Разыскивается?

Адмирал флота Акаину окинул взглядом бесконечную груду бумаг на своем столе и с тоской подумал о том, что небольшой каплей магмы он мог бы уменьшить ежедневную нагрузку. Честно говоря, неудивительно, что Сэнгоку так стремился уйти в отставку.

Его правая рука уже начала плавиться, поэтому он виновато вздрогнул, когда молодой рядовой открыл дверь и отдал честь.

— Сэр, один из Вице-Адмиралов обратился с настоятельной просьбой о помощи в деле, которое, по её мнению, не соответствует её рангу.

— Это из-за какого-то пирата? Очень опасный?

— Да, сэр!

— Тогда пошли, — сказал Акаину с нехорошей улыбкой, не имея ни малейшего представления, во что он ввязывается.

***

Рядовой повел его по коридору к западному крылу здания. Акаину был поражен, когда они начали проходить мимо длинной вереницы людей, все они несли с собой скелеты в цепях или в клетках. Что ещё более нелепо, многие из этих скелетов были одеты в колокольчики или боа из перьев, и одной общей чертой было то, что у всех у них было огромное афро на головах.

Заметив его, один человек с гигантским молотом на спине заорал во весь голос:

— Подождите, Адмирал Флота Акаину! Мой скелет — самый настоящий! Если вы просто подойдете сюда и посмотрите на эти подписанные свидетельские показания, вы сразу всё поймете!

Какая-то пожилая женщина воскликнула:

— Нет, он лжет! У меня самый настоящий скелет. Посмотрите на трещину у него на голове!

— Все знают о трещине, старая дура! А мой шевелится! Смотрите, он может говорить. Ме…зо.т… Рук! Вы же видели, как двигалась его челюсть?

Изумленного Акаину обступила толпа жадных до денег горожан, которые отчаянно кричали на него. Потребовалось несколько сильных взмахов руками и ногами, прежде чем они перестали цепляться за его плащ и кепку. Когда он, пошатываясь, пошел прочь, то понял, что его часы пропали.

— И что же это было? — спросил он у рядового.

— Именно об этом я и пытался вам рассказать, Адмирал, — дрожащим голосом произнес молодой человек. — Вы знаете, тут есть один пират, я знаю, звучит безумно, но он — скелет. И за него назначено тридцать три миллиона белли. Проблема в том, что одному из дозорных пришло в голову ляпнуть публично, что, по сути, все скелеты одинаковы, и в следующий миг перед базой выстроилась сотни людей со скелетами в руках. Это абсолютный хаос, сэр. Мы не справляемся.

Акаину почувствовал пульсирующую боль в голове.

Резко распахнув огромные двойные двери в конце коридора, Адмирал спросил:

— И почему это требует именно моего внимания? Разве мы не можем подключить всех новых рекрутов разгребать это дело с подделками?

Вице-Адмирал Цуру восседала во главе длинного стола, окруженная официальными лицами в дорогих одеждах.

Утомлено Цуру продолжала вещать:

— К сожалению, опознать скелет по фотографии не так просто, как может показаться. У нас есть сведения, что мы выплатили по меньшей мере двадцать фальшивых премий на различных морских базах вокруг Гранд-Лайн. Из чего следует, что мы заплатили за груду костей Брука больше денег, чем за любого другого пирата на свете, даже ещё не поймав его. Ко всему вышесказанному Доктор Вегапанк пытается создать машину, с помощью которой его можно будет опознать, и мы потратили ещё сто миллионов белли на этот проект.

— Если вы позволите мне высказаться, у меня есть предложение, которое может позволить вам вернуть часть денег. Заинтересованы? — сказал неряшливый мужчина с длинными усами и в серебристом костюме.

Акаину посмотрел на него так же, как он смотрел на пиратов и тараканов, однако этот персонаж, казалось, воспринял это как поощрение к продолжению разговора.

— Мы, цирк Гэллапа, заинтересованы в покупке этого скелета для нашего шоу. Мы даже готовы предложить вам до пятнадцати процентов от нашей прибыли…

— Это возмутительно! — крикнул пожилой джентльмен с моноклем. — Этот скелет не достоин быть частью какого-то дешевого балагана! Он ценный исторический ресурс, живое окно в мир, существовавший пятьдесят лет назад. Представьте себе информацию, которую можно было бы получить из интервью с бессмертным существом. Такое сокровище нельзя оставлять гнить в Импел Даун. Мировое общество антропологов требует, чтобы вы передали его нам!

