Чонгук впервые напивается — в хлам — на первом курсе колледжа.

Можно решить, что это произошло намного раньше, если учитывать, что его парень начал свою блестящую карьеру в качестве звезды студенческого братства годом ранее, но Тэхён всегда был непоколебим.

Тэхён странно строг, когда дело доходит до таких вещей, и однажды, когда Чонгук спросил, он просто пожал плечами и сказал, что не хочет оказывать «плохое влияние» на Чонгука.

Чонгук нашел это милым, как ни странно.

Итак, первый раз, когда Чонгук беззастенчиво надирается происходит на первой — ознакомительной — неделе вместе со своими однокурсниками, с которыми он познакомился во время переклички.

Тэхён отправляет его с поцелуем и восторженным «Развлекайся и заведи много друзей, детка», и говорит чтобы Чонгук звонил ему, если понадобится.

Как и было велено, Чонгук развлекается и заводит много друзей. Он смеется, наблюдая, как один из его новых друзей так напивается, что выставляет себя полным придурком, и хихикает безо всякой причины с румянцем на щеках.

Алкоголь, по его мнению, доставляет удовольствие.

Неудивительно, что Тэхён пил, как будто это была его единственная задача в колледже.

Как и все хорошее, ночь подходит к концу, и теперь Чонгук невероятно пьян, невероятно счастлив и невероятно… потерян.

Общежитие, в котором они устраивали вечеринки, находится через кампус от здания Чонгука, и Чонгук совершенно не представляет, как добраться оттуда, где он сейчас стоит — за пределами здания регистрации студентов, на которое он наткнулся в пьяном виде — в холл своего общежития.

Пошатываясь, он садится, потому что также не уверен, сколько ещё сможет стоять прямо, не упав.

И тогда, к счастью, ему удается позвонить Тэхёну.

Его парень поднимает трубку после первого гудка.

Тэхён не признается в этом, потому что не хочет показаться переживающим по пустякам, но он, возможно, определенно пропустил запланированную сегодня вечером вечеринку, потому что хотел убедиться, что сможет быть рядом, если Чонгуку что-нибудь понадобится.

Будь это «всё что угодно» ещё одной порцией алкоголя или ударом в челюсть развязного пьяного парня (послушайте, Тэхен слишком хорошо знает, что происходит, когда ты ставишь пьяных первокурсников рядом с другими горячими пьяными первокурсниками, ясно?), или поцелуй. Что-угодно, действительно.

— Хён? — Чонгук что-то бормочет в трубку, и губы Тэхёна дергаются от явного невнятного выражения.

— Привет, детка, — говорит он.

— Как эта штука работает? — хихикает Чонгук.

Ах, думает Тэхён; точно пьян.

— Хорошо, — говорит Чонгук. — Гм. Я.

— Мммм, — терпеливо говорит Тэхён.

— Ты можешь прийти за мной? — спрашивает Чонгук.

Тэхён садится, позвоночник напрягается.

— Что случилось? Ты в порядке?

К счастью, Чонгук останавливает Тэхёна до того, как его разум успевает представить семьдесят различных сценариев, намного более ужасных, чем тот, что произошёл.

— Я в порядке! Просто заблудился.

Тэхён делает паузу. Наклоняет голову.

— Заблудился?

Чонгук кивает, прежде чем понимает, что Тэхён его не видит.

— Э-э. Я. В том большом синем здании. Оно милое. Блестящее.

Тэхён фыркает. Он уже начал собирать свой бумажник и ключи.

— Да? — бормочет он, засовывая ключи в карманы и натягивая туфли. — Как ты там оказался, милый?

Чонгук бормочет что-то бессвязное, и Тэхён начинает легкую пробежку. Он знает здание, которое описал Чонгук.

— Чонгук? Детка?

Чонгук чем-то шумит в телефоне. Тэхён улыбается.

— Я уже иду, ладно? Буду через две минуты, — обещает он.

— Окей, — говорит Чонгук, все еще довольный как моллюск¹. Алкоголь, как правило, оказывает такой эффект на нетрезвых первокурсников. Когда Тэхён приходит, он видит своего парня, растянувшегося на полу перед дверью, стукающего ногами и пристально глядящего на носки своих ботинок, что заставляет Тэхёна громко смеяться. Затем Чонгук видит его, и его глаза округляются, становясь похожими на два блюдца.

