Одна секунда, и сообщение отправилось. Сердце замерло и ждало момента разорваться, когда обыденный текст: «Пожалуйста, подойди к моей комнате» будет прочитан. Неперестающие трястись руки накрыли красные глаза Денки, которые никто не увидит в синей тьме комнаты. Ребята говорили: «В ней находятся все вещи, что попадались под руку» - это было правдой. Парень до сих пор не понимал, что в ней должно находиться, что наполняло душу теплом. Может быть наушники, браслет или спрятанная фотография матери?
Два резких всхлипа, чтобы придержать слёзы. Пусть польются позже.
Его мама - единственный человек, воспоминание о котором заставляло того улыбаться и рыдать, как маленького ребёнка. Ребёнка, не спасшего её от чужих, тянущихся через чёрную тьму, рук. Если бы желтоволосый парень смог бы протянуть руку, пусть сквозь ливень, он смог бы схватить её, тепло обнять и никогда не отпускать, быть рядом, даже вместе со злодеями. Глаза затряслись, наполняясь слезами, что он мгновенно снимал рукавом пижамной кофты.
Послышался стук — тело вздрогнуло и провернулось в сторону двери. Шмыгнув носом, Денки подкрался и открыл её. Сквозь щель проглядывала Кьёка Джиро, глубоко вздыхающая и прищурено осматривающая друга.
— В такое позднее время... Половина второго, что от меня нужно?
Взгляд парня забегал от одного глаза к другому и потупился в пол, выпытывая на лице неловкую улыбку.
— Эм, я... ха-ха, — он затянул и не торопился сформулировать мысли в слова.
Руки затряслись. Каминари потянулся ими к тёплым кончикам пальцев Кьёки, закрепляя вместе и не желая отпускать. Такие мягкие, как у доброй богини, рядом с которой никогда бы не смог стоять и никогда бы не отпускал, если бы была такая возможность.
— Я предал тебя, я... — закусил губы и отвернул голову в сторону.
Что сказать дальше? Как? Слова не становились такими тяжёлыми уже давно. «Я сотрудничаю с лигой злодеев, чтобы не навредить семье»? Сотрудничество со злодеями ради блага — в такое никто не поверит. Ты только вредишь всем: до сих пор нет твоей мамы рядом, из-за тебя похитили Бакуго. Мог не давать расписание, не говорить о местонахождении. Мог ведь? Никто не пострадал бы тогда, если бы ты остановился вовремя, не был бы таким идиотом.
— Так что? — её недоумевающее лицо открылось впереди на расстоянии чуть меньше пятидесяти сантиметров. — Ты предал меня? О чём это ты?
Недоумевающая улыбка устроила взрыв внутри, разгораяя пожар по телу. Вот бы это не закончилось так быстро.
— Тот тест. Я изначально дал неправильные ответы.
— Придурок, — девушка распахнула дверь и накинулась на Денки, обхватывая шею рукой, — Не очень-то надеялась на кого-то, вроде тебя.
— Перестань, — он засмеялся.
Глаза не отрывались от сияющего лица, которое Денки мог увидеть в последний раз, чью улыбку так старался запомнить. Возможно, если она узнает об этом случае, когда парень не задумываясь согласился рассказывать всё, что нужно тем ублюдкам, только бы они сохранили маму, Джиро не станет больше смотреть на него. Они станут незнакомцами и чужими людьми.
— А, точно, мне нужно подойти к Аизаве с одной просьбой, — голос звонко прозвучал в тишине коридора общежития.
— Серьёзно? Только быстрее. От меня же требуется помощь, раз попросил подойти?
— Не-а, просто решил подействовать на нервы. Мог любого другого позвать, кто знает где находится учительская, — На лице растянулась ехидная улыбка. «Она настолько добра».
— Какой придурок.
Закрытие двери было еле слышным и ребята пошли к кабинету. Путь позже оказался самым долгим для приятелей. С каждым шагом, перед глазами чернело, а ноги шагали медленнее и медленнее. Двое друзей казались невесомыми в этих коридорах, тихо дотрагиваясь до ледяного пола. Кьёка указала пальцем налево — в этой стороне они скоро столкнутся с кабинетом классного руководителя.
— Думаю, круто быть героем — хорошие люди, готовые помочь, да и в принципе, крутые, — произнесла Кьёка. Таким Каминари уже не мог быть.
— Это ты сейчас к чему? — парень приподнял одну бровь, пряча руки в карманы.
— Да нет, просто тянет к размышлениям ночью. Забавно? Думаю, ты можешь стать таким же, — лицо озарила широкая улыбка, — А так мы уже дошли. Подождать тебя здесь?
— Лучше иди, Джиро. Попытаюсь вымолить прощение у учителя Аизавы-сан, — «боюсь, ты услышишь нас».
— Вот как? — девушка широко раскрыла глаза, — тогда удачи.
