Ши Цинсюаню всегда нравились истории про родственные души и союзы, заключённые на небесах. Это ведь так красиво – двое людей суждены друг другу самой судьбой, и даже столетия не смогли их разлучить. Ему бы хотелось быть героем такой истории. К сожалению, он жил в совершенно другом мире.

Так уж вышло, что в реальности соулмейтов не существовало. Зато вполне реально существовала реинкарнация, и технически найти человека, с которым «даже столетия не смогли тебя разлучить» всё-таки было возможно. Только вот почти никому не захотелось бы этого делать.

Временами почти все люди видели сны о прошлой жизни. По большей части это были какие-то яркие моменты – сильные эмоциональные потрясения, войны, смерти, расставания. Вместо родственных душ ты чаще всего получал воспоминание о ком-то, кто столетия тому нанёс тебе больше всего боли. Жить в таком мире было достаточно паршиво, а иметь кого-то, кого ты очень долго не можешь простить всегда неприятно. Особенно, если счёт идёт на века. Особенно, если тот, кого ты не можешь простить – ты сам.

Ши Цинсюань был богат, красив и успешен, без его участия не обходилась ни одна громкая вечеринка, у него много друзей, а его подписчики в социальных сетях его обожали. Недавно он даже начал писать стихи и выпустил первую книгу – душераздирающий сборник элегий о тоске по прошлой любви и ненависти к себе. Новинку все приняли на ура, похвалив молодого блогера за то, какие проникновенные тексты он может писать о том, чего сам никогда не знал, а также за то, что тот пишет стихи в то время как остальные медийные личности ограничиваются лишь автобиографиями. Казалось бы, не жизнь, а настоящая мечта. Только вот Ши Цинсюань тогда лишь кивал, улыбался и благодарил за тёплые слова, как и велел ему брат, а сам мечтал только о том, чтобы отказаться от всей этой славы прямо сейчас.

Наверное, никто в целом мире не понимал, что такое синдром самозванца, так же чётко, как это было у него. Каждое утро Цинсюань просыпался в огромной квартире, вяло жевал, приготовленный личным поваром завтрак, садился в свою дорогущую машину и ненавидел себя за каждый юань, который был на него потрачен. Всё это должно было быть у другого человека – и тогда, много лет тому назад, и сейчас. Он ничего из этого не заслуживал – ни денег, ни тем более славы. Единственной целью существования этой книги была хрупкая надежда, что Он тоже видит сны и случайно где-то о ней услышит. Ши Цинсюань даже не надеялся на прощение. Он просто хотел, чтобы Хэ Сюань хотя бы был в курсе, как ему жаль.

Наверное, если бы не это, то он бы уже давно распродал все свои вещи и уехал жить в какую-нибудь глушь. Сейчас он мог хотя бы давать деньги на благотворительность и писать стихотворения и посты в соцсетях, в которых намекал на вещи, которые во всём мире может понять и узнать только один человек. Конечно, мерзкий голосок в подсознании продолжал шептать, что это лишь оправдания. Захотел бы – уехал, что тебя держит кроме страха лишиться комфорта? Однако, его Цинсюань старался не слушать. Хоть одну из его дебильных книжек Хэ Сюань наверняка однажды заметит в магазине или рекламе.

Так его жизнь и протекла – дни сменяли друг друга, а за ними проходили и целые годы. Надрывные произведения Ши Цинсюаня неизменно держались в топе продаж, но ничего не происходило. Быть может, адресат просто его игнорировал, может он стихов не читает, а может – он и вовсе не переродился. Почему-то вариант, что Хэ Сюань не видит снов, Ши Цинсюань не рассматривал. В какой-то момент он почти смирился. Ненависть к себе и отсутствие гордости даже за самые значимые свои достижения почти убили в нём интерес к жизни. Конечно, на публике он всё ещё был всеми любимым вечно весёлым мальчиком с обложки, но дома он чаще всего просто не вылезал из кровати круглые сутки. Стоит признать, Ши Уду его не бросил – пытался найти психотерапевта, вытаскивал из постели силой, помогал с организацией мероприятий, но это Цинсюаня мало волновало. После отказа в помощи с поисками Хэ Сюаня, их отношения безвозвратно испортились. Цинсюаню казалось, что брат помогает скорее себе, чем ему самому, потому что лучше явно не становилось. Наверное, ещё пара лет и молодой автор слёг бы окончательно, но потом чудо наконец произошло.

