Правильным вопросом было бы не где, а почему. Солона Амелл смотрела на пустые полки и не могла вспомнить, что за книги находились здесь раньше. Смутное неприятное подозрение скручивало желудок. Амелл обернулась на подслеповатого старшего мага, но он не всегда помнил собственное имя либо притворялся из старческой вредности. В любом случае, она только сегодняшним утром прошла Истязания и получила право называться магом. Не стоило совать нос в дела Круга, имея из заслуг только безупречную репутацию и высокие отметки.
В башне слухи концентрировались в трёх местах: столовой зале и библиотеках. Теперь, с новым статусом, слухи выходили на другой уровень. Иных способов получить информацию о происходящем в мире у неё не было: даже не смотря на то, что их выпускали погулять во внутренний двор два раза в день, этого не хватало, чтобы узнать хоть что-то о стране, в которой она живёт.
Последние несколько недель лишь одна тема будоражила всех. Настолько, что даже её Истязания прошли почти незаметно, хотя сколько она помнила себя в Круге - инициация мага всегда сопровождалась всеобщим волнением. По углам шептались о войне, беспокоились о будущем, завидовали тем, кого отправили на помощь королю, и их высокому положению, если вернутся. Амелл слушала другое:кроме очевидной тревоги и страхов о войне, происходило что-то ещё. Мелочи, которым, казалось, нет смысла придавать какое-либо значение. Например, как эти отсутствующие книги. Она редко подходила к этому стеллажу, почти никогда по каталогу интересующая её литература здесь не находилась. Кроме того, множество раз Амелл наталкивалась на учеников, резко обрывающих разговор. Конечно, они могли сплетничать о ком-либо, пусть даже и о ней - хотя повода, на её взгляд не было. Точнее, думать о том, что он есть, Солоне не хотелось. Тем не менее, её ушедший на войну брат не мог стать темой для пересудов до того, как вообще узнал об этом сам. Но внимание на эти мелочи она стала обращать лишь тогда, когда случайным образом заметила за спиной Овэйна, интенданта, двух Усмирённых. Раньше она видела их в ученических робах.
Странным казалось не их появление – так бывает, кто-то просто не справлялся и предпочёл такую жизнь смерти. Возможно, даже попросил о этом сам, но даже так Ритуал Усмирения – достаточно громкое событие, чтобы башня гудела разворошённым ульем. Однако кроме бесконечных пересудов о войне, других тем почти не возникало. Подобный застой не наблюдался и в течение семестра. Вспышки гнева, нервные срывы, попытки побега приходились на предэкзаменационный период. В учебное время инцидентов тоже набиралось предостаточно, чтобы обеспечить головную боль старшим магам, кураторам, и иногда, в очень тяжёлых случаях, храмовникам. Без скандалов не обходилось, и жертв на перемалывание костей всегда набиралось с лихвой. Но, почему-то, безжизненная тишина расползалась мрачными секретами между узниками башни, прячась штормом под толщей воды.
Задумавшись, Солона прошла к резной решётке, прислонилась, лениво пролистывая книгу, взятую с полки лишь для вида. За решёткой рассуждали о существующих объединениях внутри Круга, и это больше относилось к единственным внешним политическим играм, доступным магам. Чаще таким баловались Первые чародеи, стремящиеся расширить сферу влияния быстро и дешево, заработать авторитет, особенно если только вступали в должность. Амелл это мало интересовало – и не будет интересовать минимум около ещё пяти лет. Поэтому, аккуратно закрыв книгу и поставив на место, она прошла в читальный зал и наткнулась взглядом на эльфа в ученических одеяниях.
Он сидел за столом, сгорбившись над книгой, но без каких-либо письменных принадлежностей, ни пера, ни пергамента, будто в библиотеку магов его свободно пускали каждые два дня. Лучший в своей группе, несомненно – право подняться на второй этаж ещё нужно было заслужить, но такой недогадливо непрактичный. Амелл хмыкнула, и эльф, явно заметивший её присутствие много раньше, не выдержал первым:
— Ты загораживаешь мне свет, — недовольно буркнул он, навострив иголки.
