Шарлотта судорожно рыскала по пещере в поисках трещин и щелей, которые можно было бы использовать для спасения, но стены до противного были гладкие. Кроме того злосчастного прохода, через который они вошли и который обрушился. Конечно, она делала отчаянные попытки отодвинуть камни, но они были слишком плотно зажаты.
Она недовольно хмыкнула. В принципе, можно было использовать её магию, чтобы проложить путь через камни. Её шипы тонкие и юркие, но в этой ситуации, это всё равно что тыкать палкой в небо.
— Я же говорил тебе, мы застряли, — прогрохотал низкий голос. Роузлей резко развернулась и уставилась на обладателя этого голоса. Он вальяжно привалился к стенке, сидя возле маленького самодельного костра, и в наглую начал критиковать её потуги выбраться. — Мы никак не сможем пройти через пещеру. По крайней мере, без пространственной магии.
— Мы никак не сможем выбраться отсюда, — возразила она, — когда ты просто сидишь на земле и не помогаешь.
Шарлотта просто вскипала от того, как он легко сдался. Но больше всего выбешивало совсем другое — как каждое его слово забиралось ей под кожу. Периодически руки чесались от желания хорошенько вмазать ему в лицо. И это был один из таких случаев, когда прямо до жути хотелось. Но к большому сожалению, она не исполнит это желание, она знает, что даже не сможет к нему и пальцем прикоснуться. Каким-то непостижимым образом, несмотря на его габариты, он был слишком быстрым.
Ко всему прочему, маленький генерал внутри неё противненьким голоском нашептывал ей: "Я — капитан «Голубой розы». С моей стороны было бы неприлично так злиться на низшего человека да и притом на неотесанного мужлана".
Она стояла перед грудой камней, преграждавших им путь, и пыталась пролезть своими шипами на ту сторону. По идее, это должно было быть как два пальца об асфальт, но что-то мешало. Сложно сказать, был ли это магический барьер или банально преграда естественного происхождения. Она завопила в отчаянии и со всей дури пнула камни.
— Ай! — взвизгнула она громко, прежде чем поковылять обратно к огню. От каменных стен эхом отозвался глубокий смех. — В этом нет ничего смешного. — Она впилась взглядом в своего неухоженного и нежеланного спутника. Он вытер глаза и с наслаждением затянулся сигаретой.
— Ты права. Это совсем не смешно. Это до усрачки ржачно.
Потребность врезать ему накатила с небывалой силой, превращая её в чистое воплощение ярости.
Точнее сказать, это не всепоглощающая ярость, когда она посмотрела на него через огонь, удобно прислонившись спиной к стене пещеры, его глаза лениво осматривали всё вокруг, его рука монотонно двигалась туда-сюда к его рту, когда он вдыхал, а затем выпускал дым от сигареты, она почувствовала что-то ещё, что-то совсем другое.
Шарлотта сжала кулаки и вперилась взглядом в землю.
Он вызывает у неё отвращение.
Он её возбуждает.
Она ненавидит его.
Она хочет его.
Она ненавидит себя за то, что так сильно его желает.
— Итак, мы застряли, — ёе голос прозвучал слишком резко, не так, как она ожидала или, может быть, хотела.
— Ага. — Еще одна затяжка сигаретой. Где, черт возьми, он берет эти проклятые хрени?
— И ты ничего не собираешься делать, кроме как ждать?
— Ага. — Вдох. Выдох. Дым от огня сплетается с дымом от маленькой злодейки в его руке.
Она снова посмотрела на него, чувствуя, как горячий маков цвет приливает к её щекам, но она не в том состоянии, чтобы задавить эмоции, которые он вызывал.
— Если, конечно, кто-нибудь заметит, что мы пропали. — Затяжка. Он меняет положение тела, подтягивает одно колено к груди и опирается на локоть. Еще одна затяжка. — В противном случае, мы просто умрем.
