История этих двоих не начиналась как-то волшебно и необычно. Не было великих подвигов и каких-нибудь страданий. Все обычно: услышал прекрасный запах весенней грозы, что исходил от невероятно красивого омеги и удивительно сильно подходил его собственному запаху кофе, подошел, позвал на свидание; омега, к счастью, согласился. Все шло, как надо: никаких приставаний и поцелуев на первом свидании, а только неловкие улыбки и красные щечки. На втором свидании Чонгук первый раз взял его за руку — он, как-никак, альфа — в ответ Чон получил смущенную улыбку и пунцовые щёки. В тот момент он понял, что Тэ тот самый и что с ним теперь они навеки вместе. Ох, а третье свидание, боже, оба вели себя как дети малые: бегали по парку и звонко смеялись, играли в прятки — прохожие, глядя на них, лишь добродушно улыбались. Вечером того же дня Чонгук, наконец, решился — он поцеловал Тэхена, в щёчку, конечно. Тэхен чуть в обморок не свалился, покраснел тогда сильно и убежал, чем испугал альфу. Чонгук то себе навыдумывал уже, что все, конец пришел, а малыш Тэ-Тэ просто засмущался сильно. Тэхен потом позвонил альфе и объяснил все. Так и продолжались их отношения: медленно, плавно и очень-очень романтично.
Их первый раз случился спустя 2 месяца отношений. У Тэхена началась течка, он просто не мог вытерпеть адское жжение в заднице — ну очень уж сильно хотелось. Чонгук тогда чуть кони не двинул, когда взял трубку, а там ему Тэхен скулит и молит о его скорейшем приходе. На всех парах альфа мчался к нему домой, забежал в цветочный магазин, купил Тэхену букет, дурашка.
Огромное желание и дикая страсть, бесконечные поцелуи и вселенская нежность. Ох, а какое утро было на следующий день. Чонгук помнит, он помнит все до мельчайших подробностей. Порой, воспоминания очень сильно ранят нас.
***
Лучик солнца игриво проскочил в комнату, сразу же устремляя свой свет в глаза блондинистого чуда. Парень сморщил нос и зажмурил глаза, не желая вылезать из царства приятных грез. Увы, но луч был настойчив, и Тэ-Тэ все-таки пришлось разомкнуть свои карие глазки.
Блондин вылез из-под одеяла, и его тело обдало легким утренним ветерком. По коже пробежали мурашки, а желание вернуться в кровать становилось больше с каждой секундой. Босыми ногами Тэхен потопал к окну, чтобы задернуть шторы — ему не хотелось тревожить сон своего альфы.
Тэхен осмотрел комнату счастливым взглядом. Кругом разбросана одежда, кровать вся перевернута, подушки валялись на полу, а в пороге — купленный Чонгуком букет розовых тюльпанов. Тэхен подобрал с пола белую футболку своего парня и букет, а после тихо-тихо, словно мышка, выскользнул из комнаты. В гостиной дела обстояли лучше, чем в спальне — туда молодая пара добраться не успела.
Закусив губу и блаженно улыбнувшись, Тэ надел на себя футболку Чона и пошел на кухню.
Стоя у плиты, Тэ напевал только ему известную мелодию и двигался в такт ритмам в его голове. Тэхен так увлекся готовкой и утонул в своих мыслях, что не заметил оперевшегося о косяк Чонгука. Чон нежно улыбался, глядя на этого ангела. Боже, все это кажется ему сном, и он не хочет просыпаться. Его улыбка, звонкий смех, крепкие объятья и надутые губы, когда он чем-то недоволен. Альфа обожает это все. Чонгук пробежался взглядом по телу своего омеги. Футболка еле-еле прикрывала его ягодицы, еще она немного сползла с его плеча, открывая вид на не до конца зажившую метку. Эта картина будоражила сознание Чона.
Медленными шагами он, словно хищник, подбирался к Тэхену. Положив руки на талию Тэ, он притянул его к себе, прижимаясь крепкой грудью к спине блондина. Тэхен от неожиданности вскрикнул, и, махнув рукой, он задел сахарницу. Чонгук оставил легкий поцелуй в плечо.
— Доброе утро, малыш. — Нежно, с нотками хрипотцы в голосе, шепнул он на ушко.
Тэ слегка покраснел и закусил губу.
— Доброе. Чонгуки, ты чего так рано проснулся? — Тэхен развернулся лицом к Чону и закинул свои руки ему на шею.