— Тэхён! — радостно восклицает он, вскидывая руки вверх, выражение искреннего ликования овладевает им и заставляет его сиять.

Я так глупо влюблен в этого мальчишку, думает он, переплетая их руки и глядя на сияющее лицо Чонгука.

— Привет, пьяница, — приветствует Тэхён с улыбкой и поцелуем, прежде чем присесть перед Чонгуком.— Хочешь прокатиться?

С радостным воплем Чонгук бросается вперед, и Тэхёну удается поднять его с небольшим усилием. И хотя позже спина Тэхёна будет ныть (серьёзно, Чонгук развивает свои мускулы, и даже если Тэхён от всего сердца бы хотел носить его каждый день, он всего лишь обычный смертный человек), он всё равно подставляет ему её, чтобы отвезти Чонгука в его общежитие.

По дороге пьяный Чонгук перечисляет достоинства курицы, и Тэхён смеется, когда Чонгук сбрасывает ноги с того места, где Тэхён держит их вокруг своей талии.

— И, — бредит Чонгук. — С редисом вкуснее всего, — благоговейно говорит он.

Поэтому, когда Тэхён приводит Чонгука в свою комнату в общежитии, он также заказывает им доставку курицы со своего телефона.

Тем временем он покорно переодевает Чонгука из его одежды, от которой пахнет алкоголем, и осторожно снимает для него серьги, чтобы они не причиняли боль, когда он отрубится позже.

И когда появляется цыпленок, Чонгук смотрит на него широко раскрытыми сверкающими глазами, прежде чем…

...расплакаться

Тэхён пытается усадить его, откидывая назад волосы. — Детка, почему ты плачешь? Ты не хочешь курицу? Тебе не обязательно ее есть, если ты не…

— Ты, — продолжает плакать Чонгук.

Оу, с любовью думает Тэхён; его малыш такой эмоциональный, когда пьяный.

— Ты заказал для меня курочку? — говорит Чонгук, с тем же трепетом и уважением, как если бы произносил «ты бог сотворивший землю?»

Плечи Тэхёна дрожат от смеха, когда он вытирает слезы со щек своего парня-катастрофы.

— Конечно, — говорит он, открывая бутылку с водой и поднося ее к губам Чонгука.

Чонгук послушно пьет, уныло глядя на Тэхёна влажными глазами.

Чонгук нюхает курицу, по его щекам все еще текут слезы.

— Чонгук, — смеётся Тэхён. "Почему ты плачешь?"

— Потому что, — бормочет Чонгук, с затаившим дыхание обожанием поднимая куриную ножку. — Потому что ты принес мне курочку.

— Я так тебя люблю, — всхлипывает Чонгук с полным ртом курицы, в другой руке — еще одна куриная ножка.

Тэхён вытирает щеку, истерически смеясь, пока другой рукой снимает видео с Чонгуком на телефон.

— Я тоже тебя люблю, — говорит он.

А затем, поскольку Тэхён немного засранец, он ухмыляется Чонгуку, котрый всё ещё роняет слезы в коробку с жареным цыпленком.

— Чонгук, — говорит он, камера в телефоне всё ещё включена.

Чонгук смотрит на него.

Улыбка Тэхёна становится шире.

— Я или курочка?

Чонгук моргает, глядя на него.

— Тее больше нравлюсь я или курочка?

У Чонгука отвисает челюсть. Куриная ножка висит в его руке.

— Я не могу выбрать! — наконец восклицает он, откусывая кусок.

Тэхён сдерживает смех.

— Но если ты можешь съесть только одного из нас, это буду я или курица?

Чонгук задыхается, печально глядя на коробку с курицей.

— Мне нужно выбрать? — шепчет он. Он кажется действительно, по-настоящему опустошенным.

Тэхён почти чувствует себя виноватым. А потом, пять мучительных минут спустя, Чонгук медленно отставляет коробку с курицей в сторону.

Тэхён чувствует как его сердце по-глупому замирает в груди.

— Прости, — скорбно извиняется Чонгук перед коробкой с курицей. — Но я люблю Тэхёна.

Тэхён должен найти это более забавным и гораздо менее романтичным. Как бы то ни было, он не может не чувствовать, что только что стал свидетелем самого пылкого признания в