Три лисицы под окном

Погода была ужасная, принцесса была прекрасная.

А если точнее, принцессы не было вовсе. А были прекрасные принцы в количестве двух штук. Но их тоже не было. Их украли: и наследного принца Лань Ванцзи, и первого принца Лань Сичэня. Довеском забрали еще и приемного сына госпожи Баошань Сяо Синчэня, но об этом все узнали несколько позже. Пока же Небесное Царство гудело в праведном страхе и неподдельном негодовании, обсуждая пропажу сыновей Императора.

Лань Цижэнь надеялся, что драгоценных племянников только украли, а вдруг их умыкнули? Или свистнули? Или чего еще похуже. Достопочтенный императорский наставник боялся предположить, так как нашел в покоях Лань Ванцзи бумажку с дерзкими словами: «Мы разорим всю вашу капустку!».

Небесный Император перечитал послание пять раз, но не обнаружил ни одной зацепки — почерк незнакомый, отпечатка духовной энергии не осталось, а сандаловые благовония, которые очень любил наследный принц, перебили запах злоумышленников. Лань Цижэню хотелось плакать и ругаться, вот только плакал сейчас его старший брат, потерявший сыновей, а ругаться будет Императрица, когда вернется с границ Царства и узнает, что ее детей самым наглым образом выкрали прямо из Облачного Дворца, обхитрив каким-то образом стражу. И поэтому Лань Цижэнь просто громко и печально вздыхал, бросая гневные взгляды на госпожу Баошань. Богиня Судьбы невозмутимо пила чай. Чашку за чашкой.

— Госпожа Баошань! — не выдержал Лань Цижэнь на седьмом чайничке, — Почему вы так равнодушны? Вы не беспокоитесь за Сяо Синчэня?

— Всегда.

— Тогда может примете участие в поисках?

Госпожа Баошань сделала знак рукой служанке, и та понятливо заменила опустевший чайник на новый. Восьмой. У Лань Цижэня закружилась голова.

— Сладенький, — улыбнулась госпожа Баошань, — если для помощи требуется рыдать или шумно дышать, нагнетая обстановку, то я отказываюсь.

Лань Цижэнь хотел негодующе фыркнуть, но вовремя успел сообразить, что второе замечание относилось к нему, и просто мысленно пожелал госпоже Баошань подавиться любимым чаем.

Эта женщина была невыносима! И почему Цинхэн-цзюнь все еще не заменил старую шарлатанку на более компетентную богиню? Госпожа Баошань даже не смогла предсказать будущее принцев, набормотала мути о том, что их судьбы слишком связаны с хаотично-нейтральными существами, а от того идентификации не поддаются. «Какая же лисья чушь», — сказал тогда Лань Цижэнь. «Может и лисья», — совсем уж непонятно согласилась богиня и предложила выпить чаю.

Лань Цижэнь, вспомнив провальную попытку пророчества, все-таки хмыкнул (тихо-тихо и больше для проформы) и попросил чайничек и для себя. Голова болела нещадно — Лань Ванцзи пропал за день до своей помолвки.

***

Лань Ванцзи, будь он в тронном зале, подтвердил бы, что чушь однозначно лисья. Но его украли, и все, что он сейчас мог, будучи связанным по рукам и ногам, это трястись в паланкине, смотреть на улыбающееся лицо Вэй Усяня напротив и вспоминать свое похищение.

Погода к вечеру испортилась, зашуршал дождь. Драконья магия Лань Ванцзи больше тяготела к жару огня, и от набирающего силу ливня ему стало немного дурно. Только легким головокружением можно было объяснить то, что он позабыл проверить перед сном вязь защитных заклинаний, и те беспрепятственно пропустили в покои наследного принца «гостей».

Проснулся Лань Ванцзи от боли в хвосте. Часть эта была нежная, ранимая, а оттого тщательно оберегаемая — по ночам Лань Ванцзи аккуратно сворачивал хвост на специальной подушечке, дабы не придавить ненароком во сне. Сквозь рушащуюся дрему он попытался исправить положение, напряг мышцы, и… И ничего не вышло! Неудобство лишь усилилось. Вот тут уж страх за родной филей зажегся не на шутку. Лань Ванцзи распахнул глаза, стряхивая остатки сна, дернулся всем телом и был остановлен осторожной, но твердой хваткой поперек живота, чужие пальцы, сладко пахнущие яблоками и ягодным вином, скользнули по скуле, легли на губы Лань Ванцзи, мешая открыть рот для крика.

— Тшшш, — прошептала темнота. Теплое дыхание с капелькой алкоголя скользнуло по рожкам, и по телу Лань Ванцзи пронеслась дрожь. — Будь хорошим мальчиком, Лань Чжань, помолчи, пока я тебя краду.

Низкий голос ввинчивался в уши Лань Ванцзи. Любимый голос, родной, единственный, от звуков которого все существо скручивало в жарком спазме желания.

