Зук — мазок. Грубый, наспех сделанный кистью неопытного художника, невесть что забытый на картине. Только этот художник — Ева, и ей кажется, что его цвет отлично впишется в композицию белого, розового и жёлтого.
Зелёный ведь цвет жизни. Но она не учла, что слишком простой. Много ли можно извлечь из растения? Можно ли взрастить из него орхидею, коль посажено оно было травинкой?
Ева взяла её, превратила в краску и махнула кистью от всей души.
Но картина как была неполной, так и осталась. Пусть на ней стало больше цвета.
Зук должен быть счастлив. Вот-вот Ева осознает глупую свою ошибку и замажет его, растворит в своём цвете. Но она почему-то нет.
Его — простого, блеклого — пытается она вписать в причудливый многогранный мир. Там всякий глаз смотрит в душу, от всякой руки можно ожидать защиты и ласки, где бутылки складываются в сердца сами по себе, а картины все как одна рассказывают о прошлом, цвет которого чистый белый и будущем — зеленовато-розовом.
Но она не учла, что цвета эти не сочетаются.
Но о сколь же многом может сказать эта картина.