Казар’Тхи не понимал, что происходит. Еще мгновение назад топтал роханскую конницу своим огромным зверем, но вдруг мир просто изменился — и все. У ног олифанта плескалось море, а сам гигант оказался втиснут в довольно маленький пляж — пошевелись, и обязательно наткнешься на какую-нибудь стену.

Может быть, погонщик и придумал бы, как аккуратно развернуться, но времени у него на это совершенно не было — в заливе пылали корабли, а прямо на него несся огромный дракон! Чудовище раззявило пасть, видимо готовясь к очередному огненному залпу.

Казар’Тхи мысленно попрощался с жизнью, но воинская гордость не позволила ему сложить руки на животе, заранее изображая мертвеца. А потому он во весь голос заорал:

— Лучики! Огонь!

Ребятам бесславно помирать тоже не хотелось, а потому они храбро обстреляли дракона. Стрелы отскакивали от чешуи, естественно, не причиняя тому никакого вреда. Но отчаянным везет — внезапно гигантский ящер заревел — как обиженный ребенок — и пролетев над остолбеневшими харадрим, унесся куда-то в небеса, продолжая жалобно реветь.

Не веря своему счастью, лучники принялись обниматься и хлопать друг друга по плечам. Сам Казар’Тхи успел заметить, что со спины дракона, в воду, кто-то свалился. Он поспешил спуститься с олифанта — если ему повезет, и всадник будет еще жив, можно будет обменять его на жизнь и свободу, мало ли. Ведь наверняка на дракона кого попало не сажают — значит, его всадник знаменитый чемпион и важная шишка.

После непродолжительных поисков он нашел его — невысокая беловолосая девушка, в плече которой торчала стрела. Как и надеялся погонщик, она была просто без сознания, что, надо сказать, было большой удачей — с такой высоты навернулась. Казар’Тхи позвал своих бойцов. Вместе они вытащили стрелу — не приходя в себя, пленница застонала — и туго перевязали рану.

Едва они закончили, к пляжу приблизилась целая процессия — десяток солдат в черных тяжелых доспехах, которых возглавляла женщина в роскошном красном платье и пожилой мужчина в темной робе.

— Вы кто-такие? — спросила женщина.

— Воины харадрим, — ответил Казар’Тхи.

— Как тебя зовут?

— Казар’Тхи.

— Обращаясь к королеве Серсее, вежливо будет говорить «ваша милость», — подсказал мужчина в робе.

— Что вы тут делаете? — тем временем продолжила допрос королева.

— Мы не знаем, — брякнул погонщик, и только потом сообразил, как тупо это звучит. — Но мы... ваша милость... чемпиона захватили, что на драконе летал. Уж не серчайте, если ваш был, мы просто защищались. И мы вам его отдадим, если вы пообещаете нам свободу.

Бойцы продемонстрировали королеве бессознательную пленницу.

Серсея переменилась в лице. Казар’Тхи уже было решил, что сейчас их приговорят к мучительной казни, но тут королева лучезарно улыбнулась:

— Вы захватили предводителя вражеского войска и спасли мой город от кровопролития, храбрый Казар’Тхи. Вы достойны награды.

«Награда» звучало куда лучше, чем «виселица», и харадрим приободрились. Вперед вышел высоченный рыцарь в закрытом шлеме и легко, как пушинку, подхватил пленную девушку.

Серсея тем временем подошла к олифанту и осторожно дотронулась до хобота, потом, осмелев, погладила зверя. Тот прикрыл глаза, разомлев от непривычной ласки.

— Это слон? — спросила королева. И не дожидаясь ответа, добавила: — Мне были нужны слоны.

Казар’Тхи покладисто кивнул. Слон так слон, какая разница.

Вдоволь налюбовавшись «слоном», Серсея приказала:

— Все за мной. Пора заканчивать эту бессмысленную войну.

Войско северян и Безупречных стояло перед воротами Королевской Гавани, ожидая сигнала к атаке.

Но сигнала не было.

Все почуяли неладное, когда над воинами пронесся вопящий дракон — без всадника. Минуты сливались в вечность. Люди переглядывались, не зная, что им делать. Наконец, после томительного ожидания, на стене города взвыли какие-то тревожные и незнакомые рога, привлекая внимание.

Джон выбежал вперед, все еще надеясь, что глаза его обманули...

Казар’Тхи очень старался, исполняя боевой гимн — ему хотелось произвести на королеву наиболее благоприятное впечатление. Рыцарь-гигант подтолкнул к краю стену пленницу — она пришла в себя, и теперь сердито мычала. Рот ее был завязан — как сказала Серсея, чтобы не смогла отдать приказ своей летающей твари.

— Слушайте меня, мятежники! — прокричал харадрим. Негоже ее милости напрягать связки и орать. — Ваш предводитель у нас! Немедленно отступайте! Если решитесь на осаду — она умрет! Если какой-нибудь лазутчик попытается ее освободить — она умрет!

Погонщик видел, что человека во главе вражеского войска удерживают как минимум четверо — а то бы он в одиночку с мечом наголо ринулся на строй Золотых Мечей.

Наконец, он прекратил вырываться и что-то приказал. Армия королевы драконов тактически отступала.

Казар’Тхи, само собой, увязался за гвардейцами в темницу — ему жуть как хотелось посмотреть, какие в этом странном новом мире темницы. И он был не разочарован. Конечно, говорят, у владыки Саурона застенки обставлены куда изобретательнее, но погонщик, хвала всем богам, существующим и выдуманным, там никогда не был.

Пленницу приковали к стене железными кандалами, и только после этого Серсея выдернула кляп.

— Дейенерис из дома Таргариенов, именуемая первой, Неопалимая, Королева Миэрина, Королева Андалов, Ройнар и Первых Людей, Кхалиси Дотракийского Моря, Разбивающая Оковы и Матерь Драконов, — с издевкой произнесла она. — Где теперь твои драконы? И сможешь ли ты разбить свои собственные оковы?

— Нечестно, — яростно бросила Дейенерис. — Откуда вообще взялись эти лучники?!

— Честно, честно, — заверила ее Серсея. — Не менее честно, чем быть единственной обладательницей извергающих огонь летающих ящериц. И вообще, слоны приносят мне удачу.

Насвистывая под нос мотив «дождей в кастамере» королева изящно приподняла подол платья и покинула темницу. Казар’Тхи в уме прикидывал, в цене ли здесь золотые бусы, и сколько ему полагается за заложника со столь длинным именем. Если по штуке за каждое прозвище, это получается пять... или десять?