— Мф, Вэй Ин, — пробормотал Лань Ванцзи, едва получив возможность говорить. Хотя в душе всколыхнулось некое сожаление, когда мягкая ладонь перестала ласкать его лицо.

— Ай, он меня узнал, парни!

Пшикнул и загорелся ярким светом талисман, и Вэй Усянь предстал перед Лань Ванцзи во всей своей лисьей красе, лишающей дыхания. Как и положено похитителю, Вэй Усянь был полностью укутан в черные одежды, и оттого белые кончики девяти пушистых угольных хвостов будто мерцали.

— А раз меня узнали, — Вэй Усянь стянул с носа платок, закрывающий половину лица, и Лань Ванцзи восхищенно замер, увидев его сияющую улыбку, — то и скрываться смысла больше нет!

— Ты и до этого не больно прятался.

Лань Ванцзи с трудом оторвал взгляд от Вэй Усяня (с очень большим трудом, на него хотелось смотреть и смотреть — на тонкие, изогнутые в игривой ухмылке губы, румяные щеки, лукавые серые глаза), чтобы найти обладателя еще одного голоса. Закадычный друг Вэй Усяня Сюэ Ян, небрежно свалив письменные принадлежности Лань Ванцзи на пол, сидел на низком столике, всеми пятью хвостами обнимая Сяо Синчэня. Друг детства Лань Ванцзи уютно устроился в пушистых объятиях, вот только взгляд у него был какой-то стеклянный, а поза кукольная. Да он чуть слюни не пускал на плечо Сюэ Яну, прижавшись к нему всем телом!

— Что с ним, — негромко спросил Лань Ванцзи, приподнимая голову, чтобы Вэй Усяню было легче протянуть веревку под шеей. Да, Вэй Усянь его связывал, старательно вязал узлы, уже накрепко, но совсем не туго, обмотав ярко-красной веревкой ноги и хвост, теперь принявшись за руки. Похищение же. Лань Ванцзи воровали, а он еще и помогал. Полнейшее бесстыдство! Вот только за Вэй Усянем Лань Ванцзи пошел бы безо всяких пут и похищений.

— Лисий афродизиак, — ухмыльнулся Сюэ Ян, сверкнув клычками. Выглядело это пугающе, Лань Ванцзи перевел взгляд обратно на сосредоточенное лицо Вэй Усяня. Тот мимолетно улыбнулся, мягко сводя запястья Лань Ванцзи вместе и обвязывая их.

— А-Чжань, у тебя уши краснее веревки! Мило-мило!

Лань Ванцзи вздрогнул выброшенной на берег рыбой. А брат-то тут откуда?! Вэй Усянь, верно поняв причину метаний, махнул рукой в темный угол, куда свет талисмана доставал еле-еле. Пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть сидящего там в самой что ни на есть пристойной позе Лань Сичэня. Вот только на коленях у него блаженствовала рыжая лисица, которой брат с нежнейшей улыбкой чесал одной рукой меж разведенных в стороны от удовольствия ушей, а второй гладил беленький меховой животик. Если честно, Лань Ванцзи даже не удивился, увидев Мэн Яо — Вэй Усянь редко куда ходил без своих приятелей.

— Мой брат тоже одурманен?

Лань Сичэнь всегда испытывал к Мэн Яо странную симпатию, но чтобы вот так его нежить!

— Не, — для пущей убедительности Вэй Усянь помотал головой и прижал ладонь к сердцу, — братец Сичэнь просто пьян. Это, кстати, он придумал тебя украсть! Я-то сам в жизни бы не решился, мы с тобой только-только друзьями стали, дурак я, что ли, опять все портить?

Вэй Усянь, так-то, был не прав, друзьями они не стали. Какие уж тут друзья, когда Лань Ванцзи хотел Вэй Усяня себе всего и полностью до скончания веков рядом!

— Да! — возбужденно воскликнул Лань Сичэнь из своего угла. — Мальчишник! Да, А-Яо?

Мэн Яо смешно зафыркал и потянулся всеми лапами, обвиваясь вокруг Лань Сичэня живым поясом.

— Мальчишник? — уточнил Лань Ванцзи. В груди все сжалось от плохого предчувствия.

И правда, Вэй Усянь помрачнел, острые уши недовольно застригли ощутимо потяжелевший воздух.

— У меня, вроде как, завтра помолвка, — сказал он хриплым голосом. — Подходящий возраст, подходящая партия. Политически выгодная моим родителям.

— Вообще-то, он даже не знает, кто его жена, — встрял Сюэ Ян. — Разревелся и сбежал, едва услышал новости.

Вэй Усянь покивал:

— Спасибо, что просветил всех. А теперь выбирай, какой из хвостов тебе не особо нужен.

— Чего это?

— Так жене своей будущей в подарок преподнесу лисий воротник!

