Юный Казекаге еще с детства любил наблюдать за растениями. Они не такие, как люди: лишь тихо шелестели на ветру да расли без особых усилий, в таком-то климате. Хотя и были более хрупкие виды, для них в деревне выстроили оранжереи и разводили, в основном для медицинских целей. Всего в Скрытом Песке было не менее десятка огромных теплиц, где местные медики выращивали специальные лекарственные травы, рядом же сразу изготавливали снадобья. Среди них не так давно появилась личная теплица Гаары, как раз ко времени вступления его на должность Каге.
Сабаку но Гаара просто обожал проводить всё доступное свободное время от своих обязанностей, ухаживая за бесчисленным количеством разномастных цветов и кактусов. А иногда он просто любовался ими, расхаживая вдоль и поперек да насвистывая простенькие мелодии. Все это помогало ему немного отвлечься от лишней суеты, так сказать, освежить голову. Вот он проходит мимо достоинства своей коллекции — небольшого стеллажа, на котором стоит около десятка аккуратных горшочков с маленькими декоративными кактусами. Некоторые из них уже скоро должны были зацвести.
Кактусы, кактусы… Хоть они и колючие сами по себе, но в особые моменты, а именно те самые минуты своего цветения, чертовски красивые и даже немного нежные с виду. Гаара задержал свой взгляд на одном из экземпляров, внимательно наблюдая за колючими шариками, словно они должны были что-то сделать. Сей мирный момент был бессовестно прерван бесцеремонным и громким стуком:
— Гаара-кун! — дверца теплицы распахнулась, и внутрь ввалился взъерошенный и изрядно потрепанный Ли. — могу я вой…
— Проходи, — отрезал Гаара, перебив Ли, — какие-то вести от Пятой?
Ли. Естественно, только он и стал бы без предупреждений влетать куда угодно.
— В-вовсе нет! — ниндзя из Конохи настолько разволновался, что даже стал заикаться.
На одно мгновение их глаза пересеклись: ясные и широко распахнутые черные, и слегка прикрытые, нежно-бирюзовые. На лице Казекаге появилась лёгкая улыбка, но тут же и исчезла, будто её смахнул сквозняк, прошедший через теплицу.
— Тогда по какой причине ты здесь? — Гаара слегка приподнял веки, давая понять, что он в явном недоумении. Пусть обычно его взгляд практически не показывает ничего, что могло бы быть на уме, сейчас можно было и немного расслабиться.
— Гаара-кун! Я… я просто хотел… хотел повидаться с тобой!
Рок Ли топтался на месте, весьма увлеченно исследуя глазами свои сандалии, то и дело поглядывая на Гаару из-под густой чёлки. Порой, бывало, его и не заткнешь, но сейчас… Именно в этот неподходящий момент будто забыл все слова, и отчаянно пытался ухватиться за любую мысль. Но увы, те хаотично перемешались, хотя буквально четверть часа назад Ли тщательнейшим образом продумал всё, что собирался сказать Гааре. Даже хотел записать на бумажке, по совету своего неугомонного тренера, но почему-то отказался. Зря! Сейчас же, то сердце начинало биться быстрей, а к лицу приливал жар. Куда уж тут думать!
— Так вот оно что, — Гаара хмыкнул, и снял перчатки с рук, — а разве ты не должен сейчас охранять Хокаге-саму?
— Её уже сопровождает Какаши-сенсей, а я… просто хотел р-развеяться и… встретитьс… — парень начал запинаться и попытался перевести разговор в другое направление, — Знаешь, а у тебя тут так здорово, и растений сколько!
Нервничает: и голос внезапно поднялся на пару октав, и взгляд поехал в сторону от Гаары к случайным рядам зелени, и нос внезапно зачесался, и… В отличии от Гаары, Ли – открытая книга. Нужно быть совсем слепыми и глухими, чтобы не заметить. Казекаге не стал давить на бедолагу и решил немного подыграть.
— Хочешь, расскажу о них?
— О… о растениях?
— Верно подмечено.
И с чего вдруг? Гаара никогда не отличался многословием
окинул взором свои владения, — тогда… Ли с неподдельным интересом начал слушать. Гаара много чего знал о растениях, растущих тут. Когда он вел рассказ, его глаза буквально блестели от возбуждения, а сам он активно жестикулировал, показывая то на один, то на другой экземпляр. В конце концов Гаара настолько увлекся, что случайно задел один из горшков, и тот непременно бы разбился, не подхвати его Ли в нужную секунду.
— Ты бы осторожнее с ними, — парень рассмеялся и хотел было поставить кактус на место, но хозяин теплицы предпочел сделать это самостоятельно, и попытался забрать посудину у хохотуна. Их руки соприкоснулись и Ли ощутил нечто странное: руки Гаары были холодными, несмотря на стоящую вокруг жару. Хотя, возможно, ему показалось, у самого вон руки, перевязанные бинтами, вот-вот сгорят. Его пальцы буквально вцепились в горшок с растением, а сам он уставился в глаза, с удивлением смотревшие на него. Это продолжалось всего секунду, а потом Гааре удалось забрать кактус из рук своего гостя. Ли поспешно выпрямился, не отрывая взгляда от лица Казекаге, пока тот водружал горшок на свое законное место. Уголки губ слегка дрогнули, и Гаара прошептал:
— Спасибо тебе, — его голос слегка дрожал, — Если бы не ты, то…
— Пустяки! — Ли перебил Гаару, и сам не заметил, насколько громко это прозвучало. И почему же его сердце бьётся так часто? И как назло, стучит так сильно, что парень отчётливо чувствовал каждый удар, будто у него в груди не сердце, а наковальня. Тук. Тук. Тук. В конце концов, ему удалось выдавить из себя нечто похожее на улыбку, и вновь поднять взор на Гаару. Тот же в свою очередь не отводил своих глаз от Ли. И снова этот его взгляд. А эта наивная, слегка глуповатая улыбка… — Я… я наверное… задержа… пора бежать… — еле шевеля губами прошептал юноша, и, чувствуя, как его лицо начало полыхать, попытался выбежать из теплицы. Не успел Ли сделать и пары шагов, как понял что не может: его запястье схватил Казекаге своими холодными руками, не давая Ли ретироваться. – Постой, — Гаара подошел, и сжал ладонь парня еще сильнее, — прошу. Ему не хотелось выпускать эти горячие руки, наоборот, он жаждал держаться за них вечность. Гаара приложил руки Рока к своему лицу. Какое блаженство… Так приятно чувствовать тепло его рук рядом с собой, будто оно могло растопить что угодно. И ему стало еще теплей, когда Ли, не говоря ни слова, повернулся и провел второй рукой по худым щекам. Мягкие, но в то же время сильные пальцы гладили лицо Гаары, такое же холодное, как и его руки. Теперь он знал, чего хочет: пусть этот дурашка греет его вечно. Пусть обнимает и не отпускает…