Темноту теснит свет. В этой неравной борьбе обрывается нить жизни жителя огня, погрязшего во тьме. Предсмертный хрип вырывается из нутра, напоминая вой ужасного зверя, которого растерзало множество существ. Но зачем? Ради благой ли цели? Или по закону божьему, по заведённым правилам природы? Голос обрывается также резко, как и возникает в этой борьбе между светом и тенью. Останавливается вместе с последним выдохом. В конечном итоге, он замирает во времени навсегда.
Тело больше не дёрнется, когда в рот ему запихнут причину зверства. Почему же она оказалась здесь, какой посыл несла? К сожалению, трупу уже всё равно, было уже поздно, но душа его не будет спокойна, пока убийца не предстанет перед всеми. Жажда мести, искренняя ненависть и животный страх перед людьми. Вот и всё, чем отличилась эта ночь, оставляя лишь хладное тело и следы, которые кому-нибудь да дадут ответы на все вопросы. Лишь бы нашёл тот, кто способен читать эти знаки.
Да упокоится душа возможностью этой удачи.
***
Полицейской лентой ограждён целый участок леса, охранники правопорядка метаются вокруг, то ли пытаясь делать вид, что работают, то ли действительно заняты работой, просто безуспешно. Не так давно был дождь, поэтому земля сырая, неприятная, сапоги проваливаются в грязь шаг за шагом. Главное разобраться с произошедшим в лесу раньше, чем о ситуации прознают журналисты, который точно не упустят такой лакомый кусочек информации, даже если эта настойчивость будет мешать расследованию.
Два человека подходят к ограждённой территории, показывая свой значок человеку, который попытался остановить их по пути к месту преступления. Высокий мужчина с хмурым взглядом и девушка чуть пониже, с длинными волосами. Похожие друг на друга, но такие до безумия разные люди. Несколько давно работающих полицейских вздыхают, узнавая пришедших. Тахомару и Хяккимару Дайго, два брата (хотя последний больно уж любит носить юбки, ещё и скрывает свою настоящую фамилию). Приход этих двоих означает лишь одно – дело действительно серьёзнее, чем простое убийство. В конце концов, дуэт лучших работников особого отдела расследований криминальных дел просто так не пришлют, не на отдых же они сюда прибыли.
– Где тело? – сразу вкрадчиво интересуется Тахомару. – Только не говорите, что его уже увезли на экспертизу,– меньше всего хотелось иметь дело с местными антропологами, которые уже несколько раз за время их работы умудрились потерять много важного трупного материала. Остаётся лишь вздохнуть с облегчением, когда ему безмолвно отвечают жестом в сторону места преступления. Похоже, обошлось.
– Если бы они снова испортили нам труп, я бы отказался от этого дела, даже если бы нам потом по головам настучали, – фырчит Хяккимару, вспоминая, как их уже не раз отчитывали за утерю улик, хотя испортили их не они, а неопытные работники, которые даже к их отделу не имеют никакого отношения.
– В любом случае интересных дел давно не было. Может, возьмём, наконец-то, чёртов отпуск? Я так больше не могу. Ты ведь хочешь провести отпуск со мной? – усмехается младший Дайго, осматривая территорию на месте преступления. Странные символы, высеченные на коре деревьев, следы разных цветов на теле жертвы. Кажется, Тахомару различает тут белый, коричневый… Запах какой-то знакомый.
– С тобой или под тобой? – уточняет Хяккимару, надевая на руки перчатки и начиная изучать тело, чтобы ничего не упустить при транспортировке него в их лабораторию. Кажется, в горле у него что-то застряло. Но получится ли достать вручную?
– Господь, ты можешь не задавать мне таких вопросов, когда лезешь в глотку к трупу? Так импотентом остаться недолго, – хмуро бурчит Тахомару, потирая переносицу. Ему явно мало доплачивают за такое дерьмо. Может, у них и странные отношения, не самый здоровые, но всё равно меньше всего хочется видеть, как руки Хяккимару лезут в чей-то разлагающийся рот, хотя пару часов назад они пытались расстегнуть ему ширинку, пока их хозяин предлагал пропустить вызов и остаться дома. Рядом стоящие полицейские предпочитают промолчать на разговор дуэта. Себе дороже связываться с одними из самых известных фриков особо отдела расследований.