Лань Ванцзи слушал их перепалку вполуха. В голове так и гремело роковое слово «помолвка». Если бы его хвост не был плотно привязан к ноге, то давно бы метался из стороны в сторону, выдавая волнение и отчаяние.

Конечно, это бы неотвратимо случилось. Вэй Усянь, как и Лань Ванцзи, являлся наследником. Лисье Царство ждало от него заключения выгодного союза и толпу пушистых детишек. Но почему так скоро? Почему вообще это случилось?

И почему Лань Ванцзи вообще влюбился в того, с кем ему никогда не быть?

Любовь поселилась внутри еще в детстве. Не с первого взгляда, конечно, а со сто пятьдесят восьмого. Маленький Вэй Усянь в тот момент показывал, как умеет кувыркаться, и катался черным ушасто-хвостатым комком по игровой комнате Облачного Дворца. Лань Ванцзи взглянул, чтобы сделать строгий выговор, но так и не смог вымолвить и слова. Сердце внезапно стало большим-большим, очень горячим, остановилось на короткий миг — Вэй Усянь выпрямился, румяный и запыхавшийся: «Как тебе, Лань Чжань? Я хорош?» — и забилось снова, но теперь быстро-быстро. И только для одного лишь Вэй Усяня. Лань Ванцзи испугался и впервые нагрубил Вэй Усяню, потом оттолкнул и сбежал. К сожалению (или счастью), Вэй Усянь нисколько не расстроился, прилип намертво, не позволяя забыть о себе и об обжигающем чувстве, что пылало ярче внутреннего огня.

— Помолвка, — еле шевеля губами прошептал Лань Ванцзи. — Я рад за тебя, Вэй Ин.

— Все за меня рады! — воскликнул Вэй Усянь и тут же прикрыл рот рукой на предупреждающее шипение Сюэ Яна. Продолжил уже шепотом: — А я вот совсем нет, — он поворчал себе еще что-то под нос, рассеянно перебрал узлы на запястьях Лань Ванцзи, будто случайно погладив выступающие косточки, и уже бодро тряхнул хвостами. — Ладно, пора уходить. Отпраздную последний день своей свободы в кругу любимых и дорогих друзей!

Хотел бы Лань Ванцзи иметь хоть капельку оптимизма Вэй Усяня! Как же болела душа, стоило представить свадьбу Вэй Усяня и какой-нибудь красивой лисички, кокетливо смотрящей на жениха из-под алой вуали! А первая брачная ночь…

Додумать Лань Ванцзи не успел, его как девицу или ту самую невесту, которую он только что воображал, подхватили на руки — ходить-то он не мог. Однако Лань Ванцзи все-таки наигранно возмутился, ощутив, как чужие теплые пальцы слегка ущипнули нежную кожу под коленом.

— Вэй Ин!

Вэй Усянь в знак извинения ловко просунул под локтем один из своих хвостов и ткнулся кончиком в ладони Лань Ванцзи.

— Можешь и меня пощекотать, я не против!

«Бесстыжий, бесстыжий лис!» — думал Лань Ванцзи, зарываясь пальцами в жестковатую шерсть.

— Хорошие веревки, кстати, — продолжил Вэй Усянь.

— Еще бы, Мэн Яо же взял их у матери, а госпожа Мэн чего попало не держит! — Сюэ Ян гаденько хмыкнул. Сяо Синчэнь в его объятиях нахмурился и закрыл рот Сюэ Яну ладонью.

— Не делай так, мне не нравится. Улыбнись красиво. Не лижись, а улыбнись, глупая лисица! — Сяо Синчэнь обиженно отнял руку, что-то на ней высматривая, а потом вернул обратно. — Хотя нет, лижись, неплохо вышло.

А Лань Ванцзи посмотрел на опутывающие его веревки новым взглядом. Цветочный дом госпожи Мэн был знаменит на все Царства. Уши снова окрасились в нежный розовый, когда Лань Ванцзи понял, для чего эти вызывающе красные мягкие веревки на самом деле использовались. Он глубоко вздохнул, справляясь с накатившими эмоциями и неуместным возбуждением. Вэй Усянь его румянец трактовал по-своему.

— Они новые, совершенно новые, Лань Чжань! Извини, извини за это! Если хочешь, то я тебя развяжу, и мы оставим тебя в покое! — Вэй Усянь лепетал, расстроенно выгнув брови и отказываясь смотреть Лань Ванцзи в глаза.

— В покое? — эхом откликнулся Лань Ванцзи. Нет! Он хотел, чтобы его похитили!

Вэй Усянь, видимо приняв эти слова за согласие, уже начал теребить мудреные узлы на бедрах, перенеся весь вес Лань Ванцзи на одну руку. Сердце его заполошно билось прямо под ухом Лань Ванцзи, и он не мог понять причину такого волнения.

— Вэй Ин, — позвал Лань Ванцзи, — хватит!

