Но, я вовсе не одинок, я в порядке, я в порядке

Темнота ночи

Встряхивает мои спящие мечты

Но, я не боюсь, я в порядке, в порядке

BTS — I'm Fine

Хосок просыпается, вскрикивая. Вокруг него полная темнота и от этого лучше не становиться. Тяжело дыша, он начинает слепо водить руками по кровати. Прикосновение к его плечу заставляет вздрогнуть и сжаться еще сильнее.

— Тише, тише, — мягко шепчет Чимин. — Все хорошо, это просто кошмар.

— Все в порядке, Хосок-и, мы рядом, — раздается голос Юнги с другой стороны от него. — Тебе ничего не угрожает.

Хосок успокаивается, чувствуя, как его сжимают в объятиях. Он укладывается обратно между со своими соулмейтами, пытаясь забыть только увиденные перед глазами картины. Но они слишком четкие, совсем не хотят уходить из памяти. Вот уже много лет. Хосок сильнее вжимается в Юнги, чувствуя, как со спины ближе прижимается Чимин. Рядом с ними он чувствует себя по-настоящему в безопасности. Но все же даже соулмейты не способны спасти его от призраков прошлого. Сверху приземляется что-то тяжелое. Этим «что-то» оказывается Август. Кот, запрыгнув на кровать, выбирает его в качестве своей подушки, устраиваясь где-то в районе груди. Хосок засыпает пости сразу, вслушиваясь в размеренное дыхание соулмейтов и тихое мурлыканье кота.

На утро Хосок чувствует себя хуже выжатого лимона. У него сегодня был единственный выходной и выспаться, к сожалению, совсем не получилось. Он плетется на кухню, вяло приветствуя Юнги и Чимина, что уже были там. На задворках сознания начинает мелькать чувство вины за то, что он разбудил своих соулмейтов ночью криком. Учитывая, что ему не так уж и часто удается остаться у них на ночь, становилось еще обиднее. На самом деле Хосок давно бы перебрался в их квартиру, но мама запретила. Сказала, что рано еще ему уезжать из родительского дома. Хосок спорить не стал.

На самом деле за прошедшее время он понял одну небольшую вещь. Читая информацию в интернете, он узнал, что очень многих людей родители не поддерживали, узнав об ориентации. Концепция гомофобии все еще была не слишком ему понятна, но тогда, читая все эти статьи, он понял, насколько дорога родительская поддержка. Тот факт, что ориентация проявилась именно с появлением соулмейтов, его сильно радовал. Хосок не мог представить, как бы жил, сложись все иначе. Связь соулмейов и понимание, что она не ошибается и соединяет подходящих людей, здорово спасали.

— Хосок-и, — из размышлений его вырывает голос Чимина. — Как часто тебе снятся кошмары? Почему ты не говорил об этом раньше? — Хосок слышит нотки волнения.

— М-мм, — тянет он, обдумывая ответ. — Я не думал, что это такая большая проблема. То есть, раньше они были гораздо чаще. — Кажется, ему не стоило говорить эту фразу. Хосок видит, как расширяются глаза соулмейтов от удивления. — Но после переезда в Сеул они стали сниться гораздо реже. — Скоро дополняет он.

 — Хосок-и, частые кошмары — это немного не нормально, — говорит Юнги. — Ты не думал, по какой причине они могут сниться? Мы могли бы помочь тебе решить эту проблему.

 — Причина… — Хосок начинает нервно теребить край футболки. Он не хочет говорить о причинах, хоть и знает ее и понимает, что стоит рассказать. — Вы же знаете, что у меня только мама и сестра? — спрашивает он и, дождавшись ответа, продолжает. — Я никогда не говорил про папу. Потому, что, — голос его дрогну. — Когда мне было одиннадцать, его убили. Точнее, публично казнили на площади города. Мы там были. Нас заставили стоять в первом ряду и смотреть. — Закончив говорить, он не сдерживается и заходиться в рыданиях.

 — Боже, Хосок-и, какой кошмар.

