Они были знакомы задолго до этого дня, но встретились только после концерта в Минске, когда Вася, усталый и разочарованный, вяло тащил своё тело в гримерку. Ему было просто необходимо смыть макияж и стереть с кожи фантомные ощущения бесчисленных фанатских объятий. Все они были приятными, но, всё же, их было чересчур много.
Болели руки. А ещё ноги и поясница, потому что они попросту не могли выдержать того напряжения, в котором находились последние три часа. Вася чувствовал, что двигается на последних усилиях воли, и нуждается в открытии второго дыхания, чтобы хотя бы попросту дойти до квартиры, в которой вписали музыкантов.
Полная тактильная перегрузка накрыла парня, когда он увидел человека с лицом, знакомым лишь по фотографиям и видео в интернете. Валентин ждал его у двери. Мужчина просто проявлял уважение к остальным участникам группы, ведь вряд ли бы его выпровадили из гримерки, Антон бы точно узнал научпопера. Он мягко прислонился твёрдым плечом к стене и смотрел невидящим взглядом в пустоту коридора.
Со стороны он мог бы показаться отчужденным от этого мира, но, увидев Васю, Конон первым двинулся навстречу. Звёздкин, будто бы ему не хватило трех часов на ногах, не удержался и побежал к мужчине, ведь не видя его в концертном зале, парень был уверен, что тот не пришел вообще. Его разочарование мгновенно улетучилось, ведь главная мечта – увидеться с Валентином в Минске – сбывалась прямо в этот момент.
- Ахуеть, ты настоящий, - прошептал Вася, обвив руками чужую шею. В ответ послышался только тихий добрый смех и руки на талии сжались чуть крепче.
Остранившись, музыкант устало осел на пол и, дождавшись, пока Конон сделает то же самое, положил голову ему на плечо. Он так чертовски устал, что сил хватило ровно на одни объятия.
- Валь, я так задолбался, - тихо проговорил парень, прикрывая глаза. Он не увидел – почувствовал тёплую улыбку в ладони на пояснице и тесном прикосновении бедра мужчины, который подвинулся поближе.
- Тогда ты точно не сможешь отказаться от нормальной двухспальной кровати и горячей ванны, которые будут в твоём личном распоряжении.
- Но сначала мы идем бухать, - спохватился Вася. Он резко поднял голову и несильно ударил Валентина в подбородок, - Ой, извини, - парень потянулся и быстро прижался губами к линии челюсти, а потом так же быстро стушевался и отстранился. У него плохо выходило контролировать себя. Под кожей было столько энергии, побуждающей к действиям, сколько и здравого смысла в голове, который реагировал на такие порывы слишком медленно, чтобы предотвращать их. От второго музыкант хотел избавиться как можно быстрее.
Он только что поцеловал человека, которого увидел первый раз в жизни, и стыд накрыл с головой, не собираясь делать поблажку из-за многих часов переписок и разговоров по телефону.
- Да, идём бухать, - мужчина никак не отреагировал на поцелуй внешне, только улыбаться стал как-то совершенно по-другому.
Вася творил с Кононом нечто неописуемое. Идя на концерт, мужчина планировал отсидеться у стенки и понаблюдать за парнем со стороны. Он предположить не мог, что обнаружит себя посреди плотной толпы, подпевающим знакомым песням и двигающимся в такт.
Что обнаружит себя в слэме, в хаотичном движении десятка тел, в столкновениях и массовой эйфории, которая вдохновляла настолько сильно, что самому хотелось кричать. Не думал, проникнется атмосферой так глубоко.
Как и сейчас не мог представить, что будет рассчитываться с продавщицей за водку, большую коробку сока и пакет апельсинов в круглосуточном и слушать чужой восторг.
- То есть у вас реально можно пойти и просто ночью купить алкоголь? – было давно за полночь, и Вася, привыкший искать магазин, которому ночная выручка важнее возможной административной ответственности, не мог перестать удивляться тому, как в этом плане свободно в Минске живется.
Валентин не ответил на, очевидно, риторический вопрос, решив вместо этого спросить другое:
- Теперь домой?
- Не, давай на детской площадке посидим. Только тихонько так, чтобы никто ментов не вызвал.
- А смешивать ты там как будешь? Мы ж стаканчики не брали.
