Семья

Ви двадцать три от дня первого рождения и семь месяцев до дня второй смерти.

Она кутается в куртку Альдекальдо, стирает с подбородка кровь, глотает таблетку на сухую и выходит из палатки.

Она не отвечает на сообщения «друзей» из своего прошлого, игнорирует уведомления, потому что боится прошлого как дикого искина за Черным Льдом, боится, что Найт-Сити пустил в нее корни слишком прочно, что стоит ему потянуть, поманить, и она сорвется обратно как послушная девочка.

А она не имеет на это никакого права.

Три фото Риверу Уорду (было четыре, последнее – плохенькое селфи, где Ви выглядит дерьмово. Но оно не отправилось, и Ви подумала – судьба) оправленные не столько потому, что она хочет поделиться красотой, сколько хочет показать, что он упустил. Обиженный ребенок внутри нее все еще ждет чуда, вот только она хорошо знает – чуда уже не случится. Никакого «долго и счастливо», только пыльным сапогом по роже от госпожи Реальности, вот и вся награда.

И Ви не жалуется. Она благодарна и за это. Семь месяцев жизни, когда еще недавно ты не рассчитывала вообще ни на что – не так уж плохо.

Ви двадцать три, и она разучилась мечтать, пусть и скрывает это от своей семьи, потому что Альдекальдо – мечтатели, вдохновляемые движением и жизнью. Она двигается по инерции, да и жизни в ней уже не через край. Но она одна из них.

После всего горя, которое она им принесла, ее цели просты и понятны: она сделает все, что в ее силах – пока эти силы в ней есть – чтобы они были действительно, по натуральному счастливы. Она учится жить, не думая только о себе, она говорит себе, что счастье ее семьи – ее счастье. И нисколечко не врет. Найт-Сити научил ее многому, но главный урок прост до неприличия: никогда не обманывайся. Во веки веков, аминь.

Ви двадцать три, Ви семь месяцев до смерти. Ви взрослеет.