Опала листва.

Весь мир одноцветен.

Лишь ветер гудит.

Мацуо Басё

Его соперницу звали Лена Окстон. Маленькая и хрупкая на вид, что особенно подчеркивала черно-оранжевая форма Overwatch, она, тем не менее, так и приплясывала на месте, лучась энергией, готовая превратиться в пронзающую само время голубоватую молнию, как только прозвучит команда начинать спарринг. Короткие лохматые волосы, задорный огонек в глазах, не покидающая губ улыбка – Гэндзи узнавал в ней себя лет этак десять назад, если не больше.

Хотел бы он вернуться назад в то время. Принять самое первое предложение Джесси присоединиться к Overwatch. Остаться человеком. Признаться…

Гэндзи тряхнул головой.

Хватит жалеть об упущенных возможностях. Нужно искать новые.

Он мельком взглянул через наблюдательное окно на Ангелу и Уинстона. Второй наблюдал за Леной, а первая – за Гэндзи. Их обоих тестировали: у Окстон проверяли работу хроноускорителя, а у Шимады – применение его новых имплантатов в бою. Их готовили к сражениям, хотя считалось дурным тоном лишний раз вспоминать, что в этих самых сражениях они должны быть готовы убивать – и уж точно никому не хотелось говорить о том, что может случиться умереть и самим. Последние события и без того сильно подкосили Overwatch. Авария во время испытаний прототипа машины времени, фактически выбросившая Окстон на время из реальности. Новые восстания омников, сперва в Египте, а теперь и в Британии, новые преступные организации – и это при всем при том, что волей политиков у Overwatch были связаны руки. Одна за другой смерть нескольких агентов, из которых больше всех потрясла гибель Жерара Лакруа от руки собственной жены. Когда Blackwatch вытащили Амели из лап «Когтя», то фактически собственноручно привезли на базу бомбу замедленного действия.

Это была черная полоса, как для всей организации, так и для каждого агента лично – в той или иной степени.

Киборг снова перевел взгляд на Лену. Возраст – девятнадцать лет, позывной – Трейсер. Юное солнышко, еще не погасшее от ледяного дыхания жестокой и безразличной реальности, даже несмотря на все события, что с ней недавно произошли. Такие должны спасать мир иначе, не играя в войну, но воодушевляя людей отказаться от этой бессмысленной и жестокой затеи.

– Начинайте!

Ангела еще не договорила команду – а Шимада и Окстон уже сорвались с места. Киборг моргнул, активируя свои новые сенсоры, позволявшие собирать намного больше информации, чем было доступно человеку. Датчики измеряли биометрические показания соперницы, камеры записывали траекторию ее движения, чтобы предсказывать, где она окажется в случае применения отката хроноускорителя. Гэндзи веером выпускал сюрикены, надеясь, что они не сильно ее заденут, но все же вынудят применить откат. Сама же Окстон голубой молнией носилась вокруг, то и дело атакуя Шимаду очередями из импульсных пистолетов с самых неожиданных сторон. Было видно что она старалась изо всех сил.

Когда соперники на несколько мгновений отскочили друг от дружки, дабы перевести дух, Гэндзи вспомнил одну из своих новых боевых функций. Усмехнулся, поманил соперницу ладонью, раззадоривая. А как только она сорвалась с места, вытащил из ножен вакидзаси – и новая пистолетная очередь полетела обратно в Трейсер. Камеры успевали засечь траекторию движения снарядов, а вживленный в мышцы живой руки новый имплантат позволял киборгу мгновенно среагировать.

Окстон исчезла в голубой вспышке – все же он ее задел. Доли секунды – имплантаты восстанавливают траекторию движения соперницы – и три сюрикена один за другим летят туда, где через мгновение из временной вспышки появляется Лена.

Гэндзи успел испугаться, что может нанести ей серьезные раны. Весь напрягся, готовясь к рывку, хотя прекрасно понимал, что даже с последними усовершенствованиями не успеет ничего сделать.

Но прежде чем сюрикены достигли цели, Окстон снова превратилась в голубую молнию…

…а в следующую секунду почти в упор атаковала киборга со спины.

Шимада с облегчением выдохнул – впрочем, тут же пожалел о том, что позволил себе расслабиться.

Окстон – не та противница, которую можно недооценивать.

Когда тренировка закончилась, у Гэндзи голова шла кругом. Он с нетерпением отключил киберсенсоры – и с наслаждением погрузился в такую тихую, тусклую и медленную реальность, какой оная представлялась через обычные человеческие глаза и уши. Все-таки киборг был не компьютером, и для человеческого мозга такая нагрузка была непосильной.

– Спасибо за поединок! – донесся до него звонкий голос Лены.

