– Они произошли от изгоев, Шали, – вздохнула Серая Ива. – От тех потомков древних народов, которые не смогли найти себе место среди своих сородичей. От смертных вампиров, от лишенных магии эльфов, от гномов, что не видели в темноте и не ощущали пульсации земли, от дриад, выживших после гибели своих деревьев, от оборотней, застрявших в человеческой ипостаси…
– Хватит! – попросила Шали, хмурясь все больше.
– …и в целом от тех, кто не хотели жить по общим законам, – дриада пропустила просьбу вампирши мимо ушей. – Не найдя своего места среди себе подобных, они покидали свои семьи и племена и скитались по свету в тщетных поисках своего предназначения. Встречая друг друга, они бездумно плодились и размножались, живя по чуждым нам законам, без спроса беря у природы намного больше, чем им на самом деле было нужно. И однажды вернулись – но лишь для того, чтобы присвоить земли, что издревле находились в гармонии с такими, как мы с тобой. Они вырубили леса, чтобы распахать землю и построить себе дома из мертвого дерева, а позже – чтобы заковать все в камень. Утратившие способность видеть и слышать мир таким, каков он есть, совершенно позабывшие древние навыки и ремесла, они сперва пытались от него отгородиться, до смерти боясь того, что когда-то было их домом, а потом, осмелев, стали подчинять его своей неестественной воле…
– Но ведь сейчас совсем другое время, – Шали отчаянно попыталась улыбнуться. – Они осознали, что вредят самим же себе, и стали меняться. Теперь они заботятся о лесах и содержат свои города в чистоте и порядке. Они больше не воюют без веского повода, предпочитая решать конфликты дипломатически. И главное – они больше не видят врагов ни в нас, ни в окружающем мире.
– Ты правда так считаешь? – невесело усмехнулась Серая Ива и отвела взгляд, направив его к горизонту, будто пытаясь увидеть среди звездной тьмы то ли неведомые дали, то ли забытые за древностью времена. – Тогда почему они продолжают заковывать свои жилища в камень – неужто это они так распахивают объятия навстречу старому другу? Почему считается, что это они вас «пустили» на свои земли, а не вы наконец вернулись домой после несправедливого изгнания? Почему это ты живешь со своей избранницей в человеческом жилище, а не она с тобой в подземном царстве вампиров? В конце концов… – дриада снова усмехнулась и, обернувшись, не без сочувствия заглянула вампирше в глаза: – Почему твоя человеческая девушка хранит под матрасом кол из мертвой осины?
– Ч-что? – у Шали перехватило дыхание.
Серая Ива вздохнула и снова отвела взгляд.
– Дриады способны ощущать не только свое дерево. И не обязательно живое, – тихо пояснила она. – За века изгнания мы привыкли ежедневно слышать крики умирающих от топоров деревьев и оплакивать наших сестер. В отличие от древних дриад, в чьем распоряжении были сотни лет, мы привыкли жить сегодняшним днем, помня, что в любой момент можем погибнуть от человеческого неведения и алчности, – она вздрогнула, стряхивая неприятное оцепенение. – Я к чему это говорю. Не теряй бдительности, Шали. Даже если люди смогут измениться и занять свое место среди древних народов – быть может, как открыватели и изобретатели, кто знает – их путь к этому будет обагрен кровью многих наших сородичей, которые по старой привычке доверяют всем, кто им улыбается.
Казалось, Шали ее не слушала. Невидящим взглядом вампирша уставилась в пространство перед собой, словно в ее душу и правда вонзился осиновый кол. Но когда ей на спину легла тонкая рука дриады, Шали не вздрогнула, а, наоборот, расслабилась. Не только потому, что, как и практически все древние, не имела привычки не доверять миру, в отличие от людей. Медленно, нехотя впускала она в свою душу осознание, что те, кто не доверяют даже близким, наверняка ожидают от них того же, что таят глубоко внутри себя. И что если она хочет продолжать жить среди людей, ей тоже стоит припасти «осиновый кол» – просто на всякий случай. В конце концов, переехав к своей девушке, Шали невольно согласилась играть по правилам ее народа.
Но важнее всего было осознание, что Серая Ива не ставила себе целью их рассорить. Она лишь предупредила старую подругу о том, что она, похоже, стала забывать, уподобляясь людям. Что каждое принятое решение имеет последствия – и что каждое действие и событие имеет под собой причину.
– Я, пожалуй, пойду, – голос дриады вывел Шали из размышлений. – Скоро рассвет, а я хотела пофотосинтезировать вместе со своим деревом, пока воздух свеж. Да и тебе лучше вернуться домой. Дневной свет не пойдет тебе на пользу.
Шали обернулась – и в порыве чувств обняла дриаду, крепко прижав к себе.
– Спасибо тебе за заботу, родная, – выдохнула она.
– Да не за что, – неловко усмехнулась Серая Ива и попыталась пожать плечами, дабы выразить недоумение, но объятия вампирши были слишком крепки для этого. – А то ты среди людей скоро забудешь, что ты, вообще-то, дочь ночи.
– Не только за это, Ива. Спасибо тебе за все. За то, что вытащила из города, за этот разговор. И за то, что напомнила о том, что нам всем предстоит пройти еще долгий путь к настоящему миру.
Теперь и дриада расслабилась. Обняла Шали и закрыла глаза, пристроив подбородок у нее на плече. Пусть Серая Ива и не верила в возможность мира с людьми, но она не хотела лишь из-за этого прекращать их вековую дружбу. И она была рада, что вампирша услышала ее предостережение.
– Пожалуйста, Шали, – прошелестела дриада, и ее голос подхватил предрассветный ветер, запутавшийся в кронах деревьев. – Рада была помочь.