Аид их всех терпеть не может, и он этого даже не скрывает. Сам же Арес испытывает смесь странного уважения к его отшельничеству. Есть что-то безрассудно-смелое в его отречении от олимпийцев. Арес любит безрассудную смелость. И то же он видит в его сыне - Загрее. Яблоко от яблони, как говорится.
Юноша красив, строен и статен. А еще смертоносен, бесстрашен и силен. От него буквально пахнет смертью. И Арес, любящий именно такого рода смерть: злую, жестокую, кровавую, не может не восхищаться мальчишкой, ощущая почти позабытый благоговейный трепет. Желание Загрея сбежать настолько велико, что он не замечает алчный свет, загорающийся в глазах бога войны, при виде его дорогого кузена.
Мысль о том, что мальчишка бессмертен, а оттого возможностей всякого намного больше, чем со смертными - внушает богу сладость где-то в глубине сердца. И он даже не уверен, чего ему хочется больше: сразиться с мальчишкой или же овладеть им; заставить кричать от боли или же наслаждения; помочь ему или же погубить.
А пока что Арес просто предпочитает обходиться разнообразными уроками, связанными с искусствами войны.
Боги жестоки и расчетливы. И это тоже тот урок, который Арес собирается заботливо научить своего очаровательного кузена, когда тот выберется на поверхность.
Но ничего, к счастью, у богов есть все время мира, и Арес может подождать.
Он поможет Загрею.
А после, когда мальчишка добьется своей цели, он возьмет свою плату.