— Ты просто ясно солнышко во тьме безнадеги.
— Ты знаешь, чем я занимаюсь. Ты ожидала чего-то другого?
Конечно нет. Она ожидала, что он будет прямолинейным и грубым…и…она не может подобрать слова, чтобы четко описать его. Но она знает, что есть что-то ещё. Она глубоко вздохнула и на мгновение снова посмотрела на огонь.
— Как ты думаешь, кто-нибудь уже заметил? — выдохнула она этот вопрос уже в каком-то состоянии безнадеги. Наступившая гробовая тишина пагубно влияла на поток её мыслей, они предавали её, ведя по пути, который разрушил бы её репутацию в пух и прах.
— Кто знает?
Она судорожно надеялась, что её девочки уже спохватились и сейчас как адские гончие рыщут своего капитана.
— Мой отряд, наверняка, заметил, ох, у них сегодня будут, можно сказать, полевые испытания.
Она подняла глаза, чтобы посмотреть, как он делает еще одну затяжку.
Она больше не могла ждать. Она встала и стала шагать по комнате, желая освободиться, освободиться от пещеры, освободиться от его взгляда, пристально наблюдающего за каждым её движением, освободиться от жгучего желания, бурлящего в её крови.
Она хотела, элементарно, чтобы он остановил её, обнял сильными руками и сказал, что все будет хорошо.
Она хотела убить ту её часть, которая отчаянно хотела, чтобы он спасал её, утешал.
— Это помогает?
— Что?
— Вышагивание?
— Нет.
Шарлотта снова села, на этот раз ближе к нему.
— Тьфу, я ненавижу это! — наконец разразилась женщина, не зная точно, к чему именно это относится.
— Возмущенный ор здесь сильно не поможет. — И ещё одна затяжка этой чертовой сигареты, приводящей в бешенство.
— Как и сидеть и ничего не делать, тупица…мужлан… — Она резко вскочила и подошла к нему. Вырвала злосчастную сигарету у него между губ и сердито швырнула на землю.
— Эй! Это была последняя! — Его глаза вспыхнули гневом, зеркаля её собственные, когда он разъяренно посмотрел на неё. Женское любопытство взяло верх, как он отреагирует. Он попытается навредить ей? Если что, она остановит его, свяжет своими шипами, пусть только дернется. Но «зудящей» части сознания очень хотелось узнать, что же ещё может скрываться в этом мужчине, кроме подшучиваний. Его взгляд был красноречивее слов, гнев выражался в сжатой челюсти, до хруста зубов.
— И что ты собираешься с этим делать, Ями? — встала над ним Шарлотта. Он посмотрел на неё в ответ и начал медленно подниматься, пока не возвысился над ней. Дыхание женщины сбилось, сердце так и норовило пробить ребра, но самый большой вопрос: отчего это, страх или желание?
Сукихиро снова обжег её взглядом и по инерции поднес пальцы к губам, прежде чем вспомнить, что у него больше не было сигарет. Облизнув пересохшие губы, Ями резким движением сорвал с Шарлотты шлем и швырнул куда-то в пещеру.
Её голубые глаза вспыхнули, когда он снова сел на землю. Она медленно прошла через пещеру, чтобы забрать своё имущество. Он ответил не так, как она ожидала. Когда воительница наклонилась, чтобы поднять шлем, она задалась вопросом, а чего, собственно, она ожидала. Зажав шлем в руках, женщина важно вернулась к огню. Она села напротив него, их разделял только огонь. Роузлей истошно пыталась даже не смотреть в его сторону, переключив своё внимание на огонь, на трещины на гладкой поверхности, на камешки, разбросанные по полу. Но мыслишки не дремлют, подбрасывая «червячка» в виде ощущений, что он смотрит на неё слишком часто чтобы быть правдой, рациональная часть неё списывает всё на паранойю.
