На палубе корабля, на натянутыми веревками тюках сидел, обняв колени, маленький мальчик, лет пяти-шести, с необычным для местных пассажирах внешностью. Ветер взъерошил и так растрепанные волосы золотистого оттенка, огромные голубые глаза смотрели на окружающих с интересом и легким испугом. Все вокруг уже собирали свои пожитки, готовясь сойти на берег, а отца все еще не видно.
Мальчик опять оглянулся в сторону привычных ему нескольких европейцев, в надежде, увидеть папу, когда на его плечо опустился тяжелый ладонь:
— Идем, Йоичи.
Он сначала даже не узнал в этом незнакомце в темных одеждах своего отца, которого привык видеть в обычных для него европейских одеяниях. Переодевшись, его папа как будто стал одним из тех черноволосых людей, пугающе похожих друг на друга. Мальчик испуганно схватился за его руку, боясь потерять отца в огромной толпе близнецов.
Отец посадил его в странную коляску, в которого вместо коней был запряжен один из пугающих близнецов.
— Вот эта коляска, — объяснил ему папа, — называется рикша. Запомни, Йоичи, потому что тебе теперь придется изучать мой язык.
Мальчик кивнул и задал совершенно другой вопрос:
— Папа, а это место, куда мы идем, далеко? Очень-очень далеко?
— Да, сынок.
— Тогда… Тогда мама уже там? Она ждет меня? — он с надеждой посмотрел на отца.
Мужчина на минуту нахмурился, и ответ вышел резким:
— Нет.
— Но ты сказал, что мама ушла. В очень далекую страну. И мы пришли в очень далекую страну. Значит…
— Йоичи! — в голосе отца не было ничего пугающего, но несмотря на это, мальчик испуганно вжал голову в плечи. — Да, я сказал, что твоя мама уехала в далекую страну. Но эта страна не в нашем мире. А в мире духов.
Йоичи опять ничего не понял, но перестал задавать вопросы и в скором времени измученный долгим морским путешествием уснул.
Дом, в которой они пришли, не был похож на их дом. Тут все было иначе, даже пахло по-другому. Дверей не было. Йоичи сильно удивился, когда часть стены отъехала в сторону, пропуская их. Отец приказал ему разуться и сам тоже снял странные обуви с ноги. Мальчик снял с ног ботинки, хватаясь за стену, чтобы сохранить равновесие и с изумлением обнаружил, что стены из бумаги.
Какие-то люди бегали навстречу им, говоря на странно — пугающим языке, кланяясь ним. Потом они вошли в одну из комнат, где сидел хмурый старик. Отец поклонился ему. Старик молча оглядел их, особенно долго задерживая взгляд над Йоичи и спросил что-то на незнакомом ему языке от папы. Он ответил, и мальчик ничего не понял, кроме своего имени. Старик пугал. Он попытался было схватить папу за руку, ища в нем поддержку, но он резко выдернул его и оттолкнул прижавшего к нему мальчика. Он никак не ожидал такого, растерянно смотря отцу на лицо, пытаясь понять, где он пропустил ошибку, что папа так наказывает его. Обида на незаслуженное обращения заполнила глаза слезами. Старик сквозь зубы выплюнул:
— Гайдзин.
Отец резко обернулся и вытолкнул Йоичи из комнаты. Он потом узнал, что этот хмурый, пугающий старик — его дед, отец папы.
Этот новый мир сначала пугал Йоичи своими странностями. После визита к деду, его поручили заботам старенькой женщине, которого отец звал «окасан». Папа объяснил ему, что это значит «мама», а ему следует звать ее «соба», то есть, «бабушка». Бабушка Йоичи в отличие от деда мальчика не оттолкнула от себя, а наоборот, после короткого разговора с сыном, обняла внука и долгое время что-то причитающе говорила, гладя его по голове.