Вася растерялся, осознав, что пить придётся прямо из бутылки, но это длилось всего секунду. Парень сразу же напустил на себя важный вид и громко проговорил:
- Валентин, запамятовал, как вас там по батюшке, вы же собираетесь пить с самым опытным кутилой Барнаула. Можете положиться на меня, - Конон рассмеялся в кулак, но всё же повёл Звёздкина в сторону дворика, который был неподалёку. Им не повезло, беседка на детской площадке была занята компанией из пяти парней и четырех девушек.
Вася, прервал ленивый разговор с Валей, подошел к ним, и через минуты две, пожав всем руки, вернулся с поллитровым пластиковым стаканчиком.
- И чё я говорил? – самодовольно улыбнулся парень. Мужчина закатил глаза, но всё же выслушал историю о том, как им повезло что на площадку этим вечером не вышла одна девушка из компании, которая заболела и была вынуждена отлеживаться в тёплой постели, а не мёрзнуть на деревянной лавке в продуваемой со всех сторон беседке.
Как Вася успел узнать это за те пару минут, которые общался с ребятами было для Валентина загадкой. Сам бы он не решился подойти к незнакомым людям со всякими просьбами. По крайней мере в любую другую ночь. Сейчас же, с Васей, мужчина не знал, чего ожидать от себя самого, каждое последующее действие могло оказаться сюрпризом.
Они двинули в соседний двор в поисках следующей беседки, но таковой не оказалось. Зато была большая качель-лавка, вполне пригодная для размещения двух людей.
- Сюда? – спросил Вася, махнув в сторону качели бутылкой водки, которую нес в руках. Почему-то ему было совсем не страшно, что кто-то увидит и осудит, будто он всегда оставался подростком, который каждый день выживает на неодобрении предков и половине дошика.
Валентин просто кивнул. Он, по правде, согласился бы на что угодно.
Они открыли бутылку. Звёздкин четким глазомером и не дрожащими даже на холоде руками создал один из простейших шедевров алкогольного искусства в пластиковом стаканчике, и сразу же отпил на пробу. Видимо, парню понравился результат его манипуляций, потому что, сделав ещё пару глотков, он предложил напиток Валентину.
- Боже, ты так смешно выглядишь в этом пальто и с пластиквым стаканчиком, - рассмеялся Вася, смотря прямо на ладонь, держащую этот же стаканчик.
- Это почему ещё? – искренне не понимая проблемы спросил Конон. Он чувствовал себя вполне комфортно, не смотря на то, что пальцы замёзли, и кончик носа немного пощипывало, мужчина был уверен, что покраснел от холода. Но он понимал, что не этот факт делал его смешным в глазах Васи.
- Не знаю, - парень призадумался и посерьёзнел, - Тебе бы больше пошла ванна с вином, а не водка с соком на детской площадке.
Он попытался представить это, и на удивление, в его фантазии Валя выглядел настолько гармонично в алой воде и в окружении маленьких ароматических свечек, настолько естественным это показалось на миг, что парень и впрямь захотел как-нибудь попробовать.
- Так вот о чем ты думаешь, да? – вкрадчиво проговорил Валентин, едва уловимо понизив голос. Он не знал, что что-то крамольное только начало закрадываться в мысли Звёздкина, и своим голосом он распугал все пошлые мысли, отогнал неловкие фантазии.
Музыкант превёл взгляд с ладони, всё так же сжимавшей алкоголь, на лицо собеседника, и вдруг почувствовал, как тёплая волна покатилась по позвоночнику и осела на щеках. Стало стыдно, ведь, хоть он не успел представить конкретный образ, в голове осталось горячее смазанное чувство.
- Вообще-то я про роскошь и эстетику, а не о том, что ты подумал, - не очень уверенно пробормотал парень себе под нос, а потом и вовсе спрятал лицо в холодных ладонях, - И вообще, в переписке ты флиртуешь лучше.
Такая неловкая и детская попытка поддеть только рассмешила и подзадорила Валю. Он предложил Васе выпить, и, избавившись от мешающего стаканчика, положил голову на холодные костлявые колени парня.
- Это потому что я давно не пил.
Вася изо всех сил старался не поддаваться на явную провокацию. Он и на секунду не верил, что Конон мог опьянеть с полстаканчика, поэтому избегал смотреть на это наглое и хитрое лицо на своих коленях. Сам он допивал залпом, притом почти натощак, поэтому списывал быстрое лёгкое помутнение на общую истощенность организма.