Взгляд младшего Дайго снова скользит по деревьям и надписям на них. Они точно должны нести какой-то смысл, всё вокруг указывает на проведения ритуала, значит, очередной культ, которых всего два: магический и технический, которые никогда друг с другом не пересекаются. То ли их веры противоречат друг другу, то ли просто какое-то глубокое противостояние магии и техники, в любом случае, очевидно, что они не ладят между собой. Тахомару достаёт из футляра фотоаппарат и делает снимки места преступления и каждой надписи. Можно ли сделать выводы о культе прямо сейчас?
– Магическое жертвоприношение? – предполагает младший Дайго, смотря на брата, изучающего листок бумаги, который тот достал из горла жертвы. Каждый символ на деревьях высечен вручную, культ технологий бы не стал марать руки, наверняка бы заимели подходящий прибор для этого. А вот магические фанатики чаще используют ручной труд, считают, что так они ближе к природе своей веры. Вот только на предположение Тахомару Хяккимару качает головой задумчиво.
– Невозможно, - опровергает старший, но, видя на лице брата немой вопрос, поясняет, - присмотрись к коричневым пятнам. У нас в машине есть такая жидкость. – Младший задумывается. От трупа пахло чем-то знакомым и немного едким. Используется в машине, по словам братца. Получается…
- Погоди… Автол? Маги бы ни за что не признали использование в ритуале смазочного масла для автомобиля. То есть культ всё же технический? Но почему тогда все знаки выцарапаны вручную? Технофанатики ненавидят ручной труд, – давненько Тахомару не испытывал такого замешательства. Два культа никак не могли работать вместе, но на месте преступления есть признаки ритуалов обоих направлений.
- Это не всё. Посмотри, следы на рубашке странные. Пятна образуют рисунок, - подмечает Хяккимару, пальцем показывая знакомый рисунок на штанине жертвы, пусть и размытый. – Это след от применения магии.
- … Бог нас наказывает, - тяжело выдыхает Тахомару, потирая переносицу. – Можешь забыть мои слова о том, что дела у нас простые. Похоже, у нас появился новый вид фанатиков. Этого на голову нашего отдела не хватало… И что вообще ты вытащил из его рта? Скажи, что это улика. Мне нужно хотя бы важностью задания тешить себя, иначе шутка про импотенцию будет уже не шуткой, - Тахомару уже готов закрыть лицо руками и завыть от неприятного зрелища. Он видел много трупов, но работа с ними всегда ему не нравилась. Он был тем человеком, который может построить логическую цепь произошедшего. Обоснование улик, расшифровка послания преступника, исторический контекст – это его стезя. Копание с трупами же всегда было на хрупких плечах брата, который умудрялся сохранять спокойствие в абсолютно любой ситуации.
Возможно, причиной холодности Хяккимару по отношению к смерти было их прошлое. Дество братьев вгоняло в тоску, та строгость, в которой они росли, стало для каждого катализатором разного развития. Старший научился хорошо скрывать свои эмоции, сохранять непоколебимое спокойствие, поэтому его ничего не трогало на месте преступления, не смотря на свою внешнюю хрупкость. Младший же, будучи сильным и крепко сложенным, предпочитал теорию практике, был тем ещё книжным червём. Вероятно, поэтому их поставили в пару, хотя родственникам обычно не допускалось работать вместе, слишком профессия специфичная. Но о их кровной связи знал только глава отдела, да и лучшего сочетания, чем между ними, придумать было сложно.
- Надо изучить тело получше в лаборатории. Этот листок может быть уликой, но пока не понятно, жертва сам её пытался проглотить или её в него запихали, – максимально будничным тоном поясняет Хяккимару, пока брат перебирает в мыслях все языки, на которых могут быть написаны символы с деревьев.