— Да-да, хватит, — закивал Вэй Усянь, — сейчас все закончится. Прости. Не обижайся слишком сильно, ты же знаешь меня…

Лань Ванцзи закатил бы глаза, если бы его не учили никогда так не делать: поразительно умный Вэй Усянь временами превращался в гениального тупицу, с пугающим упорством он начинал подстраивать весь мир под свои мысли, забывая остановиться и подумать. Лань Ванцзи был в отчаянии! Он слишком плохо обращался со словами, чтобы не сделать хуже.

Ситуацию спас Лань Сичэнь. Неловко поднявшись со своего места и все так же крепко прижимая к себе разомлевшего Мэн Яо, он положил руку на дрожащие пальцы Вэй Усяня и сказал немного громче, чем если бы был трезв:

— Мы никак не можем его недопохитить! А-Чжань наябедничает и тебя накажут!

— А это отсрочит мой брак? — с надеждой поинтересовался Вэй Усянь.

— Увы, скорее всего, только ускорит.

Вэй Усянь перестал трепать веревки, в его взгляд вернулась мрачная уверенность. Лань Ванцзи почувствовал, как напрягся кончик хвоста Вэй Усяня, и украдкой погладил его в успокаивающей ласке.

— Тогда ничего не поделаешь, Лань Чжань. Мне очень жаль, но я вынужден тебя украсть.

— Мм, — ответил Лань Ванцзи, ужасно радуясь тому, как разрешилась щекотливая ситуация.

— Ну, двинули? — предложил Сюэ Ян, вставая и рывком подтягивая за собой Сяо Синчэня. За его спиной белел какой-то листочек, но Лань Ванцзи, как ни старался, не смог разглядеть, что там написано.

— Двинули, — согласился Вэй Усянь.

Вот так вот Лань Ванцзи и украли. Относительно того, что сделали с Лань Сичэнем и Сяо Синчэнем, он сомневался. Те шли на своих двоих, а брат, как оказалось, был еще и пособником похищения. Дядюшка пришел бы в ужас, узнав о коварной стороне старшего племянника! К счастью, Лань Ванцзи не собирался ничего рассказывать, он был слишком доволен, ведь все внимание теперь доставалось ему одному!

Паланкин двигался плавно, но Вэй Усянь все равно поддерживал Лань Ванцзи на поворотах. Хорошо. Лань Ванцзи чувствовал себя очень хорошо. Сердце, правда, немного кололо — может быть, от голода. Может быть, от тоски.

— Лань Чжань, — Вэй Усянь тронул Лань Ванцзи за плечо, — как бы ты хотел провести этот день?

— Развязанным?

Вэй Усянь на секунду смутился, румянец выступил на его щеках премилыми пятнами.

 — Это конечно! Хотя, только между нами, тебе очень идет! Красные веревки на белом, какое волнующее сочетание. Ах, жаль, что поверх одежды… Представляешь, как бы это выглядело на коже…

— Бесстыдство! — вспыхнул Лань Ванцзи, а Вэй Усянь довольно рассмеялся.

— Нет, ну правда! Куда ты хочешь? Цветочный дом госпожи Мэн? Мэн Яо сделает нам огромную скидку. Нет? Тогда… Что на счет игорного дома в Призрачном городе? Любые ставки, любые выигрыши.

Лань Ванцзи подавил горестный вздох. Никакая цветочная дева не могла заменить ему Вэй Усяня. Ничего в мире ему не было нужно так, как любовь Вэй Усяня.

— Вэй Ин, почему ты вообще у меня это спрашиваешь? Ты меня похитил.

— То есть… Я могу не спрашивать? — Вэй Усянь выглядел до того удивленным этим открытием, что аж рот открыл. Уши напряглись в возбуждении, и Лань Ванцзи нестерпимо захотелось погладить бархатные треугольнички. — Но постой, — во взгляд вернулась неуверенность, — я же сделал это понарошку. Ты ведь и сам понимаешь, что всегда можешь уйти?

Лань Ванцзи сделал вид, что абсолютно ничего не понимает, и ему даже не было стыдно. Вэй Усянь еще пару минут пытался что-то выискать на бесстрастном лице Лань Ванцзи, но потом бросил эту затею и вздохнул.

— Вот мы с тобой знакомы с самого детства, но иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю, Лань Чжань.

Вэй Усянь подобрал под себя ноги и грустными большими глазами уставился на Лань Ванцзи. И в этом взгляде было что-то такое… ломкое, трепетное, жадное. Так смотрят на что-то дорогое. Или на добычу. Сердце Лань Ванцзи пару раз гулко ударилось о ребра и замерло, словно принадлежало не дракону, а маленькому трусливому кролику.

— Лань Чжань, Лань Чжань, а ты бы хотел сбежать по-настоящему? — продолжал Вэй Усянь. Гипнотизирующий взгляд и низкий голос лишали Лань Ванцзи воли. Он почти ответил «Да». В последний момент встряхнул головой, затолкав согласие обратно в глотку, и выдавил:

— Я не могу. Небесное Царство…

— Ах, я должен был догадаться. Ханьгуан-цзюнь в первую очередь думает о долге, а потом уже о себе.

