Часть 1
Тишину небольшой студии, арендованной по баснословной для простых студентов цене, разрезает треск бумаги и тяжёлый, разочарованный вздох. Намджун в очередной раз комкает тетрадный лист, очевидно, планируя закопаться в исписанных чернилами кучках. У него проблема, решение которой занимает все мысли вот уже несколько месяцев. Намджун почти не ест и мало спит, периодически вспоминая про учёбу, когда его зону комфорта нарушают такие же проблемные друзья. Это нормально в их возрасте — делать ошибки и пробовать всё по новой. Это нормально — делиться с окружающим миром своими мыслями и чувствами. И Намджун делает это вместе с Шугой и Хоупом, образовав трио андеграундных рэперов, свободных духом молодости. Но, как и у всех знаменитых представителей рэпа, их путь не складывается гладко.
Иной раз Намджуну хочется бросить всё, закопать мечты и обзавестись рутиной, уготованной большинству молодых людей. Он почти срывает внутренний стоп-кран, но вовремя осекается, понимая, что мечта у них общая — одна на троих — и отцепить звено в круговой цепочке слишком предательски. Намджун хлопает себя по щекам, пытаясь собрать мысли в кучу и настроиться на положительный лад. Получается это крайне хреново, учитывая то, что, как и любого творческого человека, временами его преследует та самая тишина. У Намджуна она давящая, звенящая сквозь вентиляционную решётку студии, насмехающаяся с экрана компьютера. А на деле — всего лишь недоработанная песня без необходимого женского вокала, найти который оказывается не так уж просто, даже козыряя своими умениями.
***
Шуга устало качает головой, рассматривая форменный беспорядок, устроенный Намджуном, и бросает на стол кипу листов с пометкой «важно». Хоуп прикидывает в уме, сколько может брать с Намджуна за помощь в уборке студии, но эта идея столь же бесполезна, как и прерываемый на возмущения диалог младшего с Шугой. — Что ещё за школа слёз? Мы ведь уже обозначили песни для записи. Намджун в полумраке рассматривает текст с новых бумаг и недовольно кривится. — Слёз, которые мы будем проливать, когда ни один из наших треков не получит одобрения продюсера. И тогда нам больше ничего в жизни не понадобится, особенно, эта вшивая студия. Удивляюсь, как мы вообще её получили. — Да потому что это подсобка бара, в котором я подрабатываю, и владельцу нравятся наши песни, — подаёт голос Хоуп, вычитывая среди зачёркнутых строк целые предложения. — Намджун, это разве не твоя сольная песня? Почему же листы скомкал? Шуга задирает ноги на стул, не давая проход Намджуну, стремящемуся уничтожить все улики своей неудачной лирики, пока Хоуп не добрался до самого худшего. — Шуга-хён, ты только послушай! Детка, линия твоих трусиков тоньше, чем… — Ради бога, Хоуп, не надо! Это ужасный текст, прекрати позорить меня вслух. Намджун не то чтобы в панике — он просто не привык показывать даже близким друзьям незаконченную лирику, то, в чём он совершенно не уверен. — Текст нормальный, — безразлично тянет Шуга, просматривая лист. — Только вот в припевах нужны стоны и без женского вокала никак не обойтись. А с этим у тебя дела явно не имеют успеха, да, Намджун? Хоуп ёрзает на второй половине дивана, пытаясь не стебать младшего, но Шуга заметил всё чётко по факту. Стонов нет — и это проблема. — Ну раз уж вы оба в курсе, то теперь эта моя проблема передаётся и вам. В конце концов, мы трио пожизненных неудачников, заселивших одно болото. — Нет, Намджун, — Шуга категорично мотает головой. — Эта проблема сейчас не имеет значения. А вот то, что мы можем потерять заказ продюсера — серьёзная проблема. — Ладно, — Намджун быстро принимает поражение, усаживаясь обратно. — Но для этого трека необходим вокалист в припевах. — Какой ты наблюдательный, — язвит Шуга. — С вокальной частью разберёмся — ты, главное, свою партию доработай под нужный бит. Пойдём, Хоуп. Друзья оставляют Намджуна в привычном одиночестве и грузной тишине, и Намджуну хочется просто исчезнуть.***
К концу следующего дня «школа слёз» полностью готова к записи на диск, когда в студии появляется тот, кто способен привлечь внимание Намджуна настолько, что он успешно проливает на себя уже давно остывший кофе. Шуга подталкивает незнакомца вперёд и Намджун готов поклясться, что никогда не видел более совершенного человека перед собой. Он не особо уверен в его реальности и на всякий случай снимает свои ультрамодные очки в сплошную полоску, дабы рассмотреть того, кто без стеснения заваливается на крошечный диван, презрительно хмыкая. — Ты был прав, Юнги, это ужасный подвал. Как вы тут работаете? Намджун удивляется тому, как наглый незнакомец обращается к Шуге по его настоящему имени. Ни он, ни Хоуп, который на самом деле Хосок, не любят, когда их упоминают без творческих псевдонимов. Но Шуга, очевидно, совершенно не против такого расклада, и снисходительно поджимает губы. — Знакомься, Джин-хён, это Намджун, наш третий рэпер. Как раз с ним будем записывать трек. «Джин-хён» удивлённо изгибает бровь, вытягивая губы трубочкой на манер поцелуя, и в упор рассматривает застывшего обитателя студии с расплывающимся тёмным пятном по штанам. — Намджун это который знаменитый Рэп Монстр? А по голосу так сразу и не определить внешность. Что ж, я был не прав в своих суждениях. Он точно подвальный девственник, как ты и говорил. За спиной Шуги слышится смешок Хоупа, на что старший цыкает и пинает его под ребро. — Ладно, мы выйдем покурить, а вы тут пока готовьтесь к записи. Джин-хён уже выучил свою партию, так что проблем не должно возникнуть. Намджун резко поднимается и в два шага пересекает студийной помещение, скрываясь за дверью вместе с Шугой и Хоупом, и оставив Джина в полном недоумении. — Это вообще кто? — Намджун щурится от дыма, пока Шуга прикуривает от сигареты Хоупа. — Вокалист для нашего трека. И мой замечательный сосед. На днях я услышал его распевки в душе и подумал, что он точно нам подойдёт со своими голосовыми данными. Хоуп кашляет от смеха, чуть ли не сгибаясь пополам, а Шуга с невозмутимым лицом продолжает: — Джин классный, но иногда бывает заносчивым. Так что не обижай моего хёна. — Что ещё за подвальный девственник и почему он называет тебя Юнги? Шуга выпускает дым через нос, исподлобья разглядывая взбудораженного Намджуна. — А как ему ещё называть своего соседа? Мы буквально видели друг друга голышом, между нами нет формальностей. В намджуновой голове активно крутятся шестерёнки, пытающиеся сопоставить всё сказанное Шугой в логичный паззл. Получается так себе. Парни успевают выкурить по одной, а Намджун так и продолжает стоять в непонятках. — Дуй в студию, у нас мало времени. Хоуп согласно кивает, прислонившись к стене, пока Шуга выпроваживает Намджуна обратно в «подвал». — Как думаешь — твой Джин-хён справится с замкнутостью Намджуна? — Ну, во-первых, — Шуга наклоняется, чтобы завязать шнурки на конверсах, — Джин-хён не мой. А во-вторых, проблема Намджуна разрешится сразу же, как только он выпустит своего монстра в объятия студийного микрофона. Жизнь такова, Хоуп, что проблемы появляются снова и снова. И звучит это так безнадёжно, что Хоуп не успевает опомниться, как Шуга тянет его в бар, прижимая к двери и грубо целуя.