- То есть, тут нам делать больше нечего? Ну, раз уж мы зафиксировали первоначальный вид места преступления, - уточняет Тахомару, получая в ответ утвердительный кивок, после чего поворачивается и командует помощникам с их отдела работать. – Будьте аккуратным с трупом, вся его одежда словно огромная улика. И не забудьте взять землю под телом, оболтусы! В ней мог быть частицы магии или следы веществ.
Возможно, не только дуэту слишком мало платят за это дерьмо.
***
Равномерный глухой стук под ритм тиканий часов. Тик-так, тик-так. Стук всё громче и недовольное мычание. Огромный завал стола книгами, которые медленно, но верно перекочевывают на пол за ненадобностью. Слишком много страниц, в таком количестве букв можно утонуть, просто захлебнуться и пойти на дно. Вот только Хяккимару это не устраивает.
- Долго ещё будешь биться головой об стол? Я пока не давал клятвы вечной любви до гроба и в болезни, и в здравии, не надейся, что останусь, если мозг отшибёшь, - лениво тянет старший Дайго, лёжа животом на диване в кабинете Тахомару, качая ногами и читая какой-то популярный журнал, который почему-то всё ещё приносят каждый месяц, хотя они на это даже не подписывались.
- Я не могу! Просто не могу! Я перебрал уже половину книг, которые есть в нашей библиотеке. Нигде нет расшифровки этих знаков! Мне казалось, что это будет не трудно, думал, что я уже их видел, но нет! Они просто похожи, но другие! – разразился громкой тирадой младший Дайго, ощущая, что у него начинается глазной тик. Хотелось исключить возможность создания нового культа, но это невозможно, пока не будет перевода. И как же быть?
В их библиотеке столько книг, Тахомару долгие годы посвящал себя наукам. История, теория магии, основы техники, психология (правда она давалась с большим трудом). Может, в плане практики он не был так хорош, но теория ему всегда давалась так просто. Но, видимо, и на него нашлась непробиваемая стена, которую никак не выходит преодолеть. Расшифровать символы никак не получалось.
Приходилось перебирать всё: различные шифрования, устаревшие языки. Нужно было хотя бы выяснить, к какому культу относились все эти символы, иначе дело не сдвинется с мёртвой точки. Не могут же они искать участников ближайшего культа, даже не зная, какого учения они придерживаются. Может, отрицание этих культов друг друга и казалось ему глупым, но оставалось неоспоримым фактом. Тахомару никогда не мог принять нетерпимости фанатиков друг к другу. Как можно отрицать магию вокруг нас? Люди же ей пользуются! А как можно просто взять и выкинуть технику из жизни людей? Это какое-то дикарство.
Но чаще всего волнения в культах вызывали новые изобретения, которые работали на магии, используя техническое оборудование для её переработки. Для обычных людей открытия подобного рода были благом, великим делом, но фанатики считали, что первозданную красоту и силу их предмета восхваления порочат. Младший Дайго всегда воротил нос. История их мира влекла его, прочитав множество книг, он как никто другой знал, что новое строится на старом. Магические фанатики отрицали технологии, считали их мусором нового времени, культ же технологий был уверен, что магия – дело давно ушедшего времени.
Тахомару не мог понять, как люди могут отрицать очевидное? Полотно истории, развития соткано из прошлого, улучшается новым, лучшим. Пропади хоть одно звено в этой связи, всё бы рухнуло. Нельзя создать что-то новое, не имея никакого фундамента, но и старое не приносит пользы, если не идёт по пути улучшения. Младшего Дайго радовало лишь одно в этой ситуации: он работает в особом отделе. В месте, где собраны действительно удивительные люди с адекватными взглядами на мир. Каждый сотрудник не терпит крайности, имеет принципы прогрессивные, свободные. Никто не ограничивает их, каждый работник предан своему делу и развивает его всеми способами в лучшую сторону, не нарушая норм морали. Это их табу, которое никогда не сковывало никого.