Неправда! В первую очередь Лань Ванцзи думал о Вэй Усяне, но что он мог поделать с тем, что их судьбы были слишком разными? В знакомых с детства наставлениях, в своем предназначении Лань Ванцзи находил отвлечение от слишком приятной и невозможной мечты совместной жизни с Вэй Усянем.

— А если бы не было этих Царств?

Серую радужку Вэй Усяня медленно топило в алом, он наклонился близко-близко к Лань Ванцзи, почти касаясь губами его щеки. Лань Ванцзи не мог просто так отмахнуться от вкрадчивого мурлыканья и сдерживаться тоже. Пусть потом будет неловко, стыдно и еще больше запутает их отношения с Вэй Усянем, но… Все это будет потом, не так ли? Рядом с Вэй Усянем Лань Ванцзи часто поддавался безрассудным порывам, будто хаотичная лисья натура пробивала стену из контроля, позволяя вырваться драконьему огню.

Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, Лань Ванцзи зажмурился и совсем чуть-чуть наклонил голову — невинное случайное движение. Губы Вэй Усяня обожгли кожу почти настоящим поцелуем. Всего миг, но как сладок и дорог он был для Лань Ванцзи! По телу: от рожек и ниже, пронеслась дрожь, непокорный и искренний хвост дернулся в порядком разболтавшихся путах. Дальше все произошло слишком быстро: Вэй Усянь, почти не глядя, ухватил взметнувшийся хвост и смачно вонзился зубами в самый кончик. Лань Ванцзи взвизгнул высоко и тонко, — он даже сам не знал, что способен издавать такие звуки, — боль безжалостно запульсировала в поврежденной и очень нежной части. Такого предательства от Вэй Усяня Лань Ванцзи не ожидал!

Вэй Усянь испуганно выплюнул хвост, на губах осталось несколько голубых шерстинок с кисточки, которые он стер тыльной стороной запястья, и заломил руки в расстройстве.

— Ах, Лань Чжань, прости! Это все мой хватательно-кусательный рефлекс! Прости-прости-прости!

— Прощаю, — прохрипел Лань Ванцзи, все еще не веря, что его укусили. — Развяжи меня.

— Сейчас! Прости!

Вэй Усянь небрежно перекусил узлы клыками (Лань Ванцзи теперь знал, какие они на самом деле острые!) и спешно стянул остатки веревок. Вэй Усянь искренне сожалел о случившемся, это было видно по пристыженно прижатым к голове ушам и отведенному в сторону взгляду. Теперь уже захотел извиниться Лань Ванцзи: поникший вид Вэй Усяня отдавался страданием в сердце.

— Не так уж и больно, — попытался утешить Лань Ванцзи, получив свободу. Он мягко разминал место укуса, и неприятные ощущения понемногу отступали. — Просто неожиданно.

Вэй Усянь горько вздохнул, но один из девяти хвостов заинтересованно дернулся — Лань Ванцзи счел это хорошим знаком и продолжил:

— Уже совсем прошло.

— Если ты так меня успокаиваешь, то не надо, — мрачно пробормотал Вэй Усянь. — Я виноват. С детства тяну все, что нравится, в рот. А твой хвост такой замечательный! Да еще и сам в руки прыгнул!

В груди Лань Ванцзи всколыхнулась необоснованная ревность к другим покусанным хвостам, но быстро потушилась теплом осознания того, что Вэй Усянь считает его хвост хорошим.

— У Вэй Ина лучше, — отозвался он.

— Да ну, куда там! Они шерстистые, пушистые, тяжелые, а еще абсолютно неуправляемые! Даже сейчас! Вот чему они радуются?

Хвосты Вэй Усяня действительно мели пол в неведомом возбуждении, вздымались мягкими волнами, и Лань Ванцзи не понимал, как такое плюшевое чудо можно не любить. Как вообще можно не любить Вэй Усяня всего и полностью?

— Ты так смотришь на меня, — Вэй Усянь нервно рассмеялся, руками собирая хвосты и убирая их за спину, — будто раздумываешь, куда укусить в отместку.

Ответить Лань Ванцзи не успел; паланкин качнулся в последний раз остановился, красную занавесь почти моментально отдернули и внутрь сунулось любопытное лицо Сюэ Яна, за его плечом Лань Ванцзи заметил чем-то озабоченного брата. Лань Сичэнь, поймав взгляд, виновато приподнял брови.

— А чем это вы тут занимались? — Сюэ Ян улыбался доброжелательно, протянул Лань Ванцзи руку, предлагая помощь. Но настораживал подбор слов и намекающий тон. — Мы слышали такие крики! Братец Сичэнь чуть не отодрал Мэн Яо, — Сюэ Ян остановился, якобы для того, чтобы вздохнуть, Лань Сичэнь медленно заливался краской, — за уши.