Ши Цинсюань усилием воли заставил себя привести волосы в порядок. Выглядел он жутко – вчера была вечеринка, а сегодня утром важная встреча, так что теперь он просто полулежал в большом мягком кресле, поджав под себя ноги и даже не пытался принять цивилизованный вид. Брат обещал, что заедет его новый телохранитель – старый слёг с внезапной болезнью. В принципе, ему было всё равно, приедет и приедет. Может, они даже подружатся, но кому вообще может потребоваться его убивать? Хотелось просто поскорее с этим закончить.

– Он приехал, – раздался в наушнике голос ассистентки.

– Спасибо, Тан-цзе, – дружелюбно ответил Цинсюань. Он почти со всем персоналом общался по-приятельски. – Пусть войдёт. Представишь нас?

– Конечно, – прощебетала молодая девушка ему в ухо. – Он уже поднимается. Его имя Хэ Сюань.

Что?

Цинсюаню словно со всей силы вмазали кулаком в грудь. Воздуха не хватало, мир, кажется, перевернулся вверх дном и превратился в беспорядочное нагромождение пятен и клякс. Дышать. Дышать. Дышать. Он же только этого дня и ждал, так? Почему же теперь так страшно?

Практически кубарем, Цинсюань скатился со своего кресла. Он ведь все ещё в пижаме! Слава богу хотя бы причесаться успел… В следующую секунду захотелось отвесить себе пощёчину – нашёл о чём думать, это тебе не свидание! Какая разница во что он одет, если Хэ Сюань наверняка на него и взглянет. Будто в парадном костюме человек, когда-то разрушивший его жизнь, станет ему менее неприятен. Несколько раз глубоко вздохнув, Цинсюань взял себя в руки, и в этот самый момент громче колокола, извещающего о начале казни, грянул мерзкий писк дверного звонка, и дрожащей рукой он разблокировал дверь.

На пороге стояли двое – молодая крашеная блондинка, его личная помощница, и… Он.

На Хэ Сюане был чёрный костюм и тёмно-синий галстук со схематичным изображением морских волн. Захотелось нервно захихикать – он ведь не мог выбрать его случайно, значит и сны точно видит. Только как это расценивать: как издёвку или как ветвь мира?

– Господин, – она склонила голову в поклоне. – Хэ Сюань, новый глава службы безопасности.

Мужчина не проронил ни слова. Цинсюань часто представлял себе этот день и то, насколько близок был образ, который рисовало ему воображение, оказался близок к реальности, даже пугало. Хэ Сюань переродился практически в том же облике, а волосы носил всё такими же длинными в высоком хвосте. Цинсюань и сам не стригся. Почему-то от этого ощущение того, что они знакомы тысячу лет, только усиливалось.

– Спасибо тебе, Тан Минчжу, – со всей решимостью ответил он. Одновременно и хотелось, чтобы она наконец ушла, и никогда не оставаться с ним наедине. Было страшно, а стыд накатил с удвоенной силой. – Ты свободна.

Девушка снова поклонилась и скрылась за дверью. Тишина, повисшая в следующую секунду, была почти осязаема на ощупь.

Парни смотрели друг на друга, не отводя взгляда. В блестящих живых глазах Цинсюаня читался ужас, но ещё – надежда и неподдельное счастье, взгляд Хэ Сюаня мог показаться равнодушным, но Цинсюань знал, как нужно смотреть, и видел там отражение собственного смущения.

– Хэ Сюань… – осторожно начал он, как вдруг его перебили.