Именно поэтому эти культы так выводили Тахомару из себя. Такой многогранный мир, а они просто берут и изничтожают его огромную часть, словно думая, что она не имеет смысл. Глаз дёргается от одной мысли. Он признаёт их точку зрения, каждый волен выбирать свой путь, но эти радикальные идеи, забирающую свободу мысли, попытки ограничить других, нетерпимость, закоренелость мышления, закрытая от чужого мнения… Это просто невыносимо!
- Расслабься, работа не волк, в лес не убежит, - усмехается Хяккимару, довольный возможностью отдыхать. Тело пока не доставили, транспортировка из леса дела небыстрое, особенно учитывая, что ни одна улика в идеале не должна пострадать. Можно было забыть обо всём и наконец-то отдаться в лапы лени, вот только сложно сделать это, когда любимый человек пытается совершить самоубийство путём попыток загнать книгу себе в череп.
- В следующий раз я тебе про секс также скажу, - огрызается Тахомару, падая головой в книгу. Опять ни одного совпадения. Даже нет настроения отпустить смешок из-за того, как мило надулось лицо брата после его слов. Вот тебе и «простое дело». Если это действительно какой-то новый культ, то СМИ не упустят шанса поднять большую шумиху, наведут суету, а общественность на это ещё более бурно отреагирует. И это будет самая большая головная боль для их отдела, потому что им, во-первых, не будут давать нормально работать, выпытывая всю информацию, даже её как таковой ещё нет, а во-вторых, за каждым их шагом начнут внимательно следить, а под таким надзором и живётся напряжённо. Найдут ещё чего для скандала, так раздуют, что потом до гроба свою репутацию не отмыть. Тем более в случае их дуэта. Может, на людях она не особо скрывали свои особые отношения, но напрямую и не подтверждали, предавать их всеобщей огласке было рискованно, с такими новостями журналисты к ним в постель будут лезть, к чёрту это. От такой ответственности сплошная мигрень.
Хотя и тут можно было бы вывернуться. На случай внезапных проблем у них есть отличные факты для опровержения собственного родства. В конце концов, Хяккимару носит не фамилию их семьи, а фамилию мужчины, которые его усыновил. Тахомару долго осуждал отца за то, что тот отдал собственного первенца из-за сложностей в отношениях на усыновление, но сейчас, спустя столько лет, это могло сыграть им на руку, когда они свободные люди, уже не зависящие от родителей.
- Вообще-то у секса в нашем доме есть ноги и они способны бегать, - уточнил Хяккимару, намекая на то, что может просто сбежать. В эту игру воздержания можно играть и вдвоём, раз брат напрашивается на настоящий бойкот. Кажется, прошлая их взаимная забастовка закончилась тем, что им сделали выговор за «драку» на рабочем месте.
- Да, я знаю, что я ходячий секс и что у меня есть ноги, - усмехается, наконец, Тахомару, сдаваясь на провокации брата и решив повернуть ситуацию в свою пользу. Хяккимару сразу хмурится, кидая в довольную рожу брата журнал, который тот благополучно ловит. – Да ладно тебе, хочешь сказать, что я не сексуален? Просто признай, что я хорош, даже когда задолбался из-за работы. Я вот не отрицаю, что ты шикарен в этой юбке, - уточняет младший Дайго.
- Может быть, - неопределённо отвечает Хяккимару, пряча в сложенных руках лёгкую улыбку и довольный взгляд.
***
За день беспрерывного перебора книг в их библиотеке, Тахмаору так и не нашёл ничего подходящего. Мог ли это быть какой-то новый, особый шифр? Он нашёл лишь частично похожий способ записи. Вот только найденный шифр не даёт никакого представления о том, что было написано на месте преступления. Лишь похожие элементы, не более. Всё дошло до того, что младший Дайго так и уснул ночью за кипой книг, проснувшись уже на утро, отлежав щёку, зато с пледом на плечах, заботливо принесённым его братом.
