Для Чарли поведение Фионы стало ударом. Она плелась к своему отелю на ватных ногах и ей хотелось плакать. Из-за Фионы Чарли только и делала, что плакала, это было невыносимо. Чарли снова почувствовала, что Фиона разрушает ее собственную личность. «Они очень похожи, - сердито подумала принцесса ада про Аластора и Фиону. - Они ломают окружающих, прогибают весь мир под себя и свои прихоти, лишают всех веры и надежды». Чарли боялась даже представить, в кого переродится Фиона после своей смерти.

- Чарли, ты одна? - спросил принцессу Энджел Даст.

Черри Бомб ушла готовиться к бою с Фионой, придумывать ей невыполнимое испытание и тренироваться в метании гранат. Черри была намерена победить эту нахалку любой ценой, покровительствует ей Аластор или нет. Энджел все крутился на улице. Фиона не шла у него из головы. Энджел не реагировал на потенциальных клиентов, зазывавших его. «Валентино меня за это не похвалит», - думал паучок, но ему сейчас было не до оказания кому-то интимных услуг.

- Где Фиона? - спросил Энджел встревоженно. - Ты ее не нашла?

Чарли опустила глаза и уставилась в одну точку немигающим взглядом. Энджел предположил самое страшное.

- Он ее съел? - прошептал паучок сиплым голосом. - Прости, Чарли, я не хотел оказаться правым. Я не думал, что это произойдет так скоро. Но это же Аластор, сама понимаешь, иначе и быть не могло.

Чарли молчала.

- Но Фиона переродится, так? - с надеждой спросил Энджел. - Ты все равно сможешь ей помочь, если она попадет к нам в ад. Но теперь Фиона узнала про суть Аластора и послушается тебя.

- Он ее не съел, - прошептала Чарли. - Хотел съесть, но не съел. А она, - Чарли отвернулась и откашлялась, - нашла ему другую жертву, накормила его не своим свежим мясом.

- Что? - опешил паучок, ссутулился и опустил все свои лапки. - Как это, она его накормила?

- Подсунула ему низшего демона прямо в пасть, - пояснила Чарли. - Аластор пообедал у нее на глазах, а она его и после этого не возненавидела. Она считает его красивым и не отречется от него из-за его стиля еды, представляешь? - Чарли все-таки заплакала. - Он позволил ей погладить свои ушки, - энергично жестикулировала Чарли и роняла свои слезы.

- Если это не любовь, тогда что? - нервно рассмеялся Энджел Даст. - Даже не знаю, радоваться мне за них или же орать от ужаса.

- Она психически больна, - плакала и возмущалась Чарли. - Я не могу спасти ее душу, пока она так себя ведет.

- А что ты хотела от лидера сатанинской секты? - хмыкнул Энджел Даст.

- Лидера чего? - в свою очередь опешила Чарли, а потом вспомнила слова Фионы. - Так вот что ты мне про нее не рассказал. Поэтому у нее был защитный амулет. Она отразила мой огонь.

- Ты ее там спасти пыталась или убить? - не понял паучок. - Или ты не на нее нападала? - паучок сладко улыбнулся. - Она его и от огня защитила? - паучок помахал ресницами. - Ну это точно любовь.

- Да прекрати ты! - заорала Чарли и взяла Энджела Даста за грудки. - Хватит нести эту чушь! Он никого не любит, только кровь и мучения своих жертв.

- И Фиону, которая тоже любит кровь и мучения жертв, - еще шире улыбнулся паучок.

Чарли хотела снова наорать на Энджела Даста, но заметила вокруг себя репортеров.

- Вы говорите, что Аластор ее не съел? - ткнул Чарли под нос микрофоном один из представителей прессы, а камера оператора все записывала и показывала в прямом эфире.

- Вы считаете, что Фиона останется в аду навсегда? - спросил другой репортер. - Как вы думаете, Фиона победит вашу подругу Вэгги? Вы желаете победы вашей подруге?

- Вы считаете, что Фиона станет сильным демоном, если ее все же убьют в этом или последующем поединке? - спрашивал третий репортер. - Вы планируете знакомить Фиону со своими родителями? Как вы думаете, ваши родители больше уважают вас или Фиону?

- Как вы относитесь к идее Фионы тренировать демонов для борьбы с ангелами? - спрашивал четвертый репортер, а фотографы делали удачные снимки, повсюду слышались щелчки их фотокамер. - Почему не вы предложили эту идею своему народу?

- Пошли все вон! - закричала Чарли, изменила облик, отрастив рога и когти, и создала вокруг себя огненное кольцо, круша все, что попадалось у нее на пути. - Убирайтесь! Если вам нужна Фиона, - чуть спокойнее добавила Чарли, - ищите ее и берите интервью у нее.

Репортеры, операторы и фотографы отшатнулись от огня, но радостно отреагировали на последние слова принцессы ада.

- Как вы думаете, где может находиться Фиона? - загалдели репортеры. - Аластор мог пригласить ее в свой особняк? Насколько серьезны их отношения? Почему он ее не съел?

- Я не знаю, - застонала Чарли, продираясь сквозь толпу на свежий воздух. - Я ничего не знаю. Отпустите меня, пожалуйста.

- Аластор больше не будет помогать вам с отелем? - не унимались репортеры. - Как вы планируете без него воплотить свою идею перевоспитания грешников? Вы не отказались от этой идеи? Ваши родители были против идеи отеля? Вы поссорились с вашими родителями?

Чарли металась в толпе и не находила выхода. За стеклянными витринами она видела телеэкраны, на которых была только Фиона. Вот Фиона ранит Вэгги. Вот Фиона отбивает гранату Черри. А вот сама Чарли крупным планом истерит на камеру и плавит ее своим огнем. А вот Чарли создает круг из огня и не может четко ответить ни на один вопрос прессы. Чарли отчаивалась все сильнее. Внезапно из толпы ее выдернули руки Вэгги.

- Ну ты куда пропала? - поругала Вэгги подругу. - Ты нашла Фиону? Ты убедила ее уйти от Аластора?

- Нет, - сказал подошедший к Чарли и Вэгги Энджел Даст. - Чарли напала на Аластора, а Фиона спасла его и накормила.

- Накормила? - опешила Вэгги. - Своей плотью? - у Вэгги задергалось нижнее веко.

- Нет, - потянулся паучок и пошленько заулыбался. - Она нашла ему другую жертву и пожелала ему приятного аппетита.

- Она видела как он ест и не ушла от него? - выдохнула Вэгги.

Чарли кивнула, а улыбочка все не сходила с лица паучка.

- Он боролся с голодом и из-за этого потерял сознание, - устало сказала Чарли и начала нервно крутить прядь своих светлых волос между пальцами. - Он был удивлен тем, что Фиона осталась с ним и нашла ему еду на замену. Мы Фионе не нужны, - добавила Чарли, - как и рай с искуплением. Вы бы видели ее глаза, искрящиеся счастьем, когда она любовалась им.