— Потому Вы позволяете себе подобную фамильярность?
Она не могла не сделать замечание. Теперь она носила робу мага, что указывало на её статусность и более высокое положение – риск быть убитой за отказ раздвинуть ноги перед возомнившем о себе храмовником уменьшился с появлением узорной вышивки на одеяниях. Разумеется, башня Кинлох – счастливый билет, в сравнении с теми Кругами, о которых она слышала, и преступник, вне зависимости от звания, призывался командиром Грегором к ответственности. Единственное, что статусность обвинителя и вклад в развитие Круга, оставались обязательным условием для принятия любого заявления. Таким образом ученики всё ещё были наиболее уязвимой группой, но любой из них мог заручиться свидетелем-магом. Конечно, это не единственная причина водить дружбу с магами, тем не менее, уже она одна была достаточно весомой, чтобы из кожи вон лезть и нравиться всем. Некоторые умудрялись делать это раздражающе очевидным образом.
Потому она и не ожидала услышать необоснованную грубость от ученика, едва ли переодевшись в одеяния мага. Настроения с кем-либо ругаться у неё не было, да и эльфа она бы выкинула из головы, переступив порог библиотеки, но что-то всё равно её зацепило. Возможно то, что он так и не принёс извинения, хотя она дала ему время, чтобы осознать свою ошибку.
— Толстая книга – не значит полезная.
Эльф поджал губы:
— Сам разберусь, — и нахмурился: — Тебе какое дело? Я заслужил право здесь находиться.
— Весьма занятная эльфийская традиция – заслуживать что-либо, - уколола она, и взгляд оставался холодным, когда она присмотрелась к его лицу, чтобы вспомнить, кто он. Если он был лучшим - она должна была слышать его имя. В голову ничего не приходило, и она не сдержала разочарованный выдох.
— Я не желаю вступать в спор с человеком, ненавидящим эльфов.
Не придумал ничего лучше, как обвинить её в нетерпимости.
Амелл снисходительно улыбнулась, очевидно неискренне, и посмотрела спокойно, взглядом, убивающим собеседников. Маги за перегородкой тем временем завершили беседу и разошлись в разные стороны. Один из них обернулся к ней у порога выхода из библиотеки.
— Какая встреча! — поздоровался он. — Поздравляю с успешным прохождением Истязаний. Круг приобрёл талантливого мага в Вашем лице.
Она кивнула в ответ:
— Благодарю, Ниалл.
Ниалл не был ни другом, ни покровителем, тем не менее он относился к ней с уважением и симпатией, проявляя сдержанный и формальный интерес. От неё не требовалось больших усилий, чтобы поддерживать коллегиальные отношения, и она позволила себе лёгкую светскую улыбку - острые черты лица, характерные Амеллам, смягчились.
— Не успели отдохнуть, как снова в библиотеке? — он усмехнулся и покачал головой, не веря, что столько времени уже прошло с тех пор, как она только появилась в Круге: — Похвальное рвение, как и всегда. Что ж, не буду отвлекать. Очень рад, что вы с нами.
Амелл поблагодарила его вместо прощания, и Ниалл ушёл, оставляя её в размышлениях. Бездействие тоже несёт последствия, но и вовлечённой в неприятности оказаться не хотелось. В Круге неспокойно. Теперь она точно в этом убедилась. Она не могла не заметить чернила на его робе и пальцах, искусанные губы и уставшие глаза. Ниалл относился к тому типу исследователей, которые предпочитали иметь порядок не только в голове, но и вокруг себя. Его одежда всегда была чистой, лицо выбрито, волосы аккуратно зачесаны и убраны назад. Многие ученицы, её сверстницы, находили его невероятно привлекательным, больше от скуки, чем в действительной заинтересованности. Едва ли похожий на самого себя, с недельной щетиной и падающими на глаза сальными волосами, он поздравил её с Истязаниями, словно это была единственная хорошая новость за долгое время.
Возможно, он тоже что-то подозревает.