Стоило ли пополнить коллекцию книг? Но он не сможет перебирать опять всё, что есть. Надо хоть как-то сузить поиски, но для этого нужно выяснить, какому культу принадлежит шифр, а улики вели в разных направлениях. Что же тогда делать? Из-за пришедшей идеи засосало под ложечкой, хотелось поморщиться от идеи.
Можно было попросить Хяккимару связаться с Мио, в конце концов, даже уехав в командировку, она оставалась самой полезной в их отделе. Отменный социолог, когда-то проходивший дополнительные курсы по психологии вместе с младшим Дайго ещё до вступления в их отдел. У них с Мио были совместные проекты, она часто бывала в доме братьев и весьма спелась с Хяккимару. Девушка отменно заводила полезные связи, которые были бы как никогда кстати. Может, она знает хорошего историка, разбирающегося в особенностях письменности культов. Предположительно, это должен быть какой-то старый шифр, Тахомару нуждался в человеке, умудренным опытом.
Младший Дайго не любил признавать поражения, его знания были его гордостью, которую он не мог отринуть, даже если это было необходимо. Но сейчас он в тупике и не может не признать очевидного: нужна помощь коллеги. Такого, который лучше него, до которого Тохамару ещё далеко. Придётся признать слабость. Он не идеален, хотя эгоистично хотелось считать наоборот. Честно говоря, из-за его переменчивого высокомерия они раньше даже ссорились с Хяякимару.
Тахомару до жути не любил признавать, что чего-то не может из-за того, что он слишком много пота и крови вложил в своё обучение. Столько лет потрачено на ночи зубрёжки, чувство превосходства над другими часто проявлялось из-за такого чрезмерного упорства. Вот только Хяккимару стал подножкой в этой высокой самооценке. Старший брат всегда отдавал предпочтения самому эффективному решению, иногда не задумываясь о чувствах окружающих. Исключительно профессиональный взгляд, строгий, холодный расчёт. Работа в приоритете, всегда нужно делать так, чтобы всё точно получилось. Поэтому он мог прямо заявить, что какая-то работа Тахомару должна быть выполнена другим. Это стало причиной многих ссор и недопониманий, ведь гордость младшего от такого моментального решения всегда оказывалась задета.
Они оба были не без изъянов, но со временем начали друг друга понимать, ради себя и своих отношений начали находить компромисс, терпеть не самые приятные стороны друг друга. В конце концов, они столько пережили вместе, научились говорить по душам, хотя не позволяли себе такого при других. Хяккимару стал брать брата за руку, показывая, что не сомневается в нём, прежде чем сказать, что продуктивнее будет отдать работу кому-то другому. А Тохамару смотрел с чувством ему в глаза, чтобы тот перестал держаться холодно и показал себя с эмоциональной стороны, лишь бы ни у кого не было претензий. Они смогли обуздать свои привычки, пусть и не избавились от них. Ведь нельзя избавиться от такой значимой части себя, которая взращивалась с детства.
Тахомару идёт в спальню, где Хяккимару в очередной раз, кутаясь в одеяло, смотрит свой любимый мультфильм, когда-то ставший спасительной нитью отношений братьев. Анимационная картина, несущая в себе схожесть того, что по природе разное, вложившее в себя посыл крепкой дружбы методом проб и ошибок, против мнения других людей. Младший Дайго присаживается на край кровати и долго молчит, формулируя мысль, пока брат ставит мультфильм на паузу и ждёт, когда ему что-то скажут. Спустя некоторое время Тахомару всё же собирает силы в кулак.
- Я сдаюсь, - честно признаётся младший, опуская голову, краснея от какого-то иррационального следа и лёгкого гнева на сложную задачу, чувствуя на себе удивлённый взгляд любимого. Он очень и очень редко самостоятельно принимал решение просить помощи у кого-то, обычно на этом настаивал сам Хяккимару, когда дело было совсем дрянь. – Я не могу это решить. Мне нужна помощь Мио, мне нужен кто-то, кто хорош в истории даже больше, чем я. Да, я это признал! Доволен? – под шокированным взглядом Тахомару чувствовал себя уязвлённым, словно он был невыносимым человеком в глазах брата, хотя знал, что это не так.