— Погодите, антропологи ведь не единственные! Сообщество археологов хотели бы тоже…

— Кого волнует история? То, что действительно важно, так это то, что находка, может сделать в области биологии. Представьте себе научные процессы, которые должны быть направлены на сохранение этих костей в таком идеальном состоянии.

— Все вы, ученые, не видите общей картины! Фактически бессмертное существо: если бы мы могли раскрыть его секреты, то могли бы создать лекарство от смерти. Естественно, мы предложим скидку на наши исследования всем важным правительственным служащим, таким как вы…

Громкий барабанный бой заставил задребезжать окна комнаты.

Акаину поморщился.

— Что это за шум снаружи?

Вице-Адмирал Цуру сказала:

— Это движение За Свободу Соула Кинга. Как оказалось, скелет так же является известным музыкантом со множеством преданных поклонников. Они считают, что он был вынужден уйти из своей музыкальной карьеры из-за преследования морского дозора, и они начали проводить массовые протесты на морских базах по всему миру.

— И почему мы не арестовали этих кретинов, фанатеющих от пиратов?

Вздохнув, Цуру ответила:

— Потому что их слишком много. Нам не хватает мест в тюрьме. Ведь только эта петиция собрала почти пятьдесят миллионов подписей, — Вице-Адмирал протянула Акаину очень длинный лист бумаги.

Адмирал уже собирался скомкать эту бумажку, когда его внимание привлек один из пунктов.

— Почему они требуют, чтобы мы освободили этого пирата из тюрьмы? А я-то думал, что у нас его вообще нет.

Цуру вновь вздохнула.

— Информация об этом пиратском музыканте стала настолько востребованной, что недобросовестные газеты начали печатать слухи как факты. Даже в крупных газетах появляются дикие истории с небольшими опровержениями. Один из самых распространенных — это то, что скелет находится в секретной тюремной камере морского дозора. Некоторые из самых отчаянных утверждают, что он на самом деле скелет Гол Ди Роджера или что он отец бывшего адмирала флота Сэнгоку, или что-то из той же серии невероятного.

В висках Акаину застучало ещё сильнее.

— Если я воспользуюсь Бастер Кол на каком-нибудь острове, где по идее находится этот злосчастный пират, как вы думаете, мы сможем покончить с этим недоразумением раз и навсегда?

— Сэр, для начала вам надо его найти. Каждый день к нам поступают около пяти тысяч донесений — явно ложных, но у нас недостаточно кадров, чтобы это разгребать.

— Ты не можешь воспользоваться Бастер Кол! Ни один волосок на голове этого скелета не должен пострадать!

Акаину размышлял о нелепости своей жизни: фраза о том, чтобы не навредить волосам скелета, на самом деле имеет буквальный смысл.

Высокий худощавый мужчина с бакенбардами протиснулся сквозь толпу.

— Скелет Напевающего Брука с этого момента признан Королевским Исторически Обществом мировым достоянием! Таким образом, скелет и все связанные с ним артефакты будут переданы во владение и под защиту общества. У нас есть все законные полномочия!

Кто-то в дальнем конце комнаты крикнул:

— О, черт возьми, Эд! Мы оба знаем, что ваша группа просто сама голосует за то, что будет мировым сокровищем.

Мужчина ощетинился.

— Я хочу, чтобы ты знал, Королевское Общество наделено властью от девяти-десяти стран, находящихся под властью мирового правительства, включая королевские дома Вальпургии, Суплерфии, Хупервии…

Его толкнул локтем в бок пухлый мужчина, нетерпеливо пробиравшийся вперед.

— Все эти разговоры об истории — полная туфта. Просто подберите любой скелет и наслаждайтесь. Истинная ценность этого скелета заключается в его музыкальных способностях, поэтому Всемирный Музей музыки требует полных прав обладания для использования его в образовательных и развлекательных целях, — его глаза-бусинки блестели, вероятно, от перспективы огромных денег, которые он мог бы взять за билеты на концерт.

— Соул Кинг не продается! Музыка — это для всех! — крикнул ярко одетый мужчина.

Пухлый мужчина фыркнул.

— Да, и наш музей для всех, у нас только скромная плата за вход. Но по закону мы — благотворительная организация.

— Ты просто пешка для индустрии звукозаписи!

— Тебе даже концертный зал не по карману.

— Если дело дойдет до войны торгов, джентльмены, то глобальная сеть, занимающаяся выставкой редких биологических экспонатов, будет готова заплатить в три раза больше нынешней награды за скелета, если он будет доставлен живым, более того, всё ещё говорящим и двигающимся.

— Концертный зал архипелага Сабаоди поднимает ставку до ста пятидесяти миллионов белли.

— Двести миллионов белли от Общества Сохранения Истории!

