Тсуна лежит неподвижно, с закрытыми глазами, и прислушивается к окружающим звукам. Вокруг тихо, спокойно. Дыхание спящего Реборна расслабленное, ровное, а холодный ветер, смешанный с осенним моросящим дождем, с силой завывает за окном, заставляя стекла в деревянных рамах еле слышно дребезжать. Эта атмосфера окутывает каким-то странным чувством защищенности, даже умиротворения, и подниматься с постели теперь хочется еще меньше.

Савада лениво разлепляет глаза и оглядывается на темное, исполосованное ручейками стекающей по стеклу воды окно. На часах всего четыре утра, солнце еще даже не думает появляться из-под непроглядного, густо укрытого облаками небосвода, поэтому на улице мрачно и холодно — парень закутывается в одеяло сильнее, не желая вылезать из теплой уютной неги, но спустя несколько минут тяжело вздыхает и наконец поднимается, съеживаясь от коснувшейся кожи прохлады.

Работа не ждет.

С тех пор, как появился Реборн, выбираться «по делам» стало намного сложнее. Аркобалено внимательно следил за всем происходящим в его жизни, контролировал практически каждый шаг, поэтому нужно было искать выход из этой совершенно неудовлетворительной ситуации.

Реборн — человек опытный и внимательный, поэтому обмануть его было одной из сложнейших задач. Но Тсуна на то и гениальный киллер, что может запудрить мозги кому угодно. Даже другому гениальному киллеру.

Он тщательно изучил расписание дня своего репетитора, поднял старые знакомства и выяснил все детали прошлой жизни — в общем, сделал все, чтобы его другая сущность осталась незамеченной. И пока что план воплощался в жизнь вполне успешно. Тсунаеши очень хорошо разбирался в людях, их эмоциях и чувствах, поэтому был уверен, что Реборн ни о чем не догадывается.

Но защиту никогда не спускал. Ведь благодаря своей работе прекрасно понимал — одно неверное движение и жертвой станет именно он.

Савада сладко потягивается, разминает затекшие во время сна мышцы, и быстро одевается. Реборн обычно просыпается в половину седьмого, а до того времени спит беспробудным сном, поэтому если он хочет проскочить незамеченным — нужно спешить.

Хибари уже ждет его в условленном месте — кабинете главы дисциплинарного комитета. Тсуна поспешно входит внутрь и плюхается в кресло напротив.

 — Есть дело.

 — Сначала скажи, что мне от этого будет, — Кея недовольно смотрит из-под нахмуренных бровей. Он ненавидит дождь, и лучше бы этому травоядному предложить что-то действительно стоящее, пока он не забил того до смерти.

 — Приличное пожертвование для дисциплинарного комитета и спарринг лично со мной, — Тсуна еле заметно усмехается, так как знает, что Хибари не откажет. Можно было бы обойтись даже без «пожертвования» — этот парень никогда не отказывался, услышав слово «спарринг».

 — Что от меня требуется?

 — Прийти на битву за кольцо хранителя облака и выиграть. Больше ничего.

Кея приподнимает бровь и удивленно смотрит на Саваду:

 — Выиграть? Ты ведь не хотел становиться боссом, а если я выиграю, то все к этому приведет. Ты уверен?

 — Уверен, — парень вздыхает и уверено смотрит перед собой. — Если я проиграю битву за кольца — Вария убьет всех моих хранителей, а я этого не хочу. Да и, по правде говоря, очень уж с Занзасом сразиться охота и я не намерен упускать такой редкий шанс.

 — Ясно. Я понял, — понимающе усмехается Хибари. У него самого руки чешутся помериться силами с таким противником. — Главное, не забудь о своем обещании.

 — Ты же знаешь, если пообещал — выполню.

 — Но, знаешь, я все еще не понимаю, почему ты, имея столько силы, притворяешься неудачником? — в глубине темно-синих глаз загорается интерес. Он уже и сам не помнит, в который раз задает этот вопрос. И каждый раз остается с одним и тем же ответом:

 — Потому что мне так хочется. 

Тсунаеши хитро улыбается и, махнув на прощание, выходит из кабинета.

Несмотря на весьма прохладные и совсем не теплые отношения, Тсуна доверяет Хибари. Между ними чувствуется какая-то особенная связь, и ни один из них не пытается ее отрицать.