Она показала язык и побежала в сторону лестницы, уже в нетерпении снова запрыгнуть в кровать. Сердце Денки закололо, сам не тронулся с места, замирая взглядом и не желая поворачиваться в сторону чужой двери. Сейчас тоже можно уйти, а после кое-как оправдаться перед подругой, но продолжить так же, как и каждый день общаться с ребятами. К тому же, в комнате полностью темно, возможно, его там и нет. «Признаться обо всем сотриголове», — он может это сделать.
Повернул скрипучую ручку двери и столкнулся взглядами с недоумевающим Аизавой, за которым на столе валялись листки тестов ребят, что он проверял.
— Боже, дети, — тот повернулся и наклонился корпусом в сторону Денки, — Что ты здесь делаешь?
— Я это... вот что хотел сказать, — даже когда он признавался Кьёке, не так сильно дрожал, как сейчас.
Компьютер трещал и светил белым светом в спину Аизавы, который любопытно почёсывает висок. У него слипались глаза.
— Денки, говори что хотел и уходи, если не собираешься торчать здесь до утра... — провёл руками по волосам и поправил завязанный хвостик из чёрных волос.
— Я боюсь, что если признаюсь, то станет только хуже и что я и моя семья... Пострадают и я... — перебил Аизаву ученик.
— Так, — Шота встал с места и шагнул к Каминари, наклонился ближе, усталым от ночной проверки, телом, — смотри. Перед тобой стою я, а к тебе не приставлен упирающийся в череп пистолет, верно? Я же вижу тоже самое, что и ты. Значит сейчас всё в порядке.
Руки и голос задрожали, в воздухе на секунду исчезло давление. Вдохнув глоток свободного свежего кислорода, парень поклонился в пояс, старательно избегая зрительного контакта и протараторил:
— Учитель Аизава, я предал Вас и академию, сливал информацию за стены школы. Я отправил лиге своё местоположение и информацию о нём заранее, когда того не знал никто из нас. И принимаю ту гору ответственности, которая за этим лежит, — заготовленные слова вырывались из глотки, словно голодные бродячие волки, — Готов уйти из ЮЭЙ, так же, как и стать на допросе в отделе полиции...
Горячее дыхание продолжало ровно и постепенно наполнять комнату, словно покрывая её невидимым туманом. Учитель продолжительно хмыкнул и облокотился о спинку креста, сверля взглядом парня с золотыми глазами. Схватил красную ручку и в тишине комнаты начал периодически постукивать ею о рабочий захламлённый стол. Внутри Денки всё сжалось, хоть слёзы застыли на глазах.
— Если это правда, то тебя будет мало выгнать из геройской академии, — парень не видел лица учителя, который был готов в неожиданный момент применить причуду, чьи глаза пылали ярче, чем обычно. — К сожалению или к твоему счастью, сейчас я мало что могу сказать, но завтра мы встретимся вновь. И это будет происходить в другой обстановке. А пока ложись спать.
Денки содрогнулся, выскочил из кабинета и захлопнул за собой дверь, которая повела за собой повторяющееся и стихающее эхо на весь первый этаж. Он не видел, как Аизава Шота остался в этой комнате ещё на неопределенное время и не смог сомкнуть глаз, ничего не делая несколько часов.
***
В тот момент дрожь бежала ни столько от страха или холода, сколько от тепла кабинета, открывающего через панорамные окна вид на город героев. Речь продолжалась литься от директора Незу, пока тот постукивал чайной ложкой о дно кружки и помешивал напиток, от которого взлетал прозрачный пар. Губы Денки краснели, как и весь парень. Он больше не старался избегать взглядов с учителем Аизавой, сидящим напротив него на светло-зелёном мягком диване, но продолжал молчать, поддакивая головой, как болванчик.
— Скрывать, что новость о таком ученике, как ты, связавшемся со злодеями в плохом ключе расстроила нас — ничего не сказать. Мы поняли все обстоятельства и предприняли следующие меры: никто из студентов и часть учителей не будет знать об инциденте.
Он оторвался на мгновение и чуть выше подтянул кресло для удобства. А после с блестящими глазами остановился на ученике, скрыв смешок.
— По уставу мы должны сейчас же закончить твою карьеру героя и учебу в нашем заведении, привести в полицейский участок на допрос и много чего, что последует после этого. Но руководство со мной во главе решило с этим повременить, — в голове Денки время остановилось, — Повременить до тех пор, пока ты будешь сотрудничать с нами и не допустишь академической или иной ошибки. Ты — очень интересный экземпляр, упустить который было бы глупостью. Меня постоянно посещала наивная мысль, что злодеи могут стать героями в определенные отрезки жизни.
Денки встал из-за стола и смотрел то на главного директора, то на учителя, уставившегося на студента задумчивым взглядом.
— И да, мы узнали о ситуации с родителями. Не бойся, мы позаботимся, чтобы всё время они оставались в порядке, — Аизава старался не торопиться в диктовке речи. Он потёр обеими руками заспанные глаза, скрывая всплывшую смущённую улыбку.
Из глаз потекли слёзы, и Каминари кинулся в объятия к учителю, встав на колени.
— Спасибо, спасибо огромное, я... Я обязательно стану хорошим героем.