Тишина становилась гнетущей. Шарлотта хотела что-то сказать, но не хотела давать ему возможность наблюдать, как она ломается под гнетом тишины. Она вздохнула и крепко прижала колени к груди, искренне не ожидая, что он расколется первым.
— Ох, Боги, мне так скучно, — прорычал Ями в пустоту пещеры. Когда Шарлотта всё-таки подняла взгляд на него, он инстинктивно приподнял голову и провел большими руками по лицу и покачал головой. Он выглядел отчаявшимся. Мужчина закрыл глаза, и его рука рефлекторно потянулась ко рту. — Дерьмо, — прохрипел он и начал глодать один из своих ногтей.
— Если тебе так скучно, может быть, ты мог бы развлечь себя, типа сделать что-то вроде попытки найти выход отсюда? — звучало вполне разумно. Но он впился в неё таким взглядом, просто мама не горюй.
— Мне бы не было так скучно, если бы ты не выкинула мою последнюю сигу.
— Где ты их вообще берешь? Ты единственный человек, которого я видела с ними.
Он хмыкнул и начал барабанить пальцами по коленям. Он посмотрел на неё и выдал:
— Эй, Шарлотта?
— Что, Ями? — Её голос был полон нетерпения и недовольства.
— Хочешь потрахаться?
Какие-то нечленораздельные звуки вылетали у неё изо рта. Её сердце громко клокотало в ушах, а дыхание было коротким, слишком коротким, кислорода не хватало, чтобы просто думать, а на речь и подавно.
Рациональные причины вели кровопролитную войну со жгучим желанием, и ответом ему была пара задушенных звуков.
Ями не смог сдержать ухмылку.
— Ну, я никогда не… — выплюнула Шарлотта.
— Я знаю, что никогда, поэтому и спрашиваю.
Она почувствовала, что шипит и ещё пуще прежнего заливается краской.
— Откуда, черт возьми, ты это знаешь? — Превращаясь в гневную фурию на его предположение. — Терпеть не могу мужчин.
— Точно, ты же ненавидишь мужчин.
— Я не ненавижу мужчин, только слабаков.
Он посмотрел на неё с минуту, его брови сошлись, его челюсть сжалась. Ями задумался.
— Я не слабый. — Его тон был ровным и решительным, но в то же время мягким.
Шарлотта смотрела на него, чувствуя себя слабой и ненавидя себя за это. Её первым порывом было наорать на него, что он слаб, самый слабый человек, которого она когда-либо встречала, но она знала, что это ложь. И она лгала слишком часто. Зато она воспользовалась моментом, чтобы подавить инстинкты и сказать, что она действительно чувствовала.
— Нет, ты определенно нет, — звучала она на последнем издыхание, но она пыталась бороться прежде всего с самой собой.
— Значит, тебе нравятся девушки? Так вот, что происходит в Голубой Розе?
— Что? Нет. Подожди, на что ты намекаешь? — И как только она подумала, что он может ещё больше завоевать её, и, возможно, показать, что у него тоже есть какие-то чувства к ней, он снова становится самим собой: грубым, высокомерным, неотесанным и выбешивающим.
— Ну, ты всегда такая типа: «поле битвы — моя единственная любовь» или что-то в этом роде, ты оскорбляешь каждого мужчину, с которым сталкиваешься, и ты окружаешь себя девушками, так что… тебе нравятся девушки?
— Не твоё собачье дело.
— Окей, ладно. Давай просто сидеть здесь и оскорблять друг друга, пока кто-нибудь не найдет нас или пока мы не умрем. Я просто подумал, что трахаться будет куда веселее. Но откуда мне знать, ведь я всего лишь мужчина.
— Ага, основное ты усек… — её тело словно горело огнем. После всех ночей, воображая, что его тело прижато к её, её руки блуждают по нему, его пальцы исследуют её плоть, и сейчас он просто предлагает всего себя на блюдечке с голубой каёмочкой, как будто это была просто игра или какое-то развлечение, чтобы скоротать время.
