней. Твой дядя всё ещё верноподданный нашего короля и способен держать себя в руках. Так что заказа на тебя нет, только миролюбивая просьба навестить родных и познакомиться кое с кем.
— Неее… — дёрнулся я, зажмуриваясь и резко распахивая глаза. Не верилось, что Вингор говорить сейчас на полном серьёзе.
— Правильно, невесту тебе подыскали.
— Да идите в женильню сами!
— Благодарствую, но я дважды был женат, — ровным голосом напомнил Вингор, после чего в кабинете повисла тяжёлая пауза. Обе жены главы гильдии сами были охотницами, и обе погибли, выполняя свою работу. Даже новички об этом знали, а я как обычно сморозил что-то не то…
— Я не хочу возвращаться и вправе отклонить просьбу, — собственный голос не хотел меня слушаться, к горлу подступал комок обиды, и последние слова я уже едва прошептал: — Не выдавайте меня. Вы обещали Вранку.
Вингор медленно поднялся из-за стола, и глянув в сторону потемневшего окна, произнёс:
— Отдохни с дороги, Глен, а там поговорим.
Нет, не хотелось мне говорить, пусть и был небольшой шанс придумать альтернативу возвращению к настырным родичам. Хотелось поступить, как Шатарэль и бежать прочь, поверив, что не будет больше никаких обязательств. Просто уноситься в темноту, рассыпая дерзкий смех и плевав на условности.