— Центр Исследований Долголетия обогатит вас на триста миллионов белли.

— Триста пятьдесят миллионов от университета Вест-Блю.

— Триста семьдесят пять миллионов от частного коллекционера, пожелавшего остаться неизвестным.

— Четыреста пятьдесят миллионов белли, и это имеет немалый политический вес, так как члены Королевского Общества Историков включают в себя шесть королей, восемь принцев и…

— Пятьсот миллионов белли, и Всемирное Антропологическое Общество всегда имело превосходство над всеми вами на добрую сотню лет.

— Рассказывай больше, только если считать те дни, когда вы все были просто питейным клубом для богатых алкоголиков, пытающихся избегать своих жен.

— Твоя мать была алкоголичкой!

— Да как ты смеешь! — воскликнул высокий бородатый мужчина из Королевского Общества Историков, ударив кулаком в живот пожилого джентльмена из Всемирного Общества Антропологов, вызвав всеобщий шум и возмущение.

Неряшливый представитель цирка Гэллапа воспользовался возможностью подкрасться поближе к Акаину и прошептать ему на ухо:

— Я знаю, что на самом деле движет вами, Адмирал, и если вы согласитесь уделить нам определенное внимание в процессе торгов, то моя организация располагает информацией о пиратских местах, которая может вас заинтересовать.

Увы, это движение было воспринято у других джентльменов как попытка захватить несправедливое преимущество над другими в комнате, и пухлый куратор Всемирного Музея Музыки схватил его сзади, случайно сбив с ног невысокого кривоногого человека, представляющего Ассоциацию Биологов, который в свою очередь начал бить их обоих своей тростью.

Акаину с нарастающей яростью наблюдал, как комната погрузилась в откровенную драку. Различные группы с историко-антропологическим уклоном отбросили свои первоначальные разногласия и объединились против союза, образованного поклонниками музыки и цирковой индустрией. Все ненавидели ученых и врачей, а некоторые из них привели с собой телохранителей, но не в достаточном количестве, чтобы защитить их от сокрушительных ударов.

Сакадзуки отчаянно хотелось поджарить их всех, но те дни, когда он с радостью и без последствий убивал мирных жителей, вставших у него на пути, были днями до того, как он узнал, сколько бумажной работы приносит Адмиралу Флота каждая смерть. А если он повредит здание морского дозора, то будет ещё больше бумажной волокиты…

— Молчать! — Скомандовал громкий и до противного плаксивый голос.

В комнате воцарилась тишина, которой не смог бы добиться даже Адмирал Флота, когда дверь распахнулась и на пороге появился человек в мешковатом белом костюме и стеклянном колпаке, — чертовы Тенрьюбито. Только их и не хватало. Различные важные персоны в комнате отшатнулись назад в благоговейном страхе.

Мировая знать пробухтела:

— Эта дискуссия официально закончена, — усмехнулся мировой аристократ. — Тенрьюбито заявляют полные права на музыкальный скелет, как на эксклюзивную собственность. Мы также приказываем дозору направить все возможные ресурсы на то, чтобы как можно быстрее заполучить это существо.

Акаину не смог удержаться и ляпнул:

— Что, даже Мировая знать является поклонниками этого фрика?

Тенрьюбито посмотрели на него с глубоким презрением.

— Не говори глупостей. Мы не лохи, как все эти простые смертные. Мировая знать просто услышала музыкальную запись этого скелета, когда она звучала на Мариджоа, и тогда мы поняли, что такая музыка должна принадлежать исключительно нам и не должна быть услышана простыми смертными. Также если скелет является пиратом, то не должно быть никаких проблем с тем, чтобы сделать его нашим рабом.

Молодой дозорный, стоящий рядом с Акаину настойчиво прошептал:

— Сэр, но ведь в штабе так говорить не полагается, не так ли? Разве мы не должны притворяться, что не существует никакого рабства?

Головная боль «сладко» обещала разорвать голову Адмирала, если ещё хоть один «бум» прозвучит снаружи.

— Неужели никто не может арестовать этих протестующих? По крайней мере, тех, которые думают, что могут играть на барабанах безнаказанно?

Цуру выглянула в окно.

— К сожалению, я не думаю, что это были протестующие. Это люди в черных мантиях — они больше похожи на сатанистов.

— Сатанисты?

— Да, они образовали сектантскую группу, посвятившую себя поклонению воскресшему королю демонов Бруку. Они присылали нам письма с угрозами. О, и похоже, что у них есть таран, направленный прямо на нас.

С этими словами стена треснула.

— А чем, ради всех Святых, заняты дозорные снаружи?

