Рука Ады скользит по груди Леона в момент ненасытного поцелуя. Из-за множества порезов, полученных буквально пару часов назад, её ладонь оставляет едва видный алый след. Кеннеди шипит сквозь зубы, когда она словно нарочно беспокоит его раны, упиваясь багровым представлением и пробуя эту кровь кончиком языка. Он бы солгал, если бы сказал, что это не возбуждает. Однако не внешний вид их плоти его тревожит.

Царапины с ушибами саднят тела, а кровоподтёки то и дело будоражат взор. Номер дешёвого мотеля полнится звуком скрипящего дивана, истязаемого похотью. Леон же пытается бороться с демонами внутри себя, восторгающимися жаждой секса. Ада, напротив, вторит инфернальному спектаклю, опьяненная вожделением.

Как бы то ни было, агент останавливает сидящую на нём женщину, заключив её кисти в тиски своих рук. Когда та более-менее приходит в себя, он преподносит её пальцы к своим губам и, целуя их, смотрит на Аду исподлобья.

— Я хочу тебя, но… не так. Я хочу сказать, что… — Леон рвано вздыхает, не зная, как высказать то, что его беспокоит. Он думал произнести «я хочу тебя любить».

Вонг смотрит на него иначе. Будто другим человеком, готовым довериться ему в одночасье.

— Так люби меня. Я твоя. Сейчас.

— Тогда ты останешься? — вопрошает Леон. Охрипший голос подводит, срываясь в едва разборчивый шёпот, из-за чего запланированный им смешок у него не выходит. Тем не менее, Ада его услышала, отрицательно качнув головой.

— Прости меня. Я просто устал, — произносит он почти ей в губы. — Я…

— Давай примем ванну. Как считаешь? — Не дожидаясь ответа, Ада тянет Леона за собой. Он послушно идёт за ней, пленённый чертами характера, которые раньше не замечал. На фоне чуждой Вонг заботы он способен разглядеть бездонную печаль.

— Я хотел бы создать место, которое могло бы стать нашим домом. Место, куда бы смог сбежать я. Место, куда бы хотела возвращаться ты.

Тёплая вода действует как раздражитель для их истерзанных тел, наконец, полностью лишённых одежд. Ада интересуется, удобно ли ему, а он в свою очередь более надёжно придерживает её за бедра, чтобы она не скользила при каждом совершаемом толчке. Они шепчут то, что никогда более не смеет выйти за пределы этого вечера. Выбивая признания друг из друга вперемешку со стонами и всхлипами. Ванная комната погружена в сумрак, освещаемая лишь тоскливым светом из окна. Жидкость, выплёскиваемая из краёв ванны, всё больше предательски растекается по кафелю.