— Без тебя было холодно. — Чонгук затянул Тэ-Тэ в чувственный поцелуй, вжимая его в свое тело.
Тэхен охотно отвечал на поцелуй Чона. Пальцами он зарылся в черные как уголь волосы, поглаживая кожу головы. Их губы сливались в диком и необузданном танце, они боролись за первенство. Чонгук скользнул руками по бедрам Тэ, забираясь под ткань футболки. Чонгук удивленно вскрикнул и разорвал поцелуй.
— Мой котеночек не носит белье по утрам? — Игриво шептал Чон в шею Тэхёна, слегка покусывая.
— Я просто не нашел его, кое-кто был слишком тороплив. — Шептал Тэхен, продолжая играться с волосами Гука.
Чонгук несдержанно рыкнул, подхватил Тэ под бедра и усадил на стол, вставая между его ног. Чон стал оставлять засосы на и так меченой им шее. Руками он пробегался по талии Тэ и снова спускался к ягодицам. Тэхен притянул Гука для поцелуя. И снова их губы встретились. Только этот поцелуй был наполнен нежностью и любовью. Тэхен скрестил ноги за спиной Чона, прижимаясь своим пахом к его. Чонгук судорожно выдохнул в поцелуй.
— С огнем играешь, малыш. — Хитро протянул Гук, двигая бедрами. Он имитировал толчки, от чего Тэ несдержанно простонал и закусил губу.
— Не понимаю, о чем ты, Гукки, — Тэ невинно прикусил нижнюю губу и зарылся руками в волосы альфы.
Чон толкнул Тэхена, и тот распластался по поверхности стола, смотря на Гука из-под полуприкрытых век. Юркий язычок бегал по сладким губам, дразня зверя внутри Чонгука.
Он начал стягивать свою футболку с изящного тела Тэ, но до конца не снял, а лишь закрепил ей руки Тэхена над его головой.
Плавный толчок, громкий и блаженный стон омеги. Тэхен прогнулся в спине, словно кошка, и сильнее скрестил ноги на пояснице Чона, притягивая его максимально близко. Чонгук утробно зарычал и стал с остервенением вбиваться в податливое тело.
Они оба на пике, мысли бегают в хаотичном порядке, перед глазами будто туман. Тэ последний раз громко вскрикивает, кончает себе на живот и сжимает в себе член альфы. Чонгук кусает его шею и изливается в нутро омеги, после чего образуется узел, и возлюбленные ловят еще пару оргазмов.
— Чонгук, ты понимаешь, что ты наделал? — Медленно, дрожащим голосом произносит Тэхен.
— Да, малыш. Скоро мы станем счастливыми родителями.
***
Беременность протекала отлично, никаких проблем, дети развивались замечательно. Да, именно дети, как сказали врачи — двое омежек. Чонгук так радовался, орал на всю больницу:
— Двойняшки! Две омежки! Боже, я отец! Отец! Представляете! — Бегал со снимком своих детей по все больнице, ей-богу дитя. Тэхен его еле угомонил; медсестры лишь посмеивались с Чонгука и говорили, какой хороший альфа, а Тэхен им:
— Хороший. Мой хороший альфа! — Ревновал, дуреха.
Чонгук исполнял любую прихоть беременного омеги. Бегал туда-сюда как заведенный, а Тэхен альфу не жалел: пусть помучается, папаша.
***
Ночью Тэхен подскочил на кровати — пульс был учащенный, зрачки расширены. Он в панике стал звать Чонгука, но тот, почему-то, не приходил. Тэхен плачет, истерика медленно завладевает им.
Чонгук был в душе, он услышал странную возню и всхлипы омеги. Чон так испугался, что выбежал лишь в одном полотенце.
— Котенок, любимый мой, не плачь, что случилось? Сон плохой? — Чонгук крепко захватил Тэхена в свои объятья и нежно стал перебирать его светлые волосы.
— Да, сон плохой, — Тэхен уткнулся мокрым носом в шею альфы. — Чонгуки, поцелуй меня, как в последний раз, прошу. — Маленькие кулачки омеги сжали полотенце на бедрах Чона.
— Тогда, иди сюда.
И их уста сливаются в жадном поцелуе.
9 месяцев спустя.