Солона выдохнула, прикрывая глаза.
Возможно, у неё паранойя.
— Я прошу прощения, я не знал, что вы уже прошли Истязания, - услышала она уже не столь дерзкий тон.
— Извинения приняты, - дав ему несколько секунд, чтобы понервничать, отстранённо ответила Солона и отошла к тумбе в углу, буквально в нескольких шагах за эльфом. Спиной она чувствовала его взгляд: конечно, он не поверил ей, и теперь настороженно следил, надеясь, что она уйдёт и эта неловкая ситуация испарится сама собой. Вместо того, чтобы явно облегчить ему жизнь своим уходом, Амелл подошла к столу, держа в руках пару свёртков с бумагой.
— Вас не будут пускать в эту библиотеку так часто, как Вы надеетесь. Берите с собой тетрадь для записей, запасы пергамента обновляются лишь в начале недели и обычно исчезают до того, как вы успеете об этом узнать. Фолиант, который Вы взяли, действительно бесполезен и был написан разваливающимся маразматиком, и я даже осмелюсь предположить, что он сам Вам и посоветовал воспользоваться его трудами. Не надейтесь на авторитет его старости и обратитесь к статьям в новой секции. Большинство из авторов уже опирались на данный материал, но сделали ту работу, которую проделываете сейчас вы, куда раньше. Сберегите усилия и время для сна.
Эльф растерянно смотрел на неё.
— Что? – он нахмурился, подозревая её в какой-то пакости.
— Как я сказала, извинения приняты, - уклончиво ответила она. Эльф действительно мог просто не разглядеть её одеяния, да и усмешку неправильно понять: ничего плохого она не имела в виду. Лёгкая ностальгия нахлынула на неё, когда она увидела его за этим столом – она сама часто любила сидеть там и учиться, когда получала разрешение. По вечерам за ней заходил Итан – пока он не прошёл Истязания, у него тоже было разрешение, но он никогда им не пользовался по назначению, предпочитая просто сидеть рядом, слушать, как она скрипит пером, старательно переписывая в конспект цитаты из очередной толстой книги. Он смотрел на её аккуратные заметки и ровный почерк, и в какой-то момент устраивал голову у неё на коленях, засыпая.
Им повезло оказаться в одном Круге вместе: обычно родственников разделяли. Храмовник, забравший их у матери, был молод, и, возможно, в нём нашлось сострадание к брату и сестре. Он отвёл их в Башню обоих, оставив руководству решать вопрос о разделении, и Ирвинг, отметив, что они близнецы (хитро при этом подмигнув), сказал, что лучше не разделять таких детей. Им пришлось отмечать каждый день рождения в один день, и Солона считалась к разочарованию не настолько талантливой, как её старший брат. Малая цена за возможность иметь кого-то близкого в Круге. Итан всегда находил её, незаметно держал за руку, хотя бы на секунду, просто чтобы показать, что он рядом и ей нечего бояться. Солоне и в голову не приходило бояться.
Пока его, вместе с другими магами, не призвал сам король в Остагар.
— Я должен сейчас идти на Истязания, но прячусь в библиотеке, - внезапно поделился эльф. Он не смотрел на неё, говоря эти слова с опущенной головой. Его пальцы нервно крутили перо, что она ему дала, и эльф внезапно решил открыться ей, несмотря на то, что не устанавливал зрительный контакт: — Мне очень страшно. Извините, что я вам нагрубил.
Итан не рассказывал ей о том, что было на Истязаниях. Несмотря на то, что любая тайна в Круге таковой не являлась, к самому главному событию в жизни любого мага относились с почтением и бережно хранили таинство ритуала. Ни один маг после Истязаний не нарушил общепринятый закон о неразглашении, и это тоже была важная часть самого ритуала. Итан не мог утешить её перед Истязаниями, он ушёл около недели назад, крепко обняв на прощание и наказав не скучать. Этим утром ей было безумно страшно, но она не могла того показать, стоя среди храмовников и перед Старшим Чародеем Ирвингом.