Он вновь оказывается в объятиях соулмейтов. Чувствует, как его мягко поглаживают по трясущимся плечам, и не может остановить слезу, что накатывают все сильнее.

 — Насколько нужно быть жестоким, чтобы заставлять ребенка смотреть, как убивают родителя. Хосок-и, мне так жаль, что тебе пришлось это пережить.

Он успокаивается только минут через пятнадцать. Все это время Чимин и Юнги не отходили от него ни на шаг. Хосок вытирает тыльной стороной ладони слезу и выдавливает измученную улыбку.

 — Все в порядке, правда, — старается заверить он, хоть и сам в это не верит. — Это было давно и это не изменить. Да и разве существует лекарство от ночных кошмаров? — вопрос скорее риторический, Чон совсем не ждет на него ответа и сильно удивляется, когда Юнги кивает.

 — Не знаю на счет лекарства, но тебе можно помочь справиться с этим. Хосок, ты не должен переживать все это один. — Юнги берет его за руки. — Я думаю, тебя стоит записать на прием к психотерапевту. Если ты, конечно, не против.

 — Кто это? — спрашивает Хосок. Он на все сто процентов уверен, что в его городе таких врачей не было.

 — Это врач, который поможет тебе справиться с кошмарами и причинами их появлений. У вас таких не было, да? — отвечает ему Чимин.

 — Да. Хорошо, если вы говорите, что это мне поможет, то я согласен. Я вам верю.

Сеанс приходится вклинивать в плотное расписание. С момента заключения контракта с компанией очень много времени уходило на тренировки. Помимо танцев, заучивать которые у Хосока получалось достаточно быстро и легко, он обнаружил, что не так плох рэпе. Очень удачное сочетание, считал Чон, учитывая, что один его соулмейт был хореографом, а второй рэпером, учитывая записи, что давал слушать Юнги.

Входить в кабинет одному было страшно. Как и раскрываться перед незнакомым человеком. Его психотерапевт, Ким Тэхен, достаточно мягко расспрашивал его, подбираясь к сути проблемы. Хосок уверен, его сильно удивили слова: «Я из Северной Кореи».

Копаться в прошлом, чтобы выявить все проблемы, оказывается сложнее, чем он предполагал. Хосоку приходиться вспоминать моменты из жизни о которых он совершенно не хотел думать. В конце двухчасового сеанса он совсем не чувствует себя легче.

 — Ты пережил слишком много для своего возраста, — с тяжелым вздохом говорит психотерапевт. — За один раз все разобраться со всеми травмами просто невозможно. Я могу лишь назначить тебе следующий сеанс.

В коридоре его встречает Чимин. Кажется, он просидел там все это время. Хосок чуть опечалено сообщает ему, что одного посещения было мало и ему придется вернуться в кабинет. В ответ на это Чимин улыбается, отвечая, что и так это знал.

— Мало кому хватает одного сеанса. Не важно сколько раз придется здесь бывать, главное, чтобы тебе стало лучше, хорошо? Но, если ты решишь, что терапия не помогает, то мы прекратим.

Хосок соглашается на такие условия. Раз в неделю он посещает психотерапевта, постепенно понимая, что делает это не зря. Кошмары пропадают, он начинает чувствовать себя свободней уверенней в обществе.

Параллельно с этим протекает стажировка, набирая обороты. В какой-то момент он задумывается о том, чтобы бросить это дело. Начало казаться, что занимается он этим совсем не из-за своего желания стать айдолом. А из-за желания быть равным свои соулмейтам. В тот же период стало казаться, что у него совсем не получается примерно все. И в танцах он плох, и в вокале.

Психотерапия помогает и в этом, разгребая все его комплексы и неуверенности в себе. Жизнь в родном городе наложила сильный отпечаток. Очень сложно изменить себя, начать принимать самостоятельные решения, когда раньше за тебя решали все и контролировали каждый шаг.

Со временем он сближается с другими трейни. Не сказать, что прямо со всеми стает друзьями. Все же атмосфера соперничества чувствуется. Сам Хосок понимает, что не соперник ребятам, которые здесь уже долгое время. Проще общаться с ребятами, которые уже знают состав группы и дату дебюта. Они не воспринимают тебя соперником. Знают, что их место ты никаким образом не займешь.