— И ты ненавидишь мужчин. — Он казался ближе, чем раньше. — Особенно таких, как я, верно? Неотесанных, грубых.
Роузлей облизнула свои губы. Он обошел костер, пока не оказался рядом с ней.
— Я не ненавижу тебя, Ями. — Она едва смогла произнести эти слова, когда её сердце колотилось.
— Я тоже тебя не ненавижу, Шарлотта.
Она заставила себя смотреть на огонь, но чувствовала, как его глаза путешествуют по ней. Он был достаточно близко, чтобы она могла почувствовать запах сигарет и дешевой выпивки, но она была более шокирована тем, чем он не пахнет. От него не разило потом или мускусом. Нет, он пах шиповником или лесом. От него пахло землей, как почвой, и как дымом от огня. Когда она заставила себя посмотреть на него, их взгляды встретились.
Она сделала несколько глубоких вдохов, когда они смотрели друг другу в глаза.
— Ты, ты просто хочешь сделать это, потому что тебе скучно? — пробормотала она, её голос был мягким и неуверенным.
— Ну, — усмехнулся он и отвел от неё взгляд. Она наблюдала, как он облизывает губы. — Есть только несколько вещей, которые я люблю делать, когда мне скучно. Мне нравится пить. — Он оглянулся. — Но я не вижу здесь никакого алкоголя, не так ли?
— Нет.
— Я люблю курить, но ты раздавила мою последнюю сигу.
Она вздрогнула, вспомнив о своем поступке.
— Прости, что ли?
Он пренебрежительно махнул рукой.
— Мне нравится есть, но…
— Никакой еды…
— Я мог бы вздремнуть, но земля твердая, и я не думаю, что ты все равно дашь мне. Ты, наверное, будешь говорить о том, что я бесполезный никчемный мужчина из-за желания спать.
Она кивнула, понимая что это в её стиле.
— Так что остается только одно.
— Заняться любовью?
— Я сказал "трахаться", есть разница.
— И какая?
— Трахаться это просто трахаться. Ты должна любить человека, с которым занимаешься любовью. А для потрахулек нет такого требования.
— Полагаю, ты считаешь себя экспертом в этом вопросе?
Она невольно закатила глаза, когда он засмеялся.
— Я, возможно, был в одном квартале один или два раза.
— Тьфу ты, как типично, — сказала она с отвращением.
— Так скажи мне, Шарлотта. Ты хочешь потрахаться со мной? — Его голос был глубоким, как океан, и мягким, как ветер, скользящий сквозь деревья, он шептал ей на ухо.
Он был так близко, она знала, что не сможет скрыть румянец на щеках. Она тяжело сглотнула, её глаза зациклились на огне, наблюдая, как он медленно угасал сам по себе.
Шарлотта давно влюбилась в него и ненавидела себя за это. Она чувствовала ядовитый укол желания каждый раз, когда видела его; желание, которое она тщательно скрывала ото всех, чтобы никто и никогда не узнал. И за это Роузлей возненавидела себя вдвойне. Она хотела его сейчас, но её инстинктом было бороться с растущим желанием внутри неё. Бравый капитан ненавидела себя и за желание и за отрицание.
Она повернулась к нему, её щеки алого цвета, ротик чуть приоткрыт, всё её тело дрожало от предвкушения. Облизнув губы, воительница заглянула в глаза мужчины, и она увидела в них ответное желание. Он был так близко, буквально в сантиметрах. И кто знал, когда их найдут? Как он сказал, они могут умереть здесь.
Она прижалась губами к его губам.