— Мы разговаривали. На повышенных тонах, — прервал разглагольствования Вэй Усянь. — А где Мэн Яо и Сяо Синчэнь?

Оттолкнув Сюэ Яна с дороги, он спрыгнул на дорогу, Лань Ванцзи спустился следом. Три планкина, убранные красными, словно свадебными, тканями, стояли перед небольшой гостиницей. На Небесное Царство было непохоже — воздух пыльный и тяжелый от темной ци, а для Лисьего слишком тихо и пусто: торговец булочками и пара детей, играющих в дорожной пыли — вот и все люди. Лань Ванцзи позволил Вэй Усяню поговорить с Сюэ Яном, прежде чем самому задать вопрос, и обернулся к Лань Сичэню.

— Ванцзи! — воскликнул тот, коротко обняв Лань Ванцзи.

— Брат. Ты больше не пьян?

Лань Сичэнь отрицательно замотал головой, затем кивнул. Лань Ванцзи вопросительно приподнял бровь.

— Не уверен, — признался Лань Сичэнь. — У меня шумит в голове, но я больше не хочу воровать своих братьев, — он тихо хмыкнул. — Извиняться не буду.

— Не надо, — согласился Лань Ванцзи.

Лань Сичэнь расцвел улыбкой и, понизив голос до шепота, спросил:

— Так отчего все-таки кричал мой младший брат?

— Мы разговаривали на повышенных тонах, — сухо повторил Лань Ванцзи за Вэй Усянем. — А отчего старший брат так бесстыдно лапает лисиц?

Возможно, это было маленькой местью: смотреть, как Лань Сичэнь давится воздухом и снова краснеет.

— Но я тебя не осуждаю, — снисходительно продолжил Лань Ванцзи, — Мэн Яо ведь такой пушистый, теплый, милый и очень тебе нравится.

Лань Сичэнь завороженно кивал на каждую фразу, а когда опомнился — было уже поздно, Лань Ванцзи торжествовал. Он никак не показал это лицом, но предатель-хвост насмешливо вился по земле, взбивая серую пыль в воздух.

— Вэй Усянь очень плохо на тебя влияет, — обиделся Лань Сичэнь. — Даже не представляю, в кого ты превратишься, когда вы станете жить вместе…

— Не шути так, — враз осипшим голосом потребовал Лань Ванцзи. Он оглянулся на Вэй Усяня, что-то объясняющего Сюэ Яну, хвосты лисов плясали вокруг их фигур темным пламенем. Было так сладко и легко представлять, что Вэй Усянь может принадлежать Лань Ванцзи. Пока взгляд не цеплялся за издевательски алые драпировки паланкина, напоминавшие о том, что Вэй Усянь со дня на день заключит помолвку с кем-то, кто не Лань Ванцзи.

— Ванцзи… — вздохнул Лань Сичэнь. — Пройдем внутрь? Место мрачное, но А-Яо обещал, что кормят тут вкусно.

Правда, прежде чем пообедать, Лань Ванцзи переоделся в практичные и не привлекающие внимания черные одежды как у его спутников. («Ты больше не похищенный, ты теперь такой же преступник!» — торжественно объявил Вэй Усянь, протягивая тканевый сверток).

А потом уже последовало застолье! Хозяин гостиницы предоставил отдельный зал, стол ломился от закусок и горячих блюд, под ногами звонко стукались боками пустые винные кувшины — три лиса пили и не останавливались.

За Вэй Усяня Лань Ванцзи не боялся, тот бы и целое море выпил не подавившись, а вот его друзья… Мэн Яо изрядно окосел на втором сосуде и теперь упорно ластился к Лань Сичэню. В звериной ипостаси это выглядело мило, а в человеческой ужасно развратно, Лань Ванцзи старался не смотреть, а вот Лань Сичэнь не только смотрел, но еще и трогал! Невесомо водил ладонями по предплечьям тающего от ласк Мэн Яо, убирал упавшие на глаза волосы, мимолетно, однако совершенно бесстыдно, забирался пальцами под ворот его ханьфу. Лань Ванцзи, честно, за брата радовался. Тот не нес на себе никакой ответственности, да и Мэн Яо отвечал взаимностью — он буквально расцветал под взглядом Лань Сичэня. Смотреть на их гармонию было приятно и тошно. Лань Ванцзи отвернулся.

Во рту горчило. Вяло поковыряв палочками рыбу, Лань Ванцзи украдкой бросил взгляд в сторону второй неразлучной парочки. Сюэ Ян держал Сяо Синчэня к себе близко, чуть не с рук его кормил, а тот позволял, все еще отравленный афродизиаком. Глаза Сяо Синчэня, подернутые мутной пленкой третьего века, пугающе смотрели в одну точку перед собой.

— Лань Чжа-ань, — проныл Вэй Усянь, дернув Лань Ванцзи за рукав. — Почему ты смотришь куда угодно, но не на меня? Я тебе не нравлюсь? Погляди на хвосты Сянь-Сяня! Погладь!