Его происхождение никому не раскрывали, для его же безопасности. Как и не афишировались отношения с Юнги и Чимином. На первых тренировках они вообще строили из себя незнакомцев. Никаких поблажек от Пака не было, хотя Хосок и не ждал. Тогда-то он понял слова Юнги о жестокости Чимина, когда дело касается тренировок. К слову, с Мином они практически не пересекались. И, вместо желаемого переезда в квартиру соулмейтов, его ждал переезд в общежитие трейни. После этого стало казаться, что от соулмейтов он совсем отдалился. Однажды даже произошла крупная ссора, после которой они не общались больше двух недель. Виноваты тогда были все трое, и Хосок не помнит, кто первым пошел на контакт для примирения. Это время позволило вспомнить, что значит быть одному. Он с уверенностью может заявять, что после этого их связь стала только крепче.

Хосок не представляет, сколько он пробудет трейни. По рассказам он знает, что стажировка может длится несколько лет. Постепенно многие, кого он знал, либо дебютирую, либо уходят из компании. Состав группы, в которую он может попасть, его немного тревожит. Что, если он не найдет общего языка с другими участниками? Или окажется недостаточно хорош в сравнении с ними? Хосок старается отмести эти мысли, но периодически они все равно возвращаются в голову.

Постепенно расширяется его круг общения, раньше ограничивающийся семьей и соулмейтами. Первым близким другом становится Чонин, что младше его на два года. Их общения начинается с вопроса: «Хен, а правда, что ты из Северной Кореи?» Хосок в тот момент замер, испуганно смотря на младшего и пытаясь понять, откуда он узнал это. Оказывается, что Чонин был тем самым соулмейтом Кристофера из Института соулмейтов. Чон и подумать не мог тогда, что они станут лучшими друзьями. В течении года появляются Субин, Хенджин, Енджун, Бомгю и Сынмин. И в этой компании Хосок оказывается самым старшим.

Тогда он и представить себе не мог, что они смогут дебютировать в одной группе. Спустя два года. На тот момент он три года стажировался в компании и ему уже исполнилось двадцать один. Хосок думал, что этот год для него последний, когда можно дебютировать. Все же профессия айдола имела свои возрастные рамки. Очень волнительно было узнавать, что компания решила выпустить еще одну мужскую группу. А услышав ее состав, он не поверил. Показалось, послышалось, но точно не правда. Кажется, он пришел в себя только, когда услышал поздравление от согруппников и Чимина с Юнги.

— Поздравляю, Хосок-и, — сдержанно произнес Мин, стараясь сильно не показывать эмоции на публике. Конечно, он был рад за соулмейта, но все же никому об их связи известно не было.

— Ого, хен, даже Юнги-сонбеним вылез из своей пещеры, чтобы поздравить тебя. Интересно, почему же? — с хитрым прищуром спросил Чонин. На самом деле, ответ он знал, но не сдержался от поддразнивания старшего. От чего и получил легкий подзатыльник от Пака.

— А, ну, тихо, — шикнул на него Чимин.

Хосок в тот момент еле сдерживал переполняющие эмоции. Этот день стал одним из тех, что на всю жизнь отпечатался в памяти. После он восторженно читал комментарии в сети под постом о скором дебюте новой группы, что получила название BXZ, и профайлами участников. В группе он имел позицию главного репера и танцора.

Дальше события шли вихрем. Съемки клипа, запись альбома, выпуск дебютного трека, дебютное выступление, первая премия и первая победа в номинации: «Новичок года».

Недосказанность с участниками группы, а именно сокрытие его происхождения, порой волновали. Хотелось рассказать, да только страшно было. Но теперь Хосок не жалел, что когда-то озвучил, казавшуюся тогда глупой, мысль о желании стать айдолом. Его мама и сестра были первой его семьей, второй стали Юнги и Чимин. Группу и ее участников, а после и фанатов, чья поддержка чувствовалась буквально всегда, Хосок начал считать третьей семьей.