Сукехиро на мгновение оторвался от неё, чтобы оправиться от внезапного поцелуя. Он не ожидал, что она сделает первый шаг, но улыбнулся ей в губы, прежде чем поцеловать в ответ ещё более страстно. Он притянул её тело к себе на колени, обхватил руками и ногами, прижал к себе и целовал её губы, щеки, нос, ушки…
Железная леди блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым моментом ощущения его губ на её коже. Она так долго хотела его и каждый раз фантазировала, как это будет, но каждая фантазия рухнула под гнетом реальности, её представления были полностью ошибочными. Она думала, он будет груб с ней, его руки будут шершавыми и неприятными, он будет давить на неё. Но он был нежен, его прикосновения подобны легкому касанию лепестками роз, губы танцевали на её плоти. Его щетина была грубой, но не острее её шипов. И она получила от них гораздо больше порезов, чем обещали его руки.
Ями попытался поцеловать её в шею, но недовольно захрипел, так как его попытка была сорвана её доспехами. Он отстранился от неё, шаря пальцами по доспехам. Он посмотрел ей в глаза с просьбой и увидел там нечто большее, чем просто желание. Он поцеловал её снова, когда она начала избавляться от доспехов на груди, на этот раз медленно, сознательно, позволяя себе почувствовать каждой клеточкой её желания, и, честно говоря, его собственного. После того, как её металлическая броня с грохотом упала на землю, его руки обвились вокруг талии и снова притянули её к себе.
Роузлей схватила его за плечи, вонзилась ногтями в его кожу и обхватила ногами его за талию. Она глубоко вдохнула, когда его руки скользнули по её бедрам и ягодицам. Женщина трепетала от давления его больших рук, прикасающихся к ней, сжимающих её, но ей хотелось большего. Она провела пальцами по его груди и тонкой белой рубашке, которую он носил. Руки чесались просто разорвать эту часть его одеяния, но она сдержалась срывая рубашку с него через голову. Как только Капитан Черного Быка почувствовал свободу, он не теряя времени припал к горлу любовницы, срывая стон с её губ. Она едва могла дышать, когда он покусывал кожу в месте где шея переходит в плечо.
Она толкнула его на спину, садясь на него сверху. Его бровь поползла наверх при внезапном проявлении доминирования с её стороны, но он не уступал ей даже в таком положении, его пальцы поцарапали ей бедра, прежде чем скользнуть под рубашкой. Она испустила дрожащий вздох, когда его мозолистые пальцы начали танцевать на её мягкой коже, опаляя холодным воздухом пещеры. Его руки были намного больше, чем она представляла, но они проворно и умело ласкали её спину, грудь. Его огрубевшие подушечки пальцев дразнили её нежные соски, заставляя её ахать и стонать, одновременно подталкивая бедра к нему. Она склонилась над ним, когда он сдвинул бедра под ней, порочная улыбка расплылась на его лице.
Она жаждет его, и ей было все равно.
Но тогда, когда Шарлотта посмотрела ему в глаза, она увидела там нечто большее, чем просто избавление от скуки. Она провела пальцем по его лицу и наблюдала, как его веки трепещут при прикосновении. Воительница целовала его нежно, медленно, сознательно, только чтобы почувствовать, как он целует её так же в ответ. Роузлей посмотрела на него, легонько поглаживая его щеку, чувствуя грубую щетину под ладонью, и она поняла, что имела в виду, когда сказала, что не ненавидит его. И она знала, что он имел в виду то же самое, когда он сказал ей, что не ненавидит её.
Шарлотта Роузлей вдруг встала, глядя на его лежащую фигуру. То, что она увидела в его глазах, она не осмелилась назвать любовью, но это было что-то, и это подтолкнуло её двигаться дальше. Она сбросила оставшуюся одежду и стояла перед ним, обнажив тело и душу. Ями приподнялся на локте, когда она опустилась на колени рядом с ним. Его пальцы и глаза ласкали её алебастровую кожу, скользили по её груди, животу, бедрам, прежде чем вернуться к её лицу. Ями проворно ослабил узел на её трудоемкой прическе, а затем расчесал пальцами шелковистые волосы, которые распушились и словно шелк легли на плечи и спину. Он притянул её лицо к себе.