— Их поглотила толпа демонстрантов. Я не уверена, что они вообще видят, что здесь происходит, — сообщила Цуру.

Стена рухнула, и люди в черных одеяниях со свечами в руках ворвались внутрь, скандируя:

— Сатана-сама! Сатана-сама!

Они начали методично рвать мебель, стены и ковры в комнате, не обращая внимания на то, кого они топчут по пути. Вслед за ними в комнату вошли несколько человек в цветастых рубашках, расклешенных джинсах и другой нелепой одежде. Некоторые держали в руках музыкальные инструменты, настоящие и фальшивые, и большинство выглядели сбитыми с толку или пьяным.

Видя, что его страхи по поводу порчи имущества уже стали реальностью, Акаину приготовился атаковать, но в хаосе он потерял из виду Тенрьюбито и, к сожалению, не мог открыть огонь. Даже использование хаки против мировой знати — неприемлемо. Цуру каким-то образом выпала из окна и была совершенно бесполезна. Адмиралу ничего не оставалось делать, как прорываться через толпу, безжалостно всех разбрасывая, пытаясь найти глав мировой знати. Из толпы раздались крики, варьирующиеся от «Соул Кинг — Король этого мира!» или «Конец уже близок!», «Музыка над правосудием!» и всё в таком духе.

Наконец он заметил, как орда людей, втаптывала в землю мировую знать, в то время как человек в черном балахоне использовал одного из аристократов в качестве подставки под ноги, чтобы оторвать фотографию бывшего Адмирала флота. Какая-то пучеглазая женщина начала бить его гитарой, крича:

— Не трогай меня, ублюдок! Я ношу ребенка Соул Кинга!

Тенрьюбито прохрипел:

— Вызов Бастер…кто-нибудь используйте вызов Бастер…

— Мы не можем воспользоваться вызовом Бастер Кол здесь, потому что это штаб-квартира, — сказал Акаину.

К несчастью, его голос не был услышан или был искажен в хаосе, когда его молодой сопровождающий крикнул:

— Есть, сэр! — и, сняв с пояса золотой Ден-Ден-Муши, нажал на кнопку.

— Нет! — заорал Акаину, но было слишком поздно, в глазах Адмирала заплясали видения верениц бумажной волокиты. Он подозревал, что именно бумажки из Эниес Лобби заставили Адмирала Сэнгоку всерьез задуматься об отставке. Если отбросить абсолютную справедливость, то для дозора будет позором сровнять с землей два своих главных оплота, да ещё и с помощью Бастер Кол, дважды в течение нескольких лет и оба раза случайно.

Затем Сакадзуки пришла в голову ещё более ужасающая мысль: в хаосе снаружи никто не знает, что происходит. Значит, если дозорные откроют огонь по штабу, это может случайно развязать гражданскую войну.

Напрочь забыв про мировую знать, Адмирал пустился бежать сломя голову.

***

Спустя один чрезвычайно утомительный час Акаину, пошатываясь, вернулся в штаб. Увы, один человек не может быть услышан сразу десятью кораблями, поэтому, когда два Вице-Адмирала услышали его голос и остановились, остальные трое продолжили атаковать.

Он был вынужден сам поджечь несколько кораблей, но не раньше, чем один из них успел запустить пушечные ядра в штаб, где кто-то всё ещё дежурил. Теперь половина флота была потоплена, и в центре здания G-1 зияла огромная дыра. Эти идиоты даже не смогли как следует прицелиться и избавить его от протестующих и остальной сумасшедшей толпы. Вместо этого они уничтожили чрезвычайно дорогую систему Центральной связи.

Тем временем вышеупомянутая толпа сумела поджечь здание штаба. То, что не было изрешечено пушечными ядрами, было охвачено пламенем. Вся территория кишела дозорными, которые тащили ведра с водой, пытаясь потушить пожар, и носились как оглашенные.

Слова «Бумажная работа, столько бумажек» проносились словно на повторе в голове Акаину, выжигая болезненный след осознания масштабов. Пошатываясь, он брел обратно к штабу, будучи вынужденным подчинить себе шесть гигантских кораблей с сотнями морских пехотинцев, каждый из которых оставил бы даже Акаину тяжело раненым в другой ситуации. Все, чего он хотел, — это спать и, возможно, совершить какой-нибудь творческий поджог на своем столе, заваленном бумагами, ведь в этот раз он мог бы обвинить в этом сатанистов, но он должен был убедиться, что мировая знать жива. В конце концов, по их вине был вызван Бастер Кол.