– Замолчи, – в первую секунду это напугало, но затем Цинсюань различил в тоне знакомые по... некоторым снам нотки заботы. – Почему так официально?

А ведь и правда… Он почему-то раньше не понимал, что неосознанно запретил себе называть этого мужчину Хэ-сюном. Словно… он лишился права на это. Хотя, так ведь и было, верно?

– А можно? – неуверенно спросил Цинсюань. Почему-то он знал, что собеседник поймёт о чём именно речь.

Несколько секунд ничего не происходило, а в бездонных глазах Хэ Сюаня плескалось что-то нечитаемое. Казалось, он обдумывает что-то очень важное и пытается решиться.

– Можно, ­– наконец отозвался он через некоторое время. На какой-то миг показалось, что голос его дрогнул. – Я ведь твой лучший друг, придурок.

Прежде, чем этот прекрасный сон успел бы обернуться кошмаром, Цинсюань кинулся вперёд. Секунду назад он весь трясся от тревоги, но после этих слов его руки словно приняли самостоятельное решение и обвились вокруг спины Хэ Сюаня, стискивая того в неловких отчаянных объятиях.

– Хэ-сюн! – от чёрного пиджака пахло одеколоном, а ещё – морской водой, но это обезумевшему от счастья Цинсюаню могло и показаться. – Хэ-сюн, Хэ-сюн, Хэ-сюн…

– А ну перестань реветь, – раздался откуда-то сверху спокойный, но тёплый голос. – Костюм стоит кучу денег.

И правда – он плакал. Цинсюань умудрился этого не заметить, но оказалось, что солёные дорожки щиплют ему глаза, а заодно оставляют следы на гладкой ткани. Стоило было, наверное, отпустить его и перестать разводить беспорядок, но вместо этого Цинсюань только сменил положение головы, теперь прижимаясь щекой.

– Прости! – он не удержался от глупого смешка. – За всё прости, пожалуйста, я тебе тысячу костюмов куплю только прости…

– Я читал, – ворчание сверху прозвучало роднее самых ласковых похвал. – Ты извинился уже.

Он читал! Конечно, он читал, иначе не пришёл бы сюда. Цинсюань знал, что слёзы всё ещё катятся, так что выглядел он, наверное, просто ужасно, но всё равно не удержался и поднял взгляд, упираясь в чужую грудь подбородком.

– Читал? – с нежностью повторил он, как зачарованный. ­– И как тебе?

Хэ Сюань смотрел, не отводя взгляда. О таком Цинсюань даже и мечтать не мог.

– Хорошо, – даже за сарказмом прятаться не стал. – Драматично уж очень.

– Но я старался! – протянул автор как капризный ребёнок. – Мне было так стыдно… За вознесение, за удачу, за всё… Ты правда не ненавидишь меня? Я думал, ты никогда меня не простишь…

Хэ Сюань вздохнул. Не раздражённо – скорее просто устало, и вдруг на макушку Цинсюаня легла чужая ладонь, а через секунду вторая оказалась на его спине, скрепляя и без того прочные объятия.

– Ещё тогда простил, – Хэ Сюань не стал бы врать, и Цинсюань моментально успокоился. Оказалось, это так просто… Но ведь происходящее – это всё, о чём он только мечтал и даже больше. Тёплая широкая ладонь мягко гладила его по спине, и если это всё было сном, то значит, он бы никогда не захотел просыпаться. Однако, объятия вдруг закончились, и Хэ Сюань сделал пару шагов назад к небольшой сумке, которую Цинсюань сначала не заметил.

– Всё хорошо, Хэ-сюн?

«Телохранитель» пару мгновений порылся в своих вещах и наконец повернулся, сжимая в руках какой-то предмет. Вид у него был при этом такой, будто это – обручальное кольцо, а сам он вот-вот отключится.

– Что это?

Хэ Сюань одним шагом преодолел расстояние, которое их разделяло, и вложил предмет Цинсюаню в руки.

– Вот, – в это было трудно поверить, но вид у Хэ Сюаня был по-настоящему смущённый. – Я купил тебе веер.