"Умер я или же сплю?", - единственное, что сказал Итан после Истязания, но не ей, а самому себе. Будто звучание собственного голоса дало бы ответ на его вопрос. Как только ей сообщили, что предстоит отправиться в Тень, эти слова тут же всплыли в памяти, вызывая невероятный ужас, проанализировать и унять который времени не было. Она смотрела в синюю гладь лириумного зелья в чаше, и вопрос брата отзывался обреченностью, от которой не сбежать. Возможно, останься он в Круге, смог бы сказать ей что-то иное, он бы и сказал. Но на память осталось лишь безнадежное предсказание. Очнувшись, Солона прекрасно поняла и его слова, и выражение лица.
— In uthenera na revas, - пришло ей в голову, и она не успела подумать о том, что говорит. Эльф удивлённо вскинулся, даже дёрнулся, будто хотел привстать, и его большие глаза рассматривали её так, будто она только здесь появилась.
Он ни слова не произнес, не спросил, откуда она знает, и сам не признался, почему её понял. Он не мог быть долийцем и услышать эту фразу в своём клане, иначе бы в Круге не оказался. Значит, они читали одну книгу, которой мало кто уделяет внимание, если только не стремится докопаться до первоисточников в своих исследованиях для проектов. По крайней мере, такое оправдание было у Солоны. С эльфом могло оказаться куда проще просто потому, что он эльф. Многие из них пытались ассимилироваться и жить как все остальные в Круге, хотя по большей части сами себя обманывали. Старались занимать меньше места, не выделялись, не пытались демонстрировать особые успехи, хотя к магии талант их был очевидно сильнее. Единицы утешались историями, сказками о прошлом, в которое вернуться не было возможности. Они оставались одинокими в своих печальных радикальных убеждениях, но фанатично тонули в грёзах о возрождении эльфийского народа в его былом величии.
— Алим Сурана, - приложил ладонь к груди эльф, представляясь, и слегка улыбнулся.
— Солона Амелл, - кивнула она, и внутренне сжалась, ожидая упоминание о брате. Слава Итана не сильно её тяготила, как и восхваление другими людьми. Куда печальнее знать, что он далеко от неё, и она не сможет обыденно поздороваться с ним в обеденной зале.
Эльф вдруг рассмеялся, и у него появились ямочки на щеках, мелькнули буквально на мгновение, а потом улыбка спряталась в глазах.
— У нас одинаковые инициалы, - пояснил он и замолчал, глядя на Амелл снизу вверх, со своего места. Выражение его лица стало куда дружелюбнее, а во взгляде отражались огоньки интереса, но он не решался сказать что-либо ещё. Хотя выглядел так, будто ждал хоть какую-то интересную мысль, чтобы начать разговор, или хотя бы реакции от самой Амелл. Скорее всего его уставший разум требовал немного отдыха, поэтому он так уцепился за случайную собеседницу, сам того не осознавая.
— Мне пора идти, - разочаровала его Солона, и увидела подтверждение в том, как слегка приподнял он брови в непонимании, но эльф не мог её задержать, да и причин, веских и стоящих, для того не было. - И Вам тоже.
— Надеюсь, мы с Вами ещё увидимся, - с тенью скрытой тревоги произнёс он. Такой молодой, вряд ли он вообще задумывался раньше о смерти, пока она не стала для него реальной угрозой.
Амелл не стала его утешать, или бросать каких-либо обнадёживающих фраз, кроме той, что уже себе позволила, и потому просто кивнула, выходя из библиотеки.
Навязчивое беспокойство гудело внутри, жужжало шумом и роем мыслей, что она не могла связать воедино. Один лишь факт того, что следующие Истязания проводятся буквально через пять часов после последних, принудил её вновь задуматься о том, что в башне происходит что-то неладное. Должно было пройти минимум две недели, чтобы Завеса успела восстановиться после грубого вторжения. Старшие чародеи не могут не знать о таких важных деталях или халатно игнорировать их.