Направляясь по темному, местами освещенному взошедшим солнцем коридору, парень тихонько смеется, размышляя обо всей этой ситуации.

Если так подумать, то их с Хибари, в некотором роде, можно назвать друзьями.

Порой кажется, что даже самый холодный и безразличный человек тебе ближе, нежели лучший друг, который постоянно рядом, с которым ты проводишь большинство свободного времени и искренне ценишь. Такому, как Хибари можно рассказать практически обо всем, не боясь вызвать гнев или негодование, а все потому, что таких людей весьма легко читать. Они, скорее, сами подталкивают других к этому, так и намекая своим поведением: «Посмотри, я показываю тебе, что можно делать, а что нельзя. Что можно говорить, а что нельзя. Как вести себя, чтобы я остался доволен». Тсунаеши всегда испытывал симпатию к таким личностям, так как с ними намного проще найти общий язык — это похоже на договор, пункты которого не обсуждаются, но исправно придерживаются обеими сторонами.

Их с Хибари дружба развивалась именно так. Тсунаеши никогда не выходил за рамки «пунктов договора», которые Кея весьма четко обозначил, и за это мог спокойно разговаривать с ним практически обо всем, не боясь непредсказуемой реакции. Их общение обычно было сухим и коротким, и, в общем-то, сводилось к минимуму, но Савада знал, что в нужный момент они прекрасно понимали друг друга. А если еще и в определенное время их интересы совпадали, тогда со стопроцентной уверенностью можно было рассчитывать на сильнейшего союзника из всех возможных.

***

 — Джудайме, вы сегодня какой-то уставший! Не выспались?

 — Нет, все в порядке, Гокудера-кун. Просто эта погода добивает, — неловко отмахивается Тсуна, мягко улыбаясь своему хранителю Урагана.

 — Хотите я куплю вам кофе? — сразу же подпрыгивает Хаято, активно вертя головой в поисках какого-нибудь автомата с напитками.

 — Нет-нет, спасибо. Я же говорю, что все в порядке, — Савада продолжает улыбаться, пытаясь успокоить своего неугомонного друга. — Давай лучше немного ускоримся, а то опоздаем в школу.

 — Конечно, Джудайме. Если что-нибудь понадобиться, не стесняйтесь, я всегда готов! — Гокудера преданно заглядывает в глаза и улыбается в ответ, а Тсуна обреченно вздыхает и тихо шепчет что-то наподобие «ну что с тобой делать», продолжая путь к школе.

Ему действительно нравится проводить время с друзьями. Нравится наблюдать за практически мирными переругиваниями Гокудеры и Ямамото, едва стоит им войти в здание школы, нравится смеяться вместе с Киоко-тян и с некой обреченностью слушать дикие вопли старшего брата. Это настолько расслабляет и заряжает энергией после «рабочих заданий», что Тсуна понимает — отказаться от всего этого выше его сил.

Конфликт колец в полном разгаре, все его хранители напряжены — а он еле сдерживает нетерпение, и за это чувствует себя отчасти виноватым. Один только вид Занзаса выталкивает наружу его бойцовскую натуру и он ничего не может с собой поделать, в этом он сильно похож на Хибари. Спарринги с сильными противниками вызывают у него азарт и ярую жажду противостояния — жестокого, дикого, на грани собственных возможностей и без капли жалости. Он искренне наслаждается, живет этим, а взгляд пылающих и беспощадных красных глаз Занзаса будто прямым текстом обещает все это дать по первому зову.

Савада смотрит прямо на своих хранителей, беззаботно смеющихся, шутливо орущих друг на друга, и понимает — им ни за что нельзя узнать о его второй сущности. Меньше всего на свете хочется стереть эти искренние улыбки из лиц своих друзей. Поэтому он разворачивается и незаметно уходит в направлении крыши — искать Хибари. Рядом с ним можно просто расслабиться и успокоиться, даже немного подраться, если напряжение от мыслей о Занзасе так и не спадет, а потом вновь вернуться в класс, к преданному громкому Гокудере, беззаботно улыбающемуся Ямамото и милой наивной Киоко-тян.

Совсем скоро подойдет его очередь биться за кольцо Неба Вонголы — сама судьба семьи ему безразлична, но вот Занзас… Занзас определенно самое интересное, что ему встречалось в последнее время и он не упустит этот шанс, даже если придется идти по головам.