Каждый день отпуска бел непохож на предыдущий: сегодня они нежились на мягком солнечном пляже, прячась от солнца, – которое, по-видимому, яро хочет подпалить белые ниспадающие кудри, – в обрывистой тени спасительной пальмы; то ходили на экскурсии, где самый красивый водопад не мог обратить на себя внимания, даже обвивая влюбленных жидкими волосами; то теплились в мягкой постели до последнего, а после играли в заколдованные шахматы на раздевание; какие-то дни Гарри, крикнув: «Кто последний добежит до дома — моет посуду», подхватывал Драко на руки и, добегая до двери, соглашался на ничью и они мыли посуду вместе, медленно танцуя под звуки скрипки и рояля, иногда прерываемых чистым американским блюзом, из радио, которое притащил Гарри и никогда не выключал, что устраивало обоих.
Гарри испек пирог, скрывающий в себе сок ослепляюще ярко-зеленых, искренне любимых Драко, яблок. Запах игривыми закрученными узорами заполнил всю кухню и стремился высунуть в коридор полупрозрачный нос.
Когда Гарри нежно жег руки, перекладывая пирог с подноса на белоснежную, обрамленную искусно выделанными цветами, тарелку, Драко мягко потягивался на маленьком диване в гостиной, то ли пытаясь проснуться, то ли пытаясь снова погрузиться в бережно выверенный мир сноведений. Но Драко поднял голову, когда почувствовал обвивающий его запах любимого блюда и приближающиеся шаги. Дверь осторожно открыли ногой.
— Смотри, что я тебе принес, — сказал Гарри, силясь не уронить тарелку.
Драко как завороженный смотрел на пирог и не замечал человека, его несущего.
— Мерлин, почему ты так редко мне его готовишь?..
— Но, — продолжил Гарри, заставляя Малфоя вскинуть голову — есть одно условие.
— Какое? — Драко закатил глаза.
— Сначала скажи, согласен или нет, — на румяном лице Гарри играла дурманяще подлая улыбка — иначе я буду вынужден сделать так, — он, пытаясь скрыть улыбку, растянул губы еще шире — чтобы ты больше никогда его не увидел — Гарри прокатил взгляд до Драко и обратно.
С минуту Драко смотрел на Поттера и Гарри мог поклясться, что Малфой немного накренил голову в непонимающем жесте.
— Хорошо, — выдохнул Малфой — Какое твое условие?
Гарри лишь небрежно положил блюдо на столик, стоявший у дивана, из-за чего мог получить подзатыльник от всегда сдержанного аристократа, за столь необдуманное движение. Гарри почти сразу вернулся, держа что-то за спиной и сверкая коварным блеском в глазах.
— Надевай, — он протянул Малфою красное воздушное летнее платье, шутливая улыбка слезла с лица, сменившись на издевательскую, сочащаюся предвкушением.
«Оно простое, но изысканное, неужели я научил этого гриффендурка хорошему вкусу?» — отметил про себя Малфой, пока не понял о чем говорит Гарри и не округлил глаза настолько, что они могли выпасть в тарелку с забытым остывающим пирогом.
— Надевай — повторил Гарри.
Малфой, к превеликому удивлению Поттера, встал, ушел в другую комнату и вышел в полупрозрачных одеждах, оголяющих его тонкие бледные плечи и узкие ключицы. К тому же платье оказалось неожиданно коротким и не прикрывало ни то что колени, а откровенно оголяло значительную часть его худых ног. Глаза Гарри гуляли гранитными глыбами по телу Драко, размельчая каждый увиденный кусочек его стройного тела. Гарри не сразу заметил, что Малфой невинно теребит край платья, отводя взгляд от любого попавшегося ему предмета, будто в них он видит довольно ухмыляющегося Гарри.
Поттеру хотелось сжать Драко, сминая его мягкую кожу, под задратым платьем. Хотелось, чтобы манящее тепло смешалось с прохладой летящей ткани. Хотелось оказаться между приглашающе раздвинутых ног, небрежно поднимать мешающий подол платья.
– Ты такой красивый, – Гарри обнял алого от смущения Драко.
Поттер обхватил его руками, заставляя утонуть стройное тело в огромной магловской толстовке и таком родном запахе орехов. Как только Драко расслабился, Гарри подхватил его и закинул, закинул на плечо и направился к лестнице.
– Что?.. – лишь успел прошептать ошарашенный Малфой перед тем, как его бросили на кровать, заставляя платье запутать Драко в себе и открыть на показ не только ноги.
– В спальню, Солнце мое, в спальню!