Руки музыканта начинало потряхивать, он и сам обратил на это внимание, когда попытался на весу обновить порцию алкоголя. Васе жутко хотелось побыстрее напиться, но холод этому только препятствовал. Опустошив половину заново наполненного стаканчика, Звёздкин решил, что для некоторых глупостей необязательно быть пьяным, и запустил ладонь в короткие светлые волосы Валентина.
- Тренироваться надо. Я после каждого концерта в туре… тренируюсь.
Парень не смотрел на глухо рассмеявшегося мужчину – ему вдруг стало страшно. Звёздкин как будто понял: как только он опустит взгляд, поднять его уже не сможет, потеряется и утонет в волнах пробегающих по спине мурашек.
Внизу послышалось копошение, Валентин немного поерзал на чужих коленях, а затем Васино лицо осветило вспышкой и огоньком небольшой чёрной зажигалки. С кремнием, это вам не какая-то кнопка, тут нужна ловкость пальцев, что при таком холоде только подтверждало полную трезвость Конона.
Когда Валя стал откровенно и нагло выдыхать дым в лицо, пытающегося бросить курить, Звёздкина, тот не выдержал. Он перехватил руку, собирающуюся снова описать дугу, чтобы новая порция густого дыма устремилась вверх, забрал у холодных пальцев такую же холодную сигарету и затянулся так крепко, как давно себе не позволял.
Он почувствовал дым. Он был везде, забил рот, ноздри, сузившуюся глотку, лёгкие, даже проник в самые кончики пальцев, отзываясь мягким ядовитым покалыванием. Как же приятно. Ладонь, всё ещё поглаживающая чужие волосы, непроизвольно сжалась, но в ответ на это раздался только ещё один хриплый смешок, а не возмущения.
Васе вполне хватило одной затяжки, и он вернул сигарету, после чего уже неотрывно наблюдал за тем, как курит Конон. Парень ловил каждое его действие и запоминал, словно инструкцию по выживанию.
Рука описывает дугу каждый раз, пальцы замирают пугливой бабочкой у самого лица, но не касаются, и только после этого губы обхватывают фильтр. Затем – вдох. Вкрадчивый, осторожный, но в то же время такой глубокий и длительный, что Вася успевает терять ощущение времени. Вряд ли это происходит дольше пары секунд, но внутренние часы парня показывают десять минут вечности, что уже само по себе бесконечно. После того, как дым неисчислимым количеством языков вылизал лёгкие изнутри, его выталкивают наружу, чтобы он забился Звёздкину в глаза и заставил их слегка слезиться.
Валентин повторил это ещё пять раз – для закрепления, а затем затянулся глубже, чем обычно, выкинул окурок и примкнул к губам парня. Побыстрее, чтобы не потерять дым, чтобы передать его, как фольклор дикого и необычайно свободного народа – из уст в уста.
Вася чуть не поперхнулся им. Едва справился с этой неожиданностью, силой и свободой, которые вошли в его лёгкие и душу вместе с чужим дымом. Пожалуй, настолько глубокого поцелуя у него никогда не было.
- Ты такой красивый, - шепчет Валентин, и Вася обмирает. Где-то внутри окончательно заглушенный быстрым сердцебиением, умирает здравый смысл.
Вася тянется навстречу первым, сгибается в три погибели, чтобы достать губы Вали, который снова тяжело ощущался на коленях. Они поцеловались криво и неправильно, было неудобно, и чужие губы двигались хаотично из-за того, что накрывали в поперек.
А потом Звёздкин отстранился, пытаясь отдышаться. На пересохших губах чужое прикосновение застыло фантомным призраком, и парень стал быстро допивать из стаканчика, который чудом не разлился полностью. Носки кед не доставали до влажной земли, неохотно впитывающей в себя мультифрукт с водкой, и только это сохранило их сухими.
Только допив полностью, Вася почувствовал холодок, пронёсшийся по ляжкам. Валентин сидел, подтянув ноги под себя, и смотрел своим внимательным, порой даже пугающим взглядом неотрывно, будто бы зачарованно. Как же много бы музыкант сейчас отдал, чтобы узнать, что творится в чужой голове.
Но он мог только догадаться.
- Красивый, - снова прошептал Конон. Он прикоснулся к Васиной холодной щеке, а потом прикрыл глаза и поцеловал шею. Звёздкин не сразу осознал, что происходит, его ладони сжали чужие плечи в слабой попытке то ли оттолкнуть, то ли притянуть поближе, вжаться всем телом и раствориться. Щекотливые поцелуи пробежали мимо кадыка вдоль длинной мышцы, проходящей по шее наискосок, и нырнули в ямку между ключицами, так низко, как только позволяла разошедшаяся змейка ветровки.