- Ты уверен? – уточняет Хяккимару, перебираясь к брату поближе и обнимая его мягко, чтобы тот перестал ощущать себя загнанным зверем. Получив немного резкий кивок, старший Дайго улыбается своему любимому гордо, словно тот совершил немыслимый подвиг. Хотя в какой-то степени его поступок и был таковым, учитывая тяжёлый характер, который так часто давал о себе знать во время работы. – Хорошо, я свяжусь с Мио и попрошу найти нам подходящую кандидатуру для консультации. А теперь, раз ты, наконец, закончил плавание по страницам книг предлагаю вместе со мной досмотреть мультфильм. Это плата за то, что ты меня отвлёк.
Хяккимару тонкими руками заботливо укладывает подуставшего за ночь работы парня на их общую мягкую кровать, забираясь под одеяло и утягивая туда же Тахомару. Прижимаясь к тёплому телу смотреть любимую картину намного приятнее. Миска с чипсами аккуратно оказывается поставлена на грудь младшего, пока старший жмётся к его плечу щекой и время от времени, смотря фильм, подворовывает снеки в большом количестве, всё также не переставая улыбаться. Его парень и правда растёт, скоро станет совсем большим. Как же быстро летит время…
Всему своё время. Обычно, первые сорок восемь часов самые важные в расследовании, но это не касалось преступлений связанных с культом, потому что, даже имея ворох доказательств, просто так до зачинщика всего всё равно не добраться. Нужно что-то столь неопровержимое, что в суде не сможет обернуться против них же. Хотя обычно ритуалы проводят без таких зверств в обоих культах, жертвы либо сами были согласны, либо были предварительно доведены до состояния невозможности сопротивления, редко жертвоприношение любого из культов (будь то дар природе или доказательство собственной решимости, опыт во имя технологий) были кровопролитны и жестоки. Но сейчас ситуация обстояла иначе. На трупе как минимум видны следы сопротивления, а записка во рту могла быть затолкана кем-то, что можно подтвердить, когда жертву привезут в лабораторию и проверят состояние глотки.
Что же побудило культ внезапно нарушить свои же принципы? Хотя если это новое сборище фанатиков, то это может стать новой отличительной чертой таких преступлений, совершённых группой лиц. Или есть вероятность, что работали культы вместе? Но это было просто исключено, ведь нетерпимость к ходу мыслей друг друга всегда вызывали крупные стычки между фанатиками, но даже в них не было месту жестокости. Несмотря на закоренелость мысли, каждая группа считала себя гуманной и никогда не опускалась до зверств, считали себя выше этого, предпочитая действовать хитрыми, но милосердными, в их понимании, методами.
Но не могли же люди, которые мыслят прогрессивно, верят в теорию идеального симбиоза магии и технологий, опуститься до убийств, наплевав на нормы морали? Тахомару, как приверженец восхваления этого взгляда на жизнь, бесспорно, не мог принять такой вариант. Люди, понявшие суть славной совместной работы нового и старого, не могли пасть на самое дно! Или он просто тешит себя этой мыслью, как мирные приверженцы культа, покрывающие и верящие в единомышленников, которые начали практиковать жертвоприношения? Признавать этого не хотелось.
Все равно надо дождаться приезда трупного материала. Любой в их лаборатории знал, что тело всегда хранит себе правду о деле, сохраняет все, что с ним когда-либо произошло. Его личность, его род занятий, каждый след насилия и причину смерти. Труп всегда расскажет, что с ним было, не скорее ничего, в отличие от слов живых людей, полные умалчивания и лжи. Поэтому улики с тела всегда были для их отдела единственным неопровержимым обстоятельством, пока слова подозреваемых и простых очевидцев всегда подвергались их сомнениям, ведь человеческая сущность сама по себе не точна. Недосмотрел, недопонял, недослушал.
Потому очевидно одно: надо ждать главную улику - саму смерть.