— Ты так прекрасна. — Его голос был наполнен благоговением, это разительно отличалось от его обычно скучающего тона. Она снова почувствовала румянец, когда он поцеловал её. Он притянул её к себе, когда лег на спину. Она ещё раз оседлала его, проводя пальцами по кудрявым волосам на его груди.
Женщина замешкалась на мгновение, наблюдая, как его лицо расслабляется, а глаза закрываются. Его руки коснулись её коленей и бедер, скользя вверх, всегда вверх, пока он не коснулся её самого сокровенного. Она ахнула, а он улыбнулся. Шарлотта наклонилась вперед, прижимаясь грудью к его груди, и она поцеловала его. Отстранившись, воительница поднялась на колени, и его руки снова скользнули по её бедрам, прежде чем снова исчезнуть.
Когда она сидела спиной к нему, она чувствовала, как к её пульсирующей святая святых прижат его большой, твердый стержень. Она знала, что делать, она не была такой наивной, но все же она колебалась. Она думала о своем отряде и о том, что они подумают, если узнают, но это была битва, в которой она сражалась с собой с тех пор, как встретила его, и он спас её. Ещё один секрет, который она будет охранять ценой своей жизни. Неожиданно она схватила его и села на его член. Он судорожно выдохнул, когда почувствовал её тепло. Она наклонилась ещё раз, целуя его, покачиваясь на нем, ощущая расползающееся удовольствие, это далеко уходило вперед от её фантазий, не имея ничего общего с реальной феерией чувств от занятия любовью с ним.
Минуты превратились в часы, а дни превратились в секунды, когда он наблюдал, как она получает удовольствие от его прикосновений. Её тело вокруг него привело его на край безумия гораздо быстрее, чем он ожидал.
То, как она двигалась, выражение полного экстаза и счастья на её лице, как она стонала от накрывающих волн наслаждения, сводили его с ума.
Когда она обессилено упала ему на грудь, он больше не мог так лежать. Он хотел быть нежным, чтобы сохранить её кипенно-белую кожу без повреждений, тогда он перевернул её на спину и глубоко вонзил в неё. Шарлотта блаженно вскрикнула, и мужчина вздрогнул. Он отстранился от нее, довольный эффектом. Воительница коснулась его руки, всё ещё сжимающей её бедро.
— Не останавливайся, Ями. — Её грудь вздымалась, а глаза были почти черными в темнеющей пещере. — Не смей останавливаться.
Он и не хотел.
Он прижал её бедра к себе, закидывая её ноги к себе на плечи. Он целовал её лодыжки, упиваясь каждым криком, каждым вздохом, каждым стоном, срывающимся с её губ. Мужчина не спускал с неё глаз, запоминая высоту её голоса, когда он находил «именно то место», точку «G», изгиб её позвоночника, когда она принимала его всего, пьянящий аромат её кожи, её наслаждения. Боец хотел запомнить каждое мгновение, каждое прикосновение навсегда, зная, что у него, вероятно, никогда не будет шанса снова. Он наполнил её, страстно хотел продолжать наполнять её, желал, чтобы она приняла его, всё его существо.
Та крошечная часть него, которая не была одержима запоминанием каждой детали её лика и стана, прошептала: «Ну, дерьмо», когда он упал на неё.
Она улыбнулась. Не сардонической улыбкой, которой она его иногда озаряла, когда он испытывал её терпение, в этот раз это была улыбка счастья, удовлетворения. Он наклонился, чтобы поцеловать её улыбающийся рот, и был встречен страстью, которую он не ожидал. Она зарылась пальцами в его волосы и ахнула, снова достигая пика блаженства. Он почувствовал, как дрожь пробежала по его телу, когда она сжала его.
Пока нет, думал он, пытаясь сохранить контроль над своим существом. Ещё нет.
