Что-то изменилось.
Но Икусаба не могла понять, что именно.
Она знала, что это связано с сестрой. То не просто смена личности – в этом уж Мукуро не могла обманываться – это что-то иное, что-то значимое, что-то постоянное.
Или, быть может, дело в том, что она стала воспринимать сестру иначе.
Тем временем Эношима вылезла из постели и принялась искать одежду. Икусаба всхлипнула, и закрылась одеялом. Но даже так было холодно. Очень холодно по сравнению с тем, что только что произошло под ним.
Или, быть может, это лишь их квартира была холодной, потому что все неоплаченные счета давным-давно сожжены.
- Джунко, вернись, - прошептала Икусаба на грани слышимости, надеясь, что сестра не услышит.
Или зная, что Эношима и слушать не будет.
- Что ты там несёшь? Хочешь повторить? У-пу-пу-пу…
- Н-нет! – покраснела Икусаба. – Я-я имела в виду… не надо тебе так говорить…
- У-пу-пу!.. Чёрт, я знаю, что была хороша, но не настолько!
- Перестань!
Эношима уже нашла трусы и лифчик, и теперь пыталась натянуть слишком большой свитер. Потом она попыталась натянуть толстые носки поверх красных от лака ногтей.
- О-о-о-о, - запрыгала Эношима, словно заяц, подбрасывая бельё в воздух, пока не нашла тёплые спортивные штаны. – А ты раньше такого не говори-и-и-ила-а-а-а-а!
Икусабу опять унизили, а потому она спряталась под одеялом.
Ей не было стыдно из-за того, что только что впервые занялась с сестрой любовью. Ей не было стыдно из-за того, что в глазах всего мира она страшно согрешила. Ей не было стыдно, что ей всё это понравилось – поцелуи, прикосновения тел, звуки, ласкающие слух…
Ей было стыдно, что Эношима вела себя так, будто их первый раз ничего не значил.
- О-о-ой! Смотрите, Мукуро совсем грустно стало! – надула губы Эношима, а затем растянула в милой улыбке. В глазах её воцарилось спокойствие. Казалось, что она невинна и чиста, словно ангел. – Думаешь, что я не люблю тебя, сис?
Икусаба не ответила. Она закуталась в простыни так плотно, что кожей лица ощутила тепло собственного дыхания.
- У-пу-пу-пу, вот было бы здорово, если б я не чувствовала к тебе того же? – засмеялась та. – Но это не та-а-а-а-ак!
Икусаба только моргнула. Она опустила одеяло и безнадёжно взглянула на сестру, поддаваясь боли и печали. Всё как обычно, Джунко и в этот раз принесла ей то, что и всегда. А Мукуро не знала, чему верить. Отчаяние наполнило её вновь.
Эношима подмигнула.
- Это правда! Но ты должна пообещать мне лишь одно… что будешь любить только меня.
- Ч-что?
- Пообещай, Мукуро. Ты никогда не полюбишь другого, особенно какого-нибудь мерзкого пацана! Или девчонку! Ни одноклассников, учителей или… или того, кто посмеет тебе улыбнуться… или даже друга!
С каждым словом в глазах Эношимы всё сильнее разгоралась ярость, пока решимость Икусабы гасла.
- Ты здесь? Я запрещаю тебе заводить друзей!
- Но, Джунко…
- У тебя нет друзей, кроме меня. Понимаешь. Только мы. Вот и всё. Ты и я, я и ты.
Икусаба едва ли могла найти слова, пусть и не собиралась спорить. Вопрос не в том, любит ли она сестру настолько же сильно. Это и так бесспорно.
Но теперь что-то стыло иным. Теперь, когда они стали возлюбленными, её любовь к сестре приобрела совсем иной оттенок.
Или, быть может, она впервые осознала, что ей уже никогда не полюбить другого.
- И больше никого.
Ведь… кто ещё был рядом?
Лишь Икусаба и Эношима возвышались над миром.
Икусаба и Эношима боролись за жизнь, сколько себя помнили. Икусаба и Эношима заботились друг о друге вместо родителей или воспитателей приюта. Икусаба и Эношима держались за руки, убегая от злых людей, неприятностей и неудач. Икусаба и Эношима оставались совсем одни без крыши над головой, когда дождь лил столько дней подряд. Икусаба и Эношима делят день рождения, цвет глаз, кровать, извращённые сны.
Икусаба и Эношима – и лишь потом все прочие.
- Никогда, Мукуро. Только мы.
Они никогда не смогут жить иначе – как другие. И тем более с другими.
Эношима плюхнулась на кровать и сжала руку Икусабы так сильно, что она вздрогнула.
Если они смогут дотянуться до людских сердец…
Старшая взглянула на младшую.
То они принесут им отчаяние.
И конечно же, поняла она, Эношима уже об этом знала. Она всегда осознавала всё быстрее Икусабы. Наверное, младшая уже с самого рождения знала, что они с сестрой отличаются.
Но их объединяло то, что жить среди «нормальных» людей для них не вариант.
- Конечно, Джунко… я не смогу полюбить никого другого.
Ведь это невозможно.
- Я знаю.
Эношима притянула к себе сестру и поцеловала, словно пытаясь сказать старшей, что всё хорошо, что никто другой им не нужен, что вместе у них всё будет в порядке. Но Икусаба знала, что так у них не будет никогда.
А это значило, что и Джунко это знала.