Беременность подходила к концу, а сумка в роддом была собрана уже давно и стояла возле выхода. Поэтому, когда у Тэ начались схватки, Чон не растерялся, быстренько собрал омегу и отвез в больницу.
Роды прошли тяжко: Тэхен кричал громко и клялся никогда больше не подпускать к себе этого похотливого альфу, сказал, что оторвет ему член, если он еще хоть раз приблизится к нему. Вот так на свет и появились двое прекрасных омежек — Туан и Сунан.
***
Жизнь шла своим чередом, детишки Чон росли милыми, добрыми мальчиками, а любовь Чонгука и Тэхена была такой же сильной и крепкой. Сегодня близнецам Туану и Сунану исполнялось пять лет. Значимая дата для малышей и их родителей. Чонгук приготавливал квартиру к празднику: надувал шарики, вешал на стену яркие плакаты с поздравлениями и прятал в шкаф подарки для малышей и, конечно же, подарок для своего любимого мужа. Да, мужа; они расписались, когда Тэ был на 4 месяце беременности: никакого шумного мероприятия, все тихо, были только самые близкие. Ну, а Тэхен, тем временем, возвращался домой от родителей — он отвез сыновей к дедушкам, чтобы помочь мужу в подготовке к празднику. Торт сам себя не испечет.
Громкий визг шин, звуки сигнализации… И сплошная темнота. Тэхен смотрит вперед и видит Чонгука: он держит их детей на руках и тепло-тепло улыбается. Тэхен копирует его улыбку и закрывает глаза. Его рука больше не сжимает руль, а сердце, кажется, больше не ударит о грудную клетку. Громкий, заразный смех не прозвучит в этом мире, и он не сможет заглянуть в глаза своему любимому Чонгуку и их замечательным детям. Звуки сирен кричат на всю улицу, но для него кругом лишь сплошная глушь.
Звонок. На дисплее высвечивается фотография малыша Тэ-Тэ и детей; надпись: «любимый». Чонгук с улыбкой на лице принимает звонок.
— Хэй, котенок, где-же ты, почему так долго? Нам еще торт готовить.
— Здравствуйте, я полицейский Чхве Доён, примите мои глубочайшие соболезнования, но Ваш супруг попал в аварию и скончался на месте, его тело уже везут в морг при участке, приезжайте на опознание. И еще раз соболезную Вашей утрате.
Вот и пришел конец света, но не для всего мира, а для Чонгука. Потому что Тэхен и был его миром.Был.
***
Дальше все было как в тумане, Чонгук видел мир черно-белым. На похоронах он не проронил ни слезинки, ни единого звука не издал, словно робот. Кто-то шептал за его спиной: «какой он бесчувственный — у него муж погиб, а он даже слезинки не проронил». Хах, боль, она не снаружи, она внутри. Глубоко внутри: там, где сердце превратилось в осколки, там, где воспоминания превратились в острейшие ножи — вот там и живет боль, живет и убивает его изнутри. Мыслей у Чонгука нет, только лишь образ Тэхена в голове: его улыбка, его губы, тепло его рук и его томный взгляд.
А нет, появилась одна мысль:
Пойти за ним следом.
Но он гонит ее прочь, ересь, бред.
***
Спустя какое-то время Чонгук забрал детей от родителей Тэхена, те смотрели так тоскливо и печально. Дети не понимали, что происходит, но чувствовали, что что-то не так. Пожалуй, единственное, что удерживает его здесь — дети, две точные копии Тэхена. У одного — его прямоугольная улыбка до ушей, а у другого — очаровательная родинка на кончике носа. Чонгук смотрит на них, и болезненная улыбка озаряет его лицо.
Они едут домой. Домой, где никто не ждет, где Тэхен их больше не ждет.
***
Дети спят в комнате, а Чонгук утопает в море алкоголя и страданий. Неизвестно, сколько он выпил, но в голову уже лезут дурные мысли. Словно бес попутал.
«Иди за ним, иди за ним, иди за ним.»
Вот он и пошел за ним.
***
Чонгук резко подрывается с кровати и учащенно дышит. В комнату заходит Тэхен, Чонгук уже счастливо улыбается и подрывается с кровати, но дойти до Тэхена, почему-то, не может.
— Дурак ты, Чонгук. — Тэхен недовольно цокает и скрещивает руки на груди. — Зачем же ты так, дурак. — И глаза его слезами наполняются. Он сам подходит к Чону.
Чон смотрит на него с недоумением.