Резко развернувшись, она решительно направилась в кабинет к Первому Чародею, хотя, скорее всего, он мог отправиться в Ритуальный Зал. Всё меркло перед важностью найти взаимосвязь и придать своим подозрениям форму. Конечно, лучше было бы если Ирвинг и вовсе сумеет развеять её беспокойство. Маленькая надежда на то, что всё она сама себе от тревоги за брата и стресса из-за Истязаний надумала, сладко теплилась в груди спящей змеёй.
Она сама не замечала, как неслась, пока храмовник не громыхнул своими доспехами на весь уже опустевший коридор, делая шаг вперёд со своего поста и преграждая ей путь.
– Остановитесь и объясните причину вашего нахождения в крыле администрации без предварительной записи, - отточено прозвучал голос за забралом и добавил: - Пожалуйста.
– Личный вопрос к Первому Чародею.
– Вам стоит знать, что это недостаточно веская причина, и я не могу Вас пропустить без направления, заверенного печатью Старшего мага. По всем личным вопросам вы имеете право обратиться к куратору.
– Я только прошла Истязания, и ещё не знаю, кто стал моим куратором, - стараясь не выдать раздражения, сказала Амелл. – Прошу вас, это очень важно.
Храмовник тяжело вздохнул, и внезапно оглянулся. Снял шлем, размял шею, взъерошил влажные от пота волосы.
– Я всё равно не могу Вас пропустить, Солона.
Каллен сочувствующе посмотрел на неё, но тут же отвёл взгляд.
– Первого Чародея нет на месте, - тише сообщил он, и, замявшись на секунду, добавил: – Вы блестяще прошли Истязания.
Лёгкая грусть коснулась его глаз, когда он заметил, как безразличны ей его слова:
– Многие, верно, уже принесли поздравления куда раньше.
– Я рада их услышать от вас, - мягко улыбнулась Солона, и он мгновенно отразил её улыбку. Тёпло-золотые глаза просияли.
– Я молился о вас Андрасте, - признал он.
– Не стоило, - вежливо ответила Амелл, чувствуя себя неуютно в затянувшейся беседе, которой она не желала. Она отвела взгляд, обращая внимание на кладку камня за спиной храмовника. Ничего необычного, к сожалению, там не нашлось.
Храмовник Резерфорд недоумённо проследил за её взглядом и растерянно добавил:
– Вы андрастианка. Я видел вас в молельной.
Солона удивлённо взглянула на него:
– Боюсь, нет. Я не верю в божественную сущность Андрасте. Просто… - она дёрнула головой вверх, не встречаясь с Калленом взглядом, но он увидел блеск в её глазах. – Мне больше нечем ему помочь. Итану. Всё, что мне остаётся - молиться, даже если я не верю.
– Ваш брат - сильный маг, - Каллену хотелось заткнуть самого себя, чтобы не говорить очевидных вещей, что вряд ли её утешат, но Солона слабо улыбнулась, больше из вежливости, чем почувствовав облегчение.
Совсем другие слова крутились у неё на языке, когда потяжелевший взгляд скользнул по храмовничьему символу на его нагрудном доспехе.
– Да, Итан сильный, - эхом повторила Амелл, надеясь, что не расплачется вот так просто, вспомнив то, что не стоило вспоминать. Она не хотела потерять последнего близкого человека. Каким бы сильным он не был, магия не защищала его от всех опасностей, что могли ждать. Плохое предчувствие никуда не исчезало, пусть она изо всех сил и старалась о плохом не думать. Итан далеко от неё и жив. Все её братья далеко от неё и живы.
Они застыли в отравляющем молчании, не считая время, минуты, задумавшись каждый о своём. Гулкие шаги храмовника, что должен был сменить Каллена на посту, оказались внезапным спасением. Резерфорд и сам удивился тому едва слышному выдоху облегчения, что сорвался с его губ, когда он спешно обратно надевал шлем.
– Кабинеты закрыты для посещений, - твёрдо произнёс он сквозь забрало.
Каллен мысленно укорил себя за упоминание Андрасте, спровоцировавшее бессмысленное молчание. Ему показалось, что её глаза слишком ярко блестели, когда она развернулась к выходу.