Гэндзи обернулся. Девушка стояла рядом с ним, так же сияя улыбкой, как в начале тренировки, только не приплясывала – сказывалась усталость. Ее волосы слиплись от пота, став еще более похожими на торчащие во все стороны иголки, а пульс и дыхание еще не восстановились окончательно… ох демон, это Гэндзи забыл выключить биометрический датчик. Сам он наверняка сейчас выглядел не лучше.

– И тебе спасибо, – вежливо кивнул он. – Хоть ты и новенькая, а сражаешься так, будто у тебя за спиной не один десяток боев.

Немного приукрасил ее мастерство, конечно, но на зеленого новичка Лена действительно не была похожа. Впрочем, девушка просияла, хотя и попыталась скрыть радость, смущенно сложив руки за спиной:

– В настоящих боях я, может и не участвовала, – пожала она плечами, – но вот на симуляторе настреляла больше пятисот часов!

– Рад за тебя, – неловко усмехнулся киборг. Все же он отвык поддерживать светские беседы.

К счастью, Ангела его выручила:

– Кадет Окстон, вас вызывал коммандер Моррисон!

Лена так и подпрыгнула, не то от радости, не то от волнения – все же не каждый день вызывает к себе первый человек в Overwatch:

– Меня? Да ладно! Уже бегу! – и в несколько скачков пересекла тренировочный зал.

Гэндзи проводил ее взглядом, мысленно усмехнувшись. Откуда только такие, как Лена, берут столько жизнерадостности, чтобы еще и фонтанировать ею, заряжая всех окружающих? А потом перевел взгляд на Ангелу – и на мгновение сам почти ощутил всю ту усталость, которую она самоотверженно каждый день игнорировала, принося собственное здоровье в жертву здоровью агентов, хотя и знала, что однажды ей это аукнется.

– А тебя, – заговорила доктриса по связи, – вызывал Рейес, – и, немного подумав, добавила: – Он попросил запись вашего спарринга. Думаю, разговор пойдет о твоих имплантатах.

Гэндзи лишь покорно кивнул – растратил почти все красноречие на Окстон. Стоило приберечь остатки для Рейеса.

К кабинету шефа он добирался нарочито медленно, считая шаги, слушая, как живет база. А база была притихшей, переживающей не лучшие времена. На фоне меньшего шума и большего напряжения вокруг молчаливость Гэндзи не так уж бросалась в глаза. А он и правда практически не говорил. Покорно исполнял приказы начальства и старался не пересекаться с Джесси – как оказалось, их немногословное общение составляло большую часть произносимых киборгом слов. И, похоже, Рейес это заметил, потому что начал отправлять парней по разным заданиям. Гэндзи даже хотел переселиться в комнату, которую ему выделили два года назад, однако глупо было надеяться, что помещение будет пустовать – туда уже давно поселили другого агента.

Гэндзи понимал, что с его стороны это было крайним проявлением малодушия, но он попросту сломался. И лучшее, что мог сделать в этой ситуации – без раздумий выполнять приказы и браться за любое возможное дело, дабы не оставалось ни времени, ни сил думать о Джесси. Все пройдет, твердил он себе. Настанет день, когда он сможет заглянуть в глаза ковбою и не утонуть в них.

Возникшая перед киборгом дверь кабинета главы Blackwatch вырвала Гэндзи из раздумий. Раз уж пришел, киборг не стал мешкать, коснулся живой ладонью панели управления дверью и шагнул в кабинет. Гэбриэл стоял, наклонившись над столом и упершись в него руками, и что-то сосредоточенно рассматривал на экране компьютера – наверняка запись тренировки. Моргнул – и, не поворачивая головы, перевел взгляд на Гэндзи. А тот стал у порога, выжидательно сложив руки за спиной. Сперва ему было все равно, а потом стало интересно, как долго шеф будет на него смотреть, прежде чем заговорит? Ибо начинать разговор первым Гэндзи не собирался.

Не так и долго, на самом деле. Прошло не больше минуты, прежде чем Рейес, не сводя испытующего взгляда с киборга, оттолкнулся от стола руками и выпрямился, скрестив их на груди:

– И что это было? – процедил он, растягивая губы в презрительной усмешке. – Избиение младенцев?

Гэндзи удивленно моргнул. Возможно, он действительно не выкладывался на пределе своих возможностей, но Окстон определенно заставила его попотеть. Или шеф, наоборот, имел в виду, что Трейсер недостаточно хороша для спарринга с киборгом?

Дальнейшая речь Рейеса заставила Гэндзи отмести второй вариант:

– Твои движения слишком асимметричны, ты постоянно прячешь левую руку, – Гэбриэл клацнул пару раз по клавиатуре, и запись начала транслироваться на большой экран на стене. – Опытному противнику ничего не стоит надавить на твое слабое место.