— Любимый, твоё время еще не пришло, тебе столько нужно сделать. Я буду ждать тебя здесь, обязательно дождусь, а теперь иди к ним. — Чон оглядывается назад и видит, как на полу играют их дети. Тэхен подталкивает его в спину и нежно улыбается. В глазах Чона застыли слезы. Он… Он так скучает по своему малышу, ему так не хватает Тэ, его нежных поцелуев в шею, подгоревшего завтрака и вечного хаоса, что окружал омегу. Чон подходит к двери медлеными нерешительными шагами. Да, там его ждут дети, их дети, но, черт возьми, как же больно.
— Хей.
Чонгук оглядывается назад. Тэ улыбается — в глазах его застывшие слезинки.
— Поцелуй меня, как в последний раз, — Тэхен смотрит Чону в глаза и протягивает руку.
— Тогда, иди сюда. — Чон делает шаг навстречу, и Тэхен запрыгивает на него, обхватывая талию ногами. Они сливаются в жадном поцелуе. Чонгук прижимает Тэ к себе, из глаз его текут слезы. Одной рукой он придерживает его за ягодицы, а другой гладит его спину.
Тэхен зарывается рукой в мягкие волосы на затылке и еще крепче обхватывает Гука ногами. Не хочется отпускать Чона обратно, но кто тогда воспитает их детей, больше-то некому. Поэтому Тэ разрывает поцелуй, большим пальцем он проводит по влажным губам, скулам, вытирает капельки слез с щёк и нежно-нежно улыбается.
— Теперь иди. — Он слез с Чона и толкнул его в грудь. Чон вылетает за порог комнаты, не отрывая глаз от Тэхена. Омега одними лишь губами шепчет: «Я буду ждать».
Чон очнулся на полу ванной комнаты в луже собственной рвоты. На губах все еще ощущалась теплота губ любимого. Слез уже не было. Была только боль. Чонгук облокотился спиной о стену, обхватил свои колени руками и носом уткнулся в них. Что же он творит, черт возьми?! В коридоре послышался шорох, а после — топот маленьких ножек.
— Отец, Отец, где ты? — Тоненький голос эхом разлетелся по комнате.
Чонгук прокашлялся, шмыгнул носом:
— Я в ванной, котенок, подожди минутку, сейчас я выйду. — Чон подскочил на ноги; дети не должны видеть его таким разбитым. Он быстро умылся и привел себя в более-менее нормальный вид, полы он вытрет позже.
— Котенок, ты почему не спишь? — Чон подхватил омежку и понес в комнату. Голос его был до одури хриплый, глаза опухшие от слез. Но он выдавливал из себя улыбку, лишь бы дети не плакали. Как он мог думать о смерти, на кого бы он оставил своих крох? Тэхен бы не одобрил это.
— Отец, я скучаю по папе. — Туан всхлипнул и уткнулся носиком в шею Чона.
— Я тоже скучаю, очень сильно скучаю. Папочка всегда будет рядом с нами. Вот тут, — Он тыкнул пальцем в грудь ребёнка, указывая на сердце, и поцеловал в макушку.
Чонгук уложил омежку на кровать, поцеловал в лоб и подтянул одеялко.
— Попытайся заснуть, — Чон заправил прядку малыша за ушко, — завтра мы с твоим братом поедем навестить папочку. — И вышел из комнаты.
Альфа почти всю ночь простоял на кухне, глядя в окно. Неизвестно, сколько сигарет он выкурил — боль не пройдет, рана не затянется, но он притворится, что все лучше, чем было, ради него.
***
Тихое и спокойное место. Оно не подходит Тэхену, но таков здешний порядок — все обитатели этого места ведут себя тихо — просто так надо.
Тэхен сидит на каменной плите. Перед ним стоит его семья: Чонгук, по правую руку — малыш Сунан, а по левую — крошка Туан. Так обнять их хочется, но он может лишь печально улыбаться. Даже плакать не может — мертвые не плачут.
Дети тихонечко всхлипывают и сильнее цепляются за руки отца.
А Чонгук смотрит вперед. Ему кажется, что Тэхен сидит перед ним и улыбается. Он в ответ ему улыбается и шепчет тихое:
«Дождись.»
Примечание
Итак, надеюсь Вам, уважаемые читатели, понравилась эта работа. Прошу написать хоть пару строчек в отзывах, потому что мне интересно Ваше мнение!