Лань Ванцзи с радостью оторвался от созерцания, как Сюэ Ян бесцеремонно сцеловывает соус с пальцев Сяо Синчэня.

— Хорошо. Давай, — он обернулся к Вэй Усяню и вытянул руку.

Тот неожиданно отпрянул, потом застенчиво улыбнулся, спрятал огонь в глазах за ресницами и вложил хвост в ладонь.

— Приятно, — вынес вердикт Лань Ванцзи и, совсем осмелев, погладил хвост от корня до кончика. Вэй Усянь странно пискнул и выдавил осипшим горлом: «еще».

Возможно, Лань Ванцзи опьянел от винных паров, или лисий афродизиак передался ему воздушно-капельным путем от Сяо Синчэня, но скоро он собрал из шести хвостов букет и тщательно растирал их ладонями, три других аккуратно переплел со своим хвостом. Мех приятно ощущался кожей, щекотно мазал по тоненькой чешуе. Если бы Лань Ванцзи хоть на миг оторвался от своей забавы, то заметил, сколько нежности и печали в обращенном к нему взгляде Вэй Усяня. Но он не видел, он млел.

Также никто не видел, как Лань Сичэнь случайно выпил из чашечки Мэн Яо…

Глоток вина стал роковым для всех. Уже во второй раз. Потому что захмелев, Лань Сичэнь резко встал, утянув за собой пискнувшего Мэн Яо.

— А-Яо, А-Яо. Ты такой пушистый, теплый, милый — голос Лань Сичэня звучал серьезно и громко. Лань Ванцзи перестал играться с хвостами. — И ты мне нравишься.

Мэн Яо мелко дрожал в объятиях, на миловидном лице мешались шок и счастье.

— Что ты такое говоришь, Сичэнь?

— Правду, только правду, и ничего кроме правды! И зови меня А-Хуань.

— А-Хуань, — с трепетом повторил Мэн Яо, словно имя было тонким листом бумаги, хрупким цветком из драгоценного цветного стекла, величайшим сокровищем мира.

— Дайте мне чистую тарелку, — прервал идиллию двух воссоединившихся сердец Сюэ Ян, — сахаром все внутренности залепило.

Лань Ванцзи неодобрительно поджал губы, но осадил Сюэ Яна сам Мэн Яо. Он насмешливо фыркнул, потираясь щекой о грудь Лань Сичэня:

— Что такое, завидуешь, что мне достался дракончик, а тебе и змеиного мясца не перепало? Так и будешь до конца веков держать при себе обезволенного Сяо Синчэня?

— Кто это сказал, что я «обезволенный»? — тихо спросил Сяо Синчэнь. Все вздрогнули, когда он пошевелился; глаза, лишившиеся защиты третьего века, смотрели очень даже осмысленно. — На белых змей вообще яды не действуют. Никакие.

Сюэ Ян дернулся прочь от коварного змея, опасаясь расправы. Лань Ванцзи знал, что бежать от Сяо Синчэня бесполезно, да и по комплекции Сюэ Ян значительно уступал стройному, но высокому Синчэню. Они немного побарахтались на циновке, вздымая в воздух шерсть из хвостов Сюэ Яна, (Мэн Яо наблюдал за дракой с интересом, но блюда с волосами отодвинул подальше, Лань Ванцзи последовал хорошему примеру), и утихли, прижимаясь друг к другу.

— Совет да любовь! — захлопал в ладоши Лань Сичэнь.

— Да! — Вэй Усянь рассмеялся и поднял чашу с вином. — Совет да любовь… — он махом опрокинул в себя напиток и тяжело привалился к плечу Лань Ванцзи и пробормотал ему куда-то в воротник: — Представляешь, как было бы смешно, если бы ты тоже сейчас мне признался…

Лань Ванцзи застыл, даже сердце остановилось. Значит ли это?..

— Да только скорее небо поменяется местами с землей.

— Скажу, если Вэй Ин этого хочет, — сказали они одновременно.

Хвосты, все еще обнятые руками Лань Ванцзи заволновались, удерживать их становилось все сложнее и сложнее. Вэй Усянь взволнованно приподнялся и наклонил лицо Лань Ванцзи к своему, пытливо вглядываясь в глаза. Облизав губы, он пробормотал:

— Вэй Ин очень этого хочет. Десять тысяч лет хочет.

Вместо ответа Лань Ванцзи его поцеловал. Целовал улыбку Вэй Усяня, его щеки, прикусывал бархатистые уши, а Вэй Усянь смеялся, смеялся, смеялся…

Драконо-лисья попойка чуть было не переросла в оргию. К счастью, на шум пришел хозяин и выставил их весь шестерых вон. Холодный воздух очистил голову от дурмана, но яркое счастье внутри и не думало затухать. Лань Ванцзи, укутанный в девять хвостов как в шубу, улыбался. Недалеко в таком же коконе спал Сяо Синчэнь; позади вздымалось громадное тело обратившегося Лань Сичэня, охранявшего покой своей лисичечки.