Рейес остановил запись, потом прокрутил несколько моментов в замедленном режиме, после чего выбрал несколько кадров и вывел их на экран одновременно. Гэндзи искренне не понимал, к чему он придирается, ведь у всех есть свои слабые места, и знать о них и защищать – совершенно естественно. Но молчал. Опытному солдату виднее. Может, предложит что-нибудь интересное.

– Если прикрыть твою живую руку броней посущественнее защитного костюма, ты потеряешь в мобильности, – продолжил Рейес. – К тому же, это не избавит тебя от вынужденной асимметричности. Далее. Подключенные к руке имплантаты, может, и синхронизированы с камерами, но скорости живой плоти это не прибавляет. Ее повреждение автоматически снизит твою боеспособность в целом. И еще множество других недостатков, которые мне лень сейчас перечислять, – он снова оперся руками о стол и посмотрел на Гэндзи исподлобья. – Я думаю, ты понимаешь, к чему я клоню.

Гэндзи коротко кивнул. Если бы у него не было ампутировано горло, он бы нервно сглотнул.

Рейес удовлетворенно хмыкнул и снова щелкнул по клавиатуре. Изображение на экране сменилось – теперь это был концепт, на первый взгляд, высокотехнологичного робота. Однако когда Гэндзи присмотрелся к надписям, ему показалось, будто его окатили ледяной водой.

Это был проект его полной киборгизации.

– Я постарался учесть все твои недостатки и исправить их при помощи технологий. Разумеется, это всего лишь проект, который придется согласовывать и дорабатывать с нашими высоколобыми коллегами, но в любом случае, он позволит сделать из тебя уникального солдата, который соединит в себе достоинства робота и человека и будет практически лишен их недостатков.

Гэндзи стало так неловко от этой пафосной, не терпящей возражения речи, что он на автомате попытался разрядить обстановку:

– Что, и телефон можно будет прямо от тела заряжать?

Рейес посмотрел на него как на полоумного:

– Ты всерьез думаешь, что с такими модификациями тебе понадобится телефон?

Шимада поежился, неопределенно пожимая плечами.

– Как минимум, тебе не придется больше вливать в катетер эти свои растворы, я обсудил возможность энергообеспечения твоего мозга за счет электросети или вообще от солнца. А мозг придется оставить – это гарантия, что тебя, в отличие от робота, не взломают и не перепрограммируют, да и каким бы ИИ ни был самообучаемым, в незнакомых ситуациях с гибкостью человеческого ума ему никогда не сравниться. Огромная сила, скорость и выносливость, автономность каждого сегмента тела, имплантаты на любой случай и возможность установки новых, если понадобится. Готов к такому апгрейду?

Сейчас Рейес напоминал киборгу Торбьорна, когда тот ловил волну и начинал вещать на свою излюбленную техническую тему. Замер, как обычно, иронично ухмыляющийся, ожидая ответа Гэндзи, причем ответ он допускал лишь один – и только блеск в глазах выдавал его возбуждение.

Что ж, придется его осадить.

– Вы так говорите, будто я уже дал на это согласие.

– Но ведь и не отказался, – лишь по нервно дернувшемуся веку можно было понять, насколько Рейес ненавидит, когда все идет не по плану. – Или ты всерьез собираешься до конца своих дней шастать каким-то недоделком?

Гэбриэл махнул рукой, указав на торчащие отовсюду из тела киборга провода. Да, сейчас он был не в лучшей форме, так как Ангела взялась его несколько доработать, но у нее никогда и речи не шло о полной киборгизации. А когда она закончит, то приведет свое поле творчества в надлежащий порядок.

Впрочем, Рейес не стал продолжать разговор, а просто махнул рукой:

– Свободен. Только не смей забывать, что мне нужен воин, а не тряпка.

Джесси вернулся на следующий день, вместе с десантной группой, которая вопреки политическим запретам отправилась в Лондон для противодействия омникам-террористам. Весь довольный, с прилепленной к щеке повязкой, завалился в их комнату как раз в тот момент, когда Гэндзи там находился. Явно обрадовавшись этому факту, расплылся в улыбке и похвастался:

– Ты не поверишь, кого мы спасли в Лондоне! Кучку роботов-монахов! Ты представляешь, роботы – монахи! Я даже поболтал с одним, занятные они ребята.

Гэндзи улыбнулся одними глазами, и это выражение далось ему на удивление легко. Все же он действительно был рад за Джесси – тому, что ему довелось повидать настоящих омников-монахов. И тому, что он вернулся практически невредимым.

Ковбой тоже был рад видеть Гэндзи. В три шага пересек комнату, приблизившись к киборгу, что сидел на своей раскладушке, и без лишних церемоний обнял его.

А Гэндзи, неловко обняв ковбоя в ответ, думал, смог бы он променять возможность осязать любимого человека на различные имплантаты, пусть и дающие потрясающие воображение возможности. Странный вопрос. Почти что риторический.

– Мы с тобой давно не смотрели на закат над морем, – негромко заговорил Джесси, не разнимая объятий. – Не хочешь прогуляться сегодня вечером?

Со стороны это можно было принять за нечто большее, чем простую дружбу. Оно и было чем-то большим – Джесси никому, кроме Гэндзи, так не доверял. И Шимада ценил это доверие больше всего на свете. Поэтому в очередной раз пообещал себе, что не допустит осквернения их дружбы своей дурацкой влюбленностью.

– Хочу.

Джесси на мгновение обнял его крепче, прежде чем расцепить руки. И, махнув рукой на прощание, умчался по делам.

На закате они действительно встретились на своем излюбленном месте за основной базой, где хватало места аккурат для двух человек на краю утеса и откуда открывался великолепный вид на закат. Сидели расслабленно рядом, касаясь плечами живых рук, и молча смотрели на дорожку от солнца, дрожащую на морских волнах, на подсвеченные снизу золотом облака над горизонтом – и щурились на само солнце, медленно перетекающее за горизонт. Джесси курил, неспешно выпуская струйки дыма, Гэндзи моргал, если ветер бросал ему дым в лицо. Как в старые добрые времена. Как будто и не было того разговора, так подкосившего Гэндзи. Либо это он наконец научился ценить те отношения с Джесси, что имел, не смея желать большего – уже хотя бы ввиду невозможности оного.

Когда солнце скрылось за горизонтом, парни переглянулись. Джесси улыбнулся – так искренне, расслабленно и доверчиво, что будь у Гэндзи губы, улыбнулся бы в ответ.

– Ты очень грустный в последнее время, – заговорил ковбой, потушив сигарету о стену базы и зажав окурок в металлической ладони. – Это из-за той миссии, где ты впервые убил человека, да?

Такой прямолинейный Джесси… Гэндзи бы предпочел не вспоминать тот день.

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил он.

Ковбой обнял его, притянув к себе. Киборг не сопротивлялся, хотя почему-то эти объятия показались ему излишними.

– Я могу чем-то помочь? Если нужно, ты можешь выговориться. Или можем обсудить твои проблемы с Ангелой или Рейесом…

– Лучше не стоит, правда, – осадил его Гэндзи, мысленно содрогнувшись от мысли, как он изливает шефу душу по поводу безответной влюбленности – ведь не столько в заданиях дело, как считал Джесси. Хотя в другой момент, эта идея показалась бы ему донельзя забавной.

Тогда Джесси отстранился от киборга и, положив ему руки на плечи, заглянул в глаза:

– Морковка, я правда хочу тебе помочь. Я понимаю, что тебе довелось многое пережить, что твоя жизнь никогда не станет прежней… но я готов сделать все, что в моих силах, чтобы снова увидеть того жизнерадостного Воробья, каким ты был раньше. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Ты же мой самый близкий друг…

Растаявший было от искренней речи Джесси, Гэндзи почувствовал, как последней фразой ему будто вогнали нож между ребер. И он вспыхнул. На долю секунды эмоции затмили ему разум, но этого хватило, дабы совершить то, о чем он чуть было не пожалел. Одним движением киборг стряхнул руки ковбоя со своих плеч и отпрыгнул от опешившего Маккри, вместе с этим крикнув в сердцах:

– В этом вся и проблема!

А когда он увидел, как удлинилось лицо Джесси, когда до него самого дошел смысл сказанного – то с трудом удержался, чтобы не спрыгнуть с утеса, лишь бы не расхлебывать последствия своего необдуманного поступка. Но еще больше его поразил факт того, что он разозлился на Джесси. Как будто это он виноват в том, что Гэндзи влюбился в него со всеми вытекающими.

– Я хотел сказать, что дружба – это не игра в одни ворота, – поспешно заговорил Гэндзи, лихорадочно пытаясь исправить ситуацию, отчаянно импровизируя. – Ты и без того слишком многое для меня сделал. Позволь мне как-нибудь за это отплатить – хотя бы тем, что я буду примерным членом Overwatch и хорошим другом для тебя. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я очень скоро вернусь в строй. Обещаю.

Выкрутился. И на мгновение ему показалось, что Джесси тоже выдохнул – только не понять, облегченно или разочарованно.

А пока они до первых звезд сидели в обнимку на краю утеса, Гэндзи думал над тем, что лучшая возможность сдержать данное обещание – это принять предложение Рейеса. Поэтому ловил каждый миг, пока может чувствовать тепло Джесси живой рукой.

Пока есть такая возможность.