Смотреть как Аста обнажает меч, о, это что новенькое.
Коротышка отпустил дух эльфа из тела Уильяма Ванджанса.
Ями нахмурился.
«А не слишком ли легко отделался этот цареубийца».
Он не мог совладать ни с собой, ни с охватившим его приступом гнева. Разве это справедливо, что человек, убивший Джулиуса, так легко освободился? Разве справедливо позволить ему не платить за свои поступки, за безумие, которое он спровоцировал?
Гнев разрывал Ями на части, хотя он и понимал, что это правильный поступок. Но ему это не должно было нравиться просто потому, что это «правильно». Эльфы, которые не проснулись от их манипуляций, те, кто продолжал сражаться за пределами дворца теней — все еще создавали хаос и разрушения, оставляя большую часть столицы в руинах. Чтобы остановить их, нужна была магия Уильяма. И поэтому Ями держал рот на замке, даже когда его тело реагировало.
Эльфийка, с которой он сражался, Шарла, заметила перемену в его позе и короткую вспышку гнева на лице. Она повернула голову так, чтобы он это заметил.
Она была хорошим партнером в этой борьбе: сильным и способным, очень похожим на ту женщину, которой она обладала. Но она была другой, более уверенной в себе. По крайней мере рядом с ним она казалась именно такой.
Предатель произнес свое заклинание, и эльфийский вождь извлек духов из тел, в которых они обитали, вздымаясь в полосах яркого белого света.
— Мне было очень весело сражаться с тобой, Ями Сукэхиро, — пропела женщина в теле Шарлотты. Что-то в её глазах показалось ему озорным или игривым, чего он никогда не мог себе представить в глазах Шарлотты Роузлей. Этот интересный взгляд не отрывался от него, пока её дух стремился ввысь. Она сказала что-то о неловкости, прежде чем исчезнуть в небесах, а оттуда кто знает куда. Выражение её лица показалось ему таким странным для человека, так похожего на Шарлотту, что он едва не пропустил движение лежащей без сознания женщины.
«Ух, какое ки!» — мысленно одобрил Ями. Шарлотта тяжело приземлилась ему на грудь. Тяжесть была странной, но не неприятной. Он обхватил ее рукой, чтобы она не соскользнула. Вес её тела, прижатого к нему, был гораздо тяжелее, чем он мог себе представить, если бы он представлял себе такие вещи раньше.
Капитан голубой розы вздохнула и повернула голову, растворяясь в нем и в своем изнеможении. Опять же, странно, ведь она ненавидела его так же сильно, как и прежде, верно?
Но это вовсе не было неприятно. Послышался вздох довольства? Расслабления?
Что бы это ни было, он не мог понять, но его уже одолевала собственная усталость.
Она снова вздохнула и потерлась щекой о его грудь, а он крепче обнял её. Слова дьявола снова вернулись к нему. В то время ему самому казалось странным то, как хорошо они с Шарлой работали вместе. Они двигались согласованно, как будто вместе сражались, вместе тренировались для такого случая.
И все же он никогда раньше не встречал эту эльфийку.
Даже в их схватке перед тем, как они вошли во дворец теней, она, казалось, повторяла его движение за движением.
Как могла Шарла так легко двигаться с ним, когда они едва знали друг друга?
Руки Роузлей крепко обвили капитана Чёрных Быков. Глаза Ями буквально вылезли из орбит от такого движения, кто же знал, что всё так повернется. Пришлось подхватить девушку покрепче. Аккуратно стряхивая пепел сигареты, он задумчиво оглядел девушку в своих объятьях. Она, вероятно, убьет его, если пепел обожжет её.
— Шарлотта, — прошептал он, стараясь не привлекать ничьего внимания. К счастью, все были увлечены совершенно другими делами. Она снова пошевелилась, прижимаясь к нему всем телом, бормоча что-то бессвязное.
Ями тонул в своей нерешительности.
Любой, кто на них взглянет, истолкует ситуацию в корне неверно.
Они работали вместе, но кроме того едва могли выносить друг друга. Ведь ничего не изменилось, верно?
И все же когда она обнимала его, ластилась, а он отвечал ей — это не было неприятно или неправильно.
Это было вроде бы мило. В какой-то степени расслабляюще.
Ями протяжно зевнул, отчасти желая присоединиться к ней в царстве Морфея. А может быть, эта идея показалась ему приятной потому, что он чертовски устал…
— Шарлотта… — он снова зажал сигарету между губ и положил ладони ей на плечи. Он не ожидал, что её руки будут такими тонкими в его объятиях, но он всё-таки оторвал её от себя.