- Чувак, у меня же недрочабрь, - попытался возмутиться парень, но в то же время запрокинул голову, как только почувствовал, как, оставив несильный, но достаточно болезненный укус внизу, Валентин снова стал подниматься к подбородку. На полпути он остановился, втянул кожу, и Васе оставалось только держаться за плечи, чтобы удерживать равновесие.
Было сложно разобрать, это алкоголь наконец ударил в голову, или поцелуи довели до головокружения, но Звёздкин крепко держался за свою единственную опору. Казалось, если бы он не сжимал чужие плечи, неизбежное падение длилось бы всю вечность. Рядом звякнула бутылка, она опрокинулась, и неплотно закрученная крышечка смогла спасти мизерное количество водки.
Как же мало им всё-таки понадобилось времени. Ещё пару часов назад Вася бы корил себя за такие мысли, а сейчас сам судорожно ищет Валины губы, чтобы поделиться рваным дыханием и дрожью. Шею холодит лёгкий ветер, и парень обнимает себя чужими тёплыми руками. По сравнению с воздухом кожа ощущается обжигающе горячей, но он жмётся к колючей ткани пальто и целует, сколько хватит сил.
За девятиэтажками зажигается рассвет.
Он тлеет маленьким нежным огоньком, но из-за него небесная чернота расступается, и совсем скоро пространство озаряется голубыми росчерками, а горизонт возбужденно розовеет. Он словно смущен картиной, которую застал, атмосферой, которую нехотя разрушил.
Вокруг так тихо, что Вася слышит своё сердцебиение в ушах, оно словно и не уходило, не прерывалось тяжелыми вздохами и шелестом одежды. Деревья шумят от пролетающего в их кронах ветра, а Звёздкин улавливает только дыхание Валентина, который позволил улечься на его груди и слушать-слушать-слушать. Парень целует ещё раз в щеку, но только для того, чтобы достать из кармана пачку сигарет и чёрную зажигалку с кремнием, а потом целую минуту пытаться дрожащими пальцами добыть искру.
Они курят одну на двоих. Уже нормально, передавая тонкую сигарету длинными пальцами. Губы у обоих опухшие и горячие, а оттого во много раз привлекательнее, и Вася честно старается избегать взглядов, но проваливается каждый раз, когда Конон делает затяжку.
Звёздкин кутается в свою ветровку и жмётся плечом, потому что он замерз так сильно, что руки неконтролируемо трясутся. Он не может сидеть на месте. Приходящая трезвость требует движения, и уже совсем скоро он вызывается провести Валю домой.
У Васи рука очень холодная, и Конон пару раз пытается сунуть их сцепленные ладони себе в карман, чтобы согреть, словно хрупкого только вылупившегося птенчика. Но парень снова и снова вытаскивает замок из пальцев на мороз, любуется им, потому что знает, что нескоро ему снова выпадет возможность погулять по дворам с кем-то за ручку.
Валентин вздыхает, закатывает глаза на такое ребячество, но сдаётся. Ему нравится видеть, как Звёздкин улыбается, как солнечные лучи, отражающиеся от окон верхних этажей, блуждают по его милому смешливому лицу.
- Ой, у тебя веснушки, - замечает музыкант уже под самым подъездом. Его внимательные глаза тщательно изучали, цеплялись за каждую деталь, потому что времени осталось не так много, чтобы тратить их на что-либо, кроме Валиных веснушек. Это вроде бы и не комплимент даже, но восхищенный Васин взгляд заставляет мужчину смутиться и улыбнуться, заставить солнечных зайчиков танцевать на щеках.
Пора прощаться. Как минимум на несколько месяцев, а потом снова договариваться о встречах и надеяться, что они состоятся.
- Слушай, может, переночуешь у меня? Времени не так уж много осталось, а тебе ещё добираться, - неловко предложил Валентин, отведя взгляд в сторону. Он изначально планировал зазвать Звёздкина к себе, но сейчас почему-то принять парня в своём доме показалось ему особенно интимным.
- Ты просто хочешь подольше побыть со мной, - Вася говорит прямо и смело, будто бы в шутку, вряд ли он сейчас думает, что с ним согласятся. Он бы хотел этого, но, будучи привыкшим получать отказы, тем более на такие громкие фразы, знал, что ожидать ничего не стоило. Оттого его удивление ответом можно оправдать.
- Да.
- Отлично, потому что я тоже.