***
Длинные волос заплетаются в красивую и аккуратную косу, пока руки поправляют шикарное платье перед предстоящим вечером. Сегодня предстояло выяснить причины волнений общественности в портовом городе Йокогаме, поэтому девушка так заостряет своё внимание на своём внешнем виде. На этом вечере соберутся все уважаемые люди: владельцы крупных компаний, политики и даже представители крупнейшей мафиозной организации порта. Стоило держаться на стороже, знать границы дозволенного и умело узнавать информацию обо всём, что происходит к городе.
Мио Фудзита была настоящей светской львицей, опытно заводя разговоры в нужное русло и умея, не теряя достоинства, выходить из любой щекотливой ситуации. Может, она и выросла в приюте, которому всё ещё помогает финансами, но это не мешало ей держаться хорошо на глазах высоко поставленных лиц. Высшее образование в области социологии, курсы по философии и психологии, самостоятельное изучение этикета – всё в ней было соткано для роли отличного информатора своего отдела. Поэтому она не могла провалиться на задании сейчас, эта командировка много значила, можно было получить неплохую премию. А это означает, что в приют от неё поступит больше денег! Детишки будут счастливы. Может, им наконец-то купят новые одеяла, теплее прежних.
Мио хотела оправдать ожидания коллег, отблагодарить их за прошлое. За спасение. Ведь были времена, когда её благие намерения обернулись в ней жутким гневом. В былые времена, когда она ещё подрабатывала по заказу на разных людей, собирая информацию, с ней произошёл действительно неприятный случай, до сих пор приходящий ей в кошмарном сне. Это было лишь очередное задание, ей нужно было выведать информацию у одного политика, но всё пошло не по плану. Она слишком завлекла своим напускным очарованием цель.
Фудзита никогда не любила людей с высоким статусом, чаще всего те были слишком алчны и эгоистичны, именно такие долгое время разворовывали бюджет, предназначенный для финансирования детских домов. Мио держала крепко в руках свою дикую неприязнь, продолжая стремиться к своей мечте сделать жизнь детей лучше. Но цель заигралась, сложно было сказать, когда всё зашло слишком далеко.
Они вдвоём просто отошли в менее безлюдное место, а дальше всё как в тумане от пелены страха. Помнится крепкая хватка липкой ладони на её руке, попытки утащить её куда-то, пока она вырывалась. Тело всё ещё содрогается от воспоминаний об этом. Усмешка на губах цели заставляла с отвращением желать стереть её, ударив чем-то твёрдым. Так и вышло. Мио просто не могла остановиться, её ненависть и обида за все годы выплеснулась наружу, накрывая с головой. Страх за целомудрие, что насильно хотел забрать человек, угрожая своим статусом, стало сильным катализатором для дальнейших действий. Может, всё бы стало хуже, решив политик взять своего телохранителя. Но тот этого не сделал, решив, что хрупкая девушка не сможет ничего ему противопоставить.
Множество ударов, Фудзита не остановилась, когда тело перестало двигаться, она продолжила какое-то время ещё, пока её гнев и адреналин из-за страха не покинул её. Выдох и падение на колени. Мио не могла сохранять спокойствие, видя следы крови и понимая, что человек перед ней более не дышит. Руки дрожали, осознание совершённого поглощало душу изнутри, хотелось просто закрыть глаза и молить, чтобы это всё оказалось лишь противным сном. Но она не проснулась.
Приезд полиции девушка помнила смутно, сил хватило лишь на то, чтобы попросить адвоката для себя, а после она была не в силах принимать какое-либо участие. Понимание того, что она стала убийцей, пошатнуло её душу. Даже если её оправдают, разве может она вернуться в приют такой? Она не имеет права гладить детей по голове руками, запятнанными кровью! Не может учить их добру, совершив самый страшный грех. Как можно прикасаться к маленькой невинной жизни, забрав чью-то перед этим?