На этот зов девушка откликнулась, ресницы затрепетали, небесные очи открылись, на её прекрасном лике засияла легкая улыбка. В данный момент она была беззащитна, открыта и выглядела такой же свободной, как и эльфийка, когда её дух вознесся.
Обворожительная дева. Прекрасная. Эфирная.
По крайней мере, так было до тех пор, пока она не узнала его.
Потом она зашипела и отстранилась от него, словно сунула руки в раскаленные угли. Точнее её лицо было похоже на раскаленные угли.
— Ями! — она запнулась. — Мне очень жаль. Я не хотела этого делать… — она опустила взгляд на землю рядом с собой и скрестила руки на груди.
— Все в порядке. Мы все очень устали. Не беспокойся об этом.
— Всё равно, ты же не думаешь, что кто-то видел, правда?
— Ну, я не знаю. Они были очень заняты своими делами.
Ями услышал своё имя и повернулся на звук. Его глаза сузились когда он увидел кто это был, и гнев снова овладел им.
Шарлотта стояла совершенно забытая, по крайней мере в тот момент, когда Уильям попросил помочь ему извиниться перед Юлиусом.
Но даже когда она уходила прочь, слабый запах роз окутывал его. Как вопросы, которые мучили его с самого начала этого фиаско.
***
Это был всего лишь сон. Так и должно быть. Чудесный, счастливый, но все же сон. Он был теплым и сладким, но в то же время наполненным мускусным желанием, которое она так долго отрицала. Чей-то голос, не принадлежащий ей, заговорил с ней, когда она падала. Потеряв сознание от усталости, она упала на что-то твердое и теплое, пахнущее потом и сигаретами. Тепло, окутавшее её, крепко прижало к себе. Она ничего не могла с собой поделать, когда поддалась теплу и попыталась прижаться к нему еще сильнее. Ей хотелось окутаться теплом, раствориться в нем.
— Шарлотта, — послышался глубокий прокуренный голос с хрипотцой, который ещё больше окутывал её теплом. Это напомнило ей о чашках горячего чая с капелькой бурбона, которые бабушка давала ей, когда она болела в детстве. Звук был успокаивающим и ещё больше подстегивал её остаться в тепле.
Это чувство было очень далеко от холодной темноты, которую она ощущала, когда её душа была подавлена.
— Шарлотта, — снова позвал голос, на этот раз более настойчиво.
На этот раз её вырвали из теплого кокона, в который она была завернута, пришлось очнуться. Она моргнула в свете зари — ярком и ослепительном после душащей темноты, в которой спала её душа. Шарлотта пыталась ухватиться за теплый сон, но свет нового дня не позволил вернуться в сладостную негу.
Окончательно придя в себя, Роузлей печально вздохнула, но её печаль быстро сменилась смущением, когда её глаза сфокусировались на источнике тепла — широкая грудь, сильные руки… Она сразу поняла, кто это был. Она должна была догадаться раньше, этот мужской аромат, смешанный с запахом сигарет, был свойственен только ему.
Капитан встретилась с ним взглядом и ахнула, как будто её разум все ещё боролся с реальностью этого момента. Пробормотав его имя, девушка заставила себя отступить, всё ещё не веря в реальность этого момента. Ей казалось, что она отключилась вновь и сейчас наблюдает за собой как будто со стороны.
Дух, который управлял ею, сражался на его стороне. Она наблюдала, но не была посвящена в свои мысли по этому поводу. Шарлотта считала, что они хорошо сражались вместе, несмотря на неудачное знакомство, и была благодарна эльфийке за то, что та не была слишком фамильярна с ним. Роузлей, конечно, понимала, что у неё не было для этого причин. Но капитан голубой розы помнила, как они были тесно прижаты друг к другу в пространстве, которое он создал, чтобы защитить их обоих. Она вспомнила, что видела его раненым, когда он оттолкнул её с пути атаки, и как он сказал ей не причинять вреда телу, которым обладала Шарла.
А теперь он обнимал её, пока она спала.
Может быть, он тоже что- то к ней чувствует?
Ей было дико любопытно, пока она неуклюже пыталась извиниться.
Ями казался таким безучастным и измученным, в любом случае он всё равно никогда не позволял таким мелочам как внешность беспокоить его. Когда Уильям окликнул его, привлекая его внимание к происходящему, Сукехиро, казалось, сразу же забыл о ней.
«Нет», — сказала она себе, увидев, как быстро его внимание переключилось на что-то более насущное.
Он ни в коем случае не испытывал к ней тех же чувств.
Она вздохнула, и легкая улыбка заплясала на её губах при воспоминании о его прикосновении.
Присела на камень, некогда бывший стеной.
— И всё же это был хороший сон, — сказала она себе, глядя, как он уходит с Уильямом в неизвестном направлении.