Иногда Шэнь Цзю сам себя ненавидит. Свое лицо, свою жалкую, постыдную слабость, горькое желание быть любимым, и еще теплящуюся где-то в уголке сознания надежду на тихое "я люблю тебя" от самого важного человека.
И Валентинов день всегда точка концентрации этой переливающейся через край ненависти. Когда вокруг столько пар влюбленных гуляет, а все магазины только напоминают о "дне всех влюбленных" своими чертовски яркими вывесками, оставаться одному становится невыносимо.
А от взгляда на Юэ Цинъюаня хочется выть. Он - идеальный такой, с мягкой улыбкой на губах и взглядом теплым, прощающим все, слишком хорош для Цзю. И думать о том, что этот человек может чувствовать что-то к такому, как Шэнь Цзю просто глупо. Глупо, но так хочется думать, что за этим виновато-нежным взглядом прячется что-то еще...
Признаваться Юэ Цинъюаню Шэнь Цзю не станет никогда. Знает, что сам оттолкнул своего Ци-гэ раньше, что тот, такой виноватый, преданный чертовски, просто не посмеет отказать Шэнь Цзю. Даже если на самом деле ничего не почувствует.
Цинъюаня ненавидеть хочется, до сорванного голоса, до сбитых костяшек, до криков, чтобы весь город слышал. А получается только любить тихо, скуля от бессилия в подушку. И от этого только хуже становится.
А Валентинов день приближается неумолимо, снося на своем пути остатки чужого контроля. И злиться хочется на весь мир - на чертовы сердечки на шоколадных обертках, на Цинъюаня, улыбающегося все также мягко, на Цингэ, постоянно вертящегося рядом.
Цингэ - грубый, прямой как палка, наверное, гораздо больше Шэнь Цзю подходит. Его не страшно запятнать, испортить, споганить своей дрянной сутью. К Цингэ грязь не липнет вовсе. Он, должно быть, как и Цинъюань - идеальный, слишком хороший для Шэнь Цзю. Только вот улыбки этой проклятой на его лице нет. И от этого дышать легче гораздо.
С Цингэ можно ругаться, можно острить, можно называть его болваном и заявлять, что видеть его сил больше нет. Очередная ложь. Видеть Цингэ совсем не надоедает.
Шэнь Цзю не думает, что это за чувство. Не думает, почему сердце одинакового бьется рядом с двумя совсем разными людьми. Он все равно ни одному из них не нужен. Кому вообще может быть нужен такой, как Шэнь Цзю?
- Дерьмово выглядишь, - Цингэ хмыкает немного, глядя на чужие мешки под глазами. А Шэнь Цзю думает, что они чертовски похожи в своем выражении заботы.
Они вообще очень похожи во многом: хмурая складка между бровей, нелюбовь к шоколаду и этот чертов тоскливо-восхищенный взгляд на Цинъюаня, прячущийся за показным безразличием. Что ж, может для Юэ Цинъюаня Лю Цингэ хороший вариант.
- Зато ты слишком уж в хорошем настроении.
- Просто собираюсь сделать сегодня то, что давно хотел.
О. Вот как.
Шэнь Цзю смеяться хочется, от кольнувшего неожиданно сердца. Кажется, сегодня Цингэ наконец признается Цинъюаню. Кажется, сегодня Шэнь Цзю потеряет двух самых дорогих себе людей. И кто бы мог подумать, что Лю Цингэ такой романтик? Признаться в День Святого Валентина... совсем не в его духе.
Глупо. Знал ведь, что никому из них он не нужен. Знал, и все равно надеялся, что все останется хотя бы как есть.
***
Вечером, на рабочем столе Шэнь Цзю лежат две небольшие, до глупого простые валентинки.
"Сяо Цзю, я люблю тебя"
"Шэнь Цзю, ты мне чертовски нравишься"
И кажется, он все-таки был кому-то нужен.
Да, та самая работа, которую хочется прочитать перед 14 февраля :") Очень уютно и светло! А чувства Цзю прям... жизненно)
Ооооу, это так мило, у меня чуть лицо не треснуло от чеширской улыбки. Теперь нужно уже ШЦЦ брать дело в свои руки и не позволить этим двоим убежать.