Под летним солнцем волосы Эмили казались медными, а бледная кожа – сотканным из света кружевом, пронизанным узором веснушек. «Поцелованная солнцем», – думала Лена, зачарованно глядя на свою возлюбленную, пока та умиротворенно сплетала стебли ромашек в плотную ленту венка. Лена расплылась в счастливой улыбке и спохватилась лишь когда Эмили подняла на нее взгляд.
– Эм… можешь показать еще раз? – смущенно попросила ее Лена, протягивая ромашки, которые держала в руках. Ей удалось сплести между собой только две, а потом она отвлеклась и снова забыла, как это нужно делать.
Эмили снисходительно улыбнулась, покачав головой. Затем свернула ленту из ромашек в кольцо и, убедившись, что она нужного размера, несколькими движениями замкнула венок. Лена невольно задержала дыхание, когда Эмили возложила его ей на макушку, коснувшись волос ладонями. Поддавшись приступу нежности, она взяла ее руку в свою и поднесла к губам, благодаря даже не столько за венок, сколько за чудесные мгновения, проведенные вместе.
После миссии в Нумбани Лена взяла отпуск. Когда ее в прошлый раз выбросило из времени, они с Эмили еще не были знакомы, поэтому лишь сейчас она осознала, что в своей профессии может однажды не вернуться. Невозможность коснуться веснушчатой руки или рыжих волос в настоящем, прошлое, где они так и не познакомились, бессчетные варианты будущего, далеко не все из которых были счастливыми – все это мелькало перед глазами, словно калейдоскоп. Неизвестность в этот раз не пугала, она всего лишь тянулась бесконечно долго – как дорога домой из неведомой дали. Потому что в этот раз Лене было, к кому возвращаться, и образ Эмили маячил то совсем рядом, то на горизонте, но все же неизменно указывал путь. И когда Уинстон снова смог вернуть ее в материальный мир, первая, кого Лена встретила (не считая ученых, конечно), была Эмили – даже несмотря на то, что де-юре она не имела права там находиться.
– А, эм… Ангела сказала, что если б она тебя не знала, то тебе бы не удалось попасть ко мне в палату, – выпалила Лена, зацепившись за эту мысль. Чувствуя, как румянец заливает щеки, она пыталась убедить себя, что виной тому яркое теплое солнце.
Внезапный порыв холодного ветра коснулся спины Лены, когда она увидела, как исчезает улыбка с лица Эмили. Не слишком удачное время для тревожных воспоминаний. Лена поспешила взять ее за руку и притянуть к себе, обнимая, чтобы развеять печаль, которую сама же ненароком нагнала. Эмили такая теплая, приятной тяжестью охотно упала ей в объятия. Вздохнула Лене в плечо – и только потом невесомо обвила ее руками, прижимаясь.
А Лена осторожно гладила ее по волосам, щурясь на яркое солнце, слушая, как поют птицы. Здесь было тихо, спокойно. В будни не так сложно найти в их любимом парке безлюдное место. Послушать птиц и шелест ветра в листве и траве, занимаясь какими-нибудь глупостями вроде того же плетения венков. Мгновения бесценны, и кому, как не путешественнице во времени, это понимать.
– Ты права, – голос Эмили, негромкий и задумчивый, вернул мысли Лены в реальность.
– М?
– Ты права, что мне лучше иметь официальную возможность навещать тебя, – Эмили разняла объятия и отстранилась, чтобы видеть лицо Лены. Она улыбнулась, но ее взгляд оставался серьезен: – Представь, пришла в приемную Эмили Окстон – и сразу понятно, к кому и зачем.
Эмили не выдержала и рассмеялась, увидев, как вытянулось лицо Лены. А потом та смущенно хохотнула и снова залилась румянцем.
– Я понимаю, что настоящим чувствам не нужен штамп в паспорте, – Эмили взяла ладони Лены в свои. – Но без него я могу и не оказаться рядом… – она сглотнула и продолжила, понизив голос и отведя взгляд: – Когда тебе это будет особенно нужно.
Только сейчас Лена сумела выдохнуть. Сердце колотилось в груди так, что даже хроноускоритель едва заметно вздрагивал в такт пульса. Она опустила взгляд, размышляя, но ладони Эмили поверх ее рук почему-то невероятно успокаивали и будто удерживали в настоящем. Да, когда-то Лена говорила, что истинным чувствам не нужны формальности, но тогда она еще не осознавала всей опасности своей работы в Overwatch, считая ее лишь сбывшейся мечтой о приключениях. И только сейчас она сумела оценить отвагу Эмили, которая оставалась с ней, несмотря ни на что. Оценить – и восхититься силой духа этой изумительной девушки. Лена подняла на нее взгляд, и на ее лице снова светилась улыбка.
– Сочту за честь… миссис Окстон.
И они обе заливисто рассмеялись, разгоняя всю тревожность этого разговора и с облегчением падая друг дружке в объятия, скрепляя соглашение поцелуем. Лена заметила, что венок слетел с ее головы, лишь когда Эмили протянула руку, чтобы подобрать его и вернуть своей возлюбленной на макушку.
– Если доплетешь свой, то мы сможем прямо сейчас обвенчаться, – Эмили расплылась в улыбке, довольная получившимся каламбуром. – А что, мне кажется, куда оригинальнее обменяться венками, чем кольцами.
Лена расхохоталась, запрокинув голову:
– Вот это я понимаю – мотивация! Только я все равно забыла, как его плести.
Эмили насмешливо покачала головой и, подсев поближе, так, что теперь их плечи касались, положила свои ладони поверх ладоней Лены, мягко направляя плетение венка.