В суде довольно долго её оправдывали самозащитой, но потом, когда к делу подключилась семья мёртвого, столь же высокомерная, как и покойный, приговор её стал значительно ухудшаться, но у Мио уже не было моральных сил, чтоб бороться, она осознавала своё грех и была уверена, что она обязать искупить его. В конечно итоге её чуть не обвинили в спланированном убийстве, хотя любому было очевидно, каким методами была завоёвана благосклонность к семейству мертвеца. Но раз так произошло, то так и надо верно? На последнем заседании Фудзита просто не вмешивалась более, приняв факт наказания на свои плечи.
Вот только всё пошло не так, как предполагалось, ведь в ход суда вмешался особый отдел, имевший немалую власть. Это вмешательство было неожиданным. Но, увидев среди сотрудников этого отдела знакомые лица, которые стали ей отрадой в период курсов по психологии, стало ясно, что же произошло. Кажется, впервые Мио доверилась кому-то, не в силах сделать всё самой. Она так привыкла всё делать самостоятельно, что, когда ей протянули руку помощи, она не смогла сдержать искренних слёз.
Как бы они не уверяла, что приняла свою судьбу, было очевидно, что это просто оправдание для мысли, что она сама ничтожна и провалилась. Казалось, она просто ни на что не способна. Но в этот момент засиял свет надежды. И эта надежда смогла доказать фальсификацию многих доказательств против девушки. Особенно ярко себя проявил Хяккимару на том суде, рассказав об истинном состоянии тела мужчины. Каким-то образом они смогли добиться мягкого приговора. Ей дали лишь условный срок. О большем Фудзита и мечтать не могла.
Уговорить отдел было трудно, но основной причиной согласия вмешаться стала личность самой девушки. В их работе нужны были выдающиеся люди, которые могли помогать своим особым методом. Их отдел, хоть и славился, как детективный, нуждался в кадрах с любимыми выдающимися способностями, а Мио могла стать неплохой информатором со своими навыками. В конце концов, их организация была создана изначально, чтобы не допускать конфликтов между фракциями магии и технологий, нести равновесие и идею идеального симбиоза. Эта цель была для них первостепенной.
Фудзита никогда не относила себя ни к одной стороне, но после спасения и возможности работать, получать защиту, она сильно изменилась. Перестала брать на себя непосильные задачи, забирала охотно к себе в команду других людей и посвящала их в свою работу, хотя раньше она наотрез отказывалась от этого, считая, что в море заказов от сомнительных людей с эгоистичными целями не нужно лезть тем, кому это просто интересно, слишком опасно. Теперь же она работала на организацию с гуманными и благими целями.
Поэтому Мио и присягнула на верность мысли о гармонии между фракциями, верой и правда служа на благо отдела и пытаясь всеми силами помогать. Хотелось особенно вернуть долг братьям Дайго. Высокомерие теперь не вызывало к ней такой жуткий холод, перерастающий в жажду мести. Ведь теперь она узрела безобудный вид этого самого высокомерия.
Тахомару был немного эгоистичен, всегда считал себя самым умным, но это никогда не веяло тем отвратительным тоном отвратительных властных людей, что встречались ей ранее. В нём была жажда знаний, он стремился к чему-то великому, да и действительно был хорош, хотя знать всего, как он говорил, просто не мог. Однако, именно взаимодействуя с младшим Дайго, в девушке развилась терпимость и какое-то тёплое снисхождения, особенно по отношению к высокомерию Тахомару, которое было каким-то неловким, даже детским, словно травма, оставленная ему ещё ребёнком, но которая выросла я благородном ключе – желании учиться. Это вызывало в Фудзите уважение к нему.
Она не могла предать ожидания своей компании. Эти люди ждут от неё великих дел, она докажет, что её спасение было не напрасным. Когда-нибудь она достигнет того, чтобы отплатить спасителям за их милосердие. С этой мыслью Мио закалывает волосы и собирается выходить, как вдруг телефоне её начинает вибрировать от входящего звонка. На экране высветилось имя столь близкого друга «Хяккимару».
Похоже, у неё всё же есть шанс помочь своим благодетелям.