​Его корабль потрепало штормом, его потрепало жизнью, и он был вынужден править к суше, не глядя на свой компас. Пред ним раскинулся горный город, укрытые снегом крыши. Он был уверен: причалить нужно. И отдал такой приказ.

Он был пришельцем, он был изгоем вдали от родного дома, совсем один против снежной силы, накрывшей его корабль. Он не пытался найти покоя, тепла или просто крова, но север принял его как сына. Его приняла она.

И он остался, пленённый снегом, бескрайним холодным морем, её улыбкой и добрым сердцем, печалью в её глазах. В её глазах отражалось небо, в его — отражалось горе.

Она ходила к нему на верфи, над ними светил маяк, и он любил её. Волны бились в агонии возле рифов, солёный ветер ласкал их кожу, огнём сиял небосклон. Она была его грёзой или туманным волшебным мифом. Он был волной. А она до дрожи, смертельно боялась волн.

Он клялся быть ей достойным мужем, опорой, надёжным судном. Он жизнь бы ей посвятил всецело без всяких излишних слов. Он был бы с ней и в жару, и в стужу, дал всё, что бы было нужно. Мечтал построить ей каравеллу… 

Но только собрал остов.

Однажды летом она пропала. Не море её сгубило — он отыскал её в пресных водах, искрящихся под луной.

Потух маяк над его причалом.

Корабль пропитался гнилью.

Отныне только безумство шторма дарует ему покой.