Ты любила цветы, а твой сад был прекраснее прочих садов, что мне доводилось зреть. Белой россыпью цвёл виноград, ипомеи оливковым шёлком бережно вили сеть. Ты гуляла средь бархатных роз, над тобою цветущий миндаль ветвями сплетал покров и касался распущенных кос. Но, клянусь, ты сама ведь была прекраснее всех цветов.

Струны арфы журчали ручьём, пробуждённые мягким касанием твоих нежных рук, и фонтан мелких брызг звёздный сонм рассыпал на деревьев листву и дремлющую траву. Среди мраморных статуй одна ты была безупречным шедевром из-под руки творца. В твоей жизни царила весна, а твой сад, распустивший цветы под сердцем, не знал конца.

Ныне сброшены роз лепестки, виноград, что под солнцем созрел, склевали с ветвей грачи. Нежный цвет миндаля от тоски пожелтел и засох, не искрится больше фонтан в ночи. Стихла музыка ласковых струн, а колонну заброшенной арфы скрыли листвой вьюны.

И твой сад опустевший уснул.

Как и я, он теперь никогда не встретит своей весны.