Ями почувствовал, что нить маны появляется и отделяется в пещере, образуя своего рода портал в нескольких футах от того места, где они лежат вместе. Он поднял глаза, а затем припал поцелуем к её шее. Она визжала от восторга, и этот сладостный звук толкал его за край контроля. Капитан Черного Быка прикрыл глаза, ощущая, как пространственный маг высунул голову. Финрал огляделся и быстро оценил ситуацию, прежде чем исчезнуть. Он поставил на то, что у них есть несколько минут, максимум до того, как их обнаружат, но потом он понял, что он не очень хороший игрок. Он позволил звукам, которые она издавала, сбросить его в бездну. Он позволил себе потерять контроль. Он упал рядом с ней, прижимая её к себе, погружаясь в легкую дрему. Его глаза широко раскрылись, когда он понял, что она распласталась на нем, удобно устроившись на его груди.
Звук голосов за скалистым барьером, блокирующим выход, привел её в чувства. Она потерла глаза, когда села, а затем запаниковала, когда голоса стали громче и осознание реальности накрыло её. Она попыталась встать, но его сильные руки потянули её назад. Шарлотта приземлилась ему на грудь и посмотрела в его спящее лицо.
— Ями.
Он выглядел таким умиротворенным, таким невинным.
Она коснулась его щеки.
— Давай останемся здесь, Шарлотта. Только мы вдвоем, — пробормотал он.
Часть неё во всю глотку скандировала «Да» и гипотетически она могла использовать свою магию, чтобы спрятать их навсегда, но голоса по ту сторону скал становились всё громче.
— Ями, приди в себя. — Она вырвалась из его объятий и начала охотиться за своим снаряжением. Вздохнув с разочарованием, воительница пыталась укротить распущенные волосы, чтобы засунуть их обратно под шлем. Ей удалось только собрать их в низкий хвост, и она снова решила попытать счастье — разбудить его снова.
Она наклонилась к нему и нежно поцеловала. Ей было любопытно, сколько из их предыдущих действий она пыталась что-то доказать ему или себе, и сколько было основано на реальных эмоциях. Его рука прижалась к её щеке, проводя большим пальцем по её коже, он притянул её в другой мягкий поцелуй. И она поняла что снова «тонет». Ей стоило немалых усилий заставить себя отстраниться. Он посмотрел на неё так пронзительно.
— Они нашли нас. — Шарлотта пыталась говорить ровным голосом, но даже она слышала панику. Быть найденным в таком положении, лучше не допускать этого вообще.
— Они должны были.
— Оденься.
Ями Сукехиро долго смотрел на неё, бросая ей вызов, испытывая её решимость. Она не уступала, смотря в ответ до тех пор, пока он не вздохнул и не начал делать то, что она хотела. В тот момент когда он пристегнул мантию — прорвалась каменная стена.
— Сестренка! — заорала Сол, одна из её подчинённых, когда ворвалась в пещеру. — Мы так за тебя волновались! Должно быть, это было отвратительно застрять здесь…да ещё и с ним. — Её тон был наполнен тонко завуалированным отвращением.
Шарлотта Роузлей — рьяная мужененавистница и капитан Голубой Розы, взглянула на высокого крепыша, который давно покорил её сердце.
Её кожа горела только при одном воспоминании его прикосновений. Она прикусила нижнюю губу, они смотрели друг на друга.
— Ага, это было просто ужасно, — её голос был более писклявый чем обычно, и она силой заставила себя развернуться. — Пошли, Сол. Мы должны вернуться в штаб. — Шарлотта резво побежала к выходу из пещеры, очень сильно надеясь, что её бегство не выглядит таким отчаянным. Собирая всю волю в кулак, воительница преодолевала дикое желание наплевать на всё и броситься обратно к нему в объятья.
Ями скрестил руки на груди, наблюдая, как она уходит. Финрал встал подле него и последовал за взглядом капитана.
— Так что…
— Заикнешься, и мокрого места не оставлю.
— Понял.