Каким-то чудом комната, которую покинул Акаину, не пострадала от бомбардировки. Кроме того, оказалось, что мошенники, протестующие и сатанисты все вместе убрались из окрестностей, вероятно, впервые поступив мудро, Сакадзуки был именно в том состоянии, что его представление о разумном потерпело некоторые изменения, приобретая ещё более извращенный вид, чем обычно, а это означало, что он был вполне способен убить плачущего ребенка.

Цуру помогала изорванным делегатам тушить несколько пожаров, начавшихся в комнате. Похоже, она держала все это более или менее под контролем, в комнате осталось лишь несколько крошечных огоньков, но, судя по грудам пустых ведер и обгоревшей мебели, это была тяжелая битва. Идиота-рядового, который нажал кнопку вызова Бастер, нигде не было видно, к счастью для него, так как у него было примерно столько же шансов выжить, как и у ребенка.

Тенрьюбито лежало на земле, обильно истекая кровью, и Акаину даже не мог заставить себя думать о последствиях.

Сакадзуки выпустил очень мягкую волну хаки, от которой у всех в комнате поползли волосы.

— Хорошо, слушайте меня все, потому что я скажу это только один раз. Вот что дозор собирается сделать с этим проклятым пиратским скелетом.

Различные ученые, исследователи, знатные и богатые люди внимательно посмотрели на слегка безумную гримасу на лице Акаину и были готовы внимательно слушать.

***

Мугивары собрались вокруг обеденного стола, вглядываясь в газету, по-разному хмурясь, или были с пустыми лицами или на их лицах было выражение замешательства.

— Если они собирались напечатать нам новые плакаты с надписью «Разыскивается», то почему они не сделали новый для меня? — простонал Санджи. — Почему только Брук?

— Ну, вполне логично, что ему понадобился новый плакат, поскольку на старом он был ещё жив, — заметил Усопп. — Сейчас он выглядит совершенно иначе.

Луффи склонил голову набок.

— Новая фотка — это круто. Но награда… — он озадаченно прищурился.

— Может быть, это опечатка, — предположила Нами.

Робин покачала головой:

— Посмотри на пятой странице. Здесь говорится, что отрицательные награды — это новый пункт, добавленный дозором. Если вы попытаетесь сдать пирата с отрицательной наградой, они будут взимать с вас штраф, равный сумме, указанной на плакате.

— Значит, технически теперь не у меня самая маленькая награда, — радостно выдал Чоппер.

Зоро тоже не остался в стороне и прокомментировал:

— Это странно, потому что у меня такое ощущение, что на Брука охотились в последнее время куда рьянее, чем когда-либо, никак не меньше.

— За исключением того, что некоторые из наших недавних преследователей не проявляли обычных черт охотников за головами, помните? — сказала Робин.

Санджи кивнул.

— Ага, особенно те чуваки, которые пробрались сюда и пытались украсть всё нижнее белье Брука? Кажется, называли себя папарацци?

И тут Брук вклинился в дискуссию:

— Леди, — сказал Брук, — если всё моё нижнее бельё украдут, вы позволите мне посм…

— Нет, — ответили обе женщины одновременно.

— Вы даже не дали мне договорить — не то чтобы у меня был язык, чтобы говорить.

— Ох эти шутки скелета! — веселились Чоппер и Усопп.

— Ну, у него всё равно есть постер, да и ещё ко всему прочему классный с огромным количеством нулей, так что минус перед наградой не имеет значения, — подвел итог Луффи.

Капитан принял решение, и остальные члены команды согласились с ним, свернув озадачивающую газету и отложили её в сторону.

— И все же это немного обидно, — простонал скелет.

Фрэнки похлопал Брука по спине.

— Братан, это не твоя вина, что ты был слишком крут для дозорных.

Под фотографией Брука крупными жирными буквами было напечатано: «НЕ РАЗЫСКИВАЕТСЯ».

Эпилог

Аокидзи расслабленно сидел, скрестив ноги, на садовом стуле на вершине айсберга, прикрыв глаза маской для сна. Неожиданно неприятная волна жары окатила его, и он стянул маску, чтобы увидеть возвышающуюся над ним Акаину.

Аокидзи нахмурился.

— Чего ты хочешь? С тех пор как я ушел из дозора, у меня не было никаких дел с правительством, и я не имею ни малейшего желания разговаривать с тобой.

— Ну, я просто хотел сказать тебе, что ты был прав, — сказал Сакадзуки.

С явным подозрением бывший Вице-Адмирал спросил:

— Насчет чего?

— Ты должен был стать Адмиралом Флота, не я. Как думаешь? Ты всё ещё хочешь получить эту должность?

— Нет…

Акаину издал приглушенный хрип, похожий на всхлипывание.