— Я откажусь от помолвки, — нарушил молчание Вэй Усянь.

— Мм?

— Родители всегда говорили мне, что в жизни главное — это найти свое место. Мое место рядом с тобой, Лань Чжань.

— Мой Вэй Ин, — выдохнул Лань Ванцзи, с восторгом наблюдая, как смешно дергаются лисьи уши от щекотки.

Вэй Усянь довольно заворчал, крепче обвил Лань Ванцзи хвостами и задремал. Уже через пелену подкрадывающегося сна Лань Ванцзи послышалось, как Вэй Усянь прошептал: «Пойду в твой гарем».

***

Возвращаться было боязно, Лань Ванцзи казалось, что стоит им переступить порог Облачного Дворца, как Вэй Усяня у него тут же заберут и женят. Сразу не забрали, но подозрения усилил слуга, сообщивший об аудиенции у Императора.

— Свяжи мне хвосты в один, — попросил Вэй Вэй Усянь, потянув из волос красную ленту, — а то они трясутся от страха и теряют шерсть, вы после меня ковры не вычистите.

— Вот станешь моим мужем — сам и вычистишь, — серьезно заявил Лань Ванцзи (наслаждаясь тем, что Вэй Усянь теперь его), но хвосты связал в один большой.

Переживали не только Лань Ванцзи с Вэй Усянем. Сюэ Ян аккуратно расспрашивал Сяо Синчэня за какие преступления в Небесном Царстве могут казнить, а Лань Сичэнь убеждал Мэн Яо, что во Дворце никто косо не посмотрит на его происхождение — пусть только попробуют!

В главный зал Лань Ванцзи зашел с твердой решимостью защищать их с Вэй Усянем отношения до последнего. Тот, судя по яростно отведенным назад ушам, не собирался отставать. Они ждали всего: наказания, разлуки, заточения, но… В зале собрались все их родственники, Вэй Цансэ заплетала косы матушке Лань Ванцзи и негромко разговаривала с госпожой Баошань. Отец-император в сбитом на затылок мяне играл с Вэй Чанцзэ в вейци, сидящий рядом Лань Цижэнь подсказывал то одному, то другому. Не это, совсем не это ожидали увидеть похитители и похищенные.

— Мама! — воскликнул Вэй Усянь.

Вэй Цансэ осторожно вставила в прическу Императрице гребень и кивнула:

— Сын. Явился-таки.

— Мне нужно сказать кое-что важное!

Рука Вэй Усяня в хватке Лань Ванцзи дрожала и была мокрой от пота, он сжал ее сильнее, придавая уверенности.

— Возможно, наша новость важнее, — заметила госпожа Баошань.

— Нет-нет! — Вэй Усянь замотал головой. — Я хочу сказать, что не хочу жениться! Я буду наложницей Лань Чжаня!

На миг воцарилась гробовая тишина, потом Императрица встала со своего места, зашуршали ткани, звякнули заколки, и спросила:

— То есть, ты отказываешься от свадьбы с Лань Ванцзи, ради того, чтобы стать его наложницей?

Вэй Усянь не успел сказать дурацкое «Да!» (а Лань Ванцзи видел — он собирался), как перед его глазами игриво взмахнул драконий хвост с мягкой голубоватой кисточкой. Как и рассчитывал Лань Ванцзи — кусательно-хватательный рефлекс Вэй Усяня сработал идеально. От кончика хвоста до копчика прострелило болью, которую Лань Ванцзи стоически вытерпел.

— Подробности, — потребовал он.

Императрица приблизилась, Вэй Цансэ шла за ней по пятам и ласково улыбалась им обоим.

— Мы бы не позволили своим детям стать несчастными, — пояснила Императрица. — А по вам было видно, что вы влюблены. И по вам, — она ткнула в сторону ошарашенно замерших Лань Сичэня и Сяо Синчэня. — Так что мы устроили помолвку. Но Вэй Ин сбежал, ты пропал…

Вэй Усянь выплюнул хвост Лань Ванцзи и громко, до слез, расхохотался.

Лань Цижэнь посмотрел на Лань Ванцзи, которому бесстыдный Вэй Усянь в извинениях целовал кончик хвоста; на благовоспитанного Сяо Синчэня, лежащего головой на коленях лиса с бандитской ухмылкой; на Лань Сичэня, баюкающего снова обратившегося в лисицу Мэн Яо, — и полез в цянькунь за настойкой для укрепления желудка, сердечными каплями, порошком для свертывания крови, пилюлями от недержания и удержания. Ссыпав смесь в свой чай, он отпил глоток и пробормотал себе под нос:

— Какая же лисья чушь!

Невыносимая госпожа Баошань отсалютовала ему чашкой с противоположного конца зала.