В этом новом мире все было по-другому: и одежда, в которую его одели — он часто спотыкался и путался в широких штанинах местных брюк — хакама, пока не наловчился. И убранство дома, где к нему великому удивлению не было ни стульев, ни стола на полу вместо привычных ковров были циновки. Эти циновки назывались татами и Йоичи очень скоро выяснил, что тот странный запах, которого он почувствовал впервые войдя в дом, исходил из тростника игуса, из которого и делали татами. Но самый большой шок для мальчика оказался баней. Первый раз влезая в деревянную бочку под названием офуро, он вылетел оттуда воплем ошпаренного и отказывался залезать обратно, пока на их с соба голоса пришел отец и узнав причину шума долго хохотал. После чего, слуга с священным ужасом в глазах, притащил пару ведер холодной воды и разбавил горячую воду в офуро. А что оставалось делать, если Йоичи не привык купаться в почти кипящей воде?
Постепенно все привыкли к нему и перестали пялиться и шептаться у него за спиной. Йоичи же, хвостиком следуя за бабушкой, изучал этот дивный и новый мир, делая успехи в общении с местными.
Спустя почти месяц после приезда в Японии, Йоичи решил, что пора уже изучать мир вне дома. Услышав гомон детей неподалеку, он гоняемый интересом побежал туда. Стайка мальчишек, немногим старше его устроили шуточную битву деревянными мечами.
Заметив приближающего новичка, они разом остановились и начали осматривать его как диковинку. Йоичи нерешительно улыбнулся и поприветствовал их, как его учил папа. Это развеселило мальчишек и они начали передразнивать его. Йоичи сделал шаг назад, растерянный таким приемом, но мальчишки, почуяв это, окружили его, прыгая вокруг него и корча рожи. Мальчик, еще не вполне хорошо разговаривающий по японски, попросил их прекратить это, путая японские и английские слова:
— Остановитесь! Stop it, please!
Его слова мальчишки встретили еще громким улюканием. Один из заводил, хитро ухмыляясь швырнул в него комом грязи. Это послужило сигналом для других. В него полетели комки земли, корни растений и другой мелкий мусор.
Неизвестно, сколько бы это продолжилось, если бы откуда-то со свистом не прилетел камушек и не ударился об плечо одного из мальчиков. За этим камнем преследовали и другие, и послышался высокий, звонкий голосок:
— Чтобы вас ёкаи сожрали, обезьяны голые!
Мальчики разом потеряв интерес к Йоичи, убежали врассыпную, оставив поле боя вновь прибывшему. Йоичи оттряхнул с себя мусор, дрожа от гнева и обиды. Слева от него послышались легкие шаги.
— Презренные трусы, — услышал он совсем рядом и обернулся к обладателю этих слов. Оказалось, что это маленькая девочка, ровесник Йоичи. В одной руке она держала пращу, в другой ладони были стиснуты несколько камней. Из-под коротких тугих завитков на Тоши смотрели большие, вишневые глаза.
Она презрительно прищурилась, глядя вслед убегающим:
— Вонючие дохлые рыбы! — крикнула она им. — Еще раз посмеете сюда сунуться, мой дед всем вам головы отрезет!
Потом с интересом посмотрела на Йоичи и улыбнулась:
— Меня Юки зовут. А ты кто?
— Йоичи.
— А-а, ты тот самый гайдзин, про которого говорил дедушка. А ты красивый. Похож на золотую статую.
Йоичи растерянно моргнул, чем привёл свою новую знакомую в неописуемый восторг.
— Я буду с тобой дружить! Все обзавидуюся! Давай дружить! Давай-давай!
— Хорошо... Юки.
Девочка схватила его за руку и потащила за собой:
— Пошли, я покажу тебе мое сливовое дерево! Знаешь, какие большие на нем растут сливы?
Йоичи покорно последовал за ним, чувствуя, как в груди поднимается волна радости. В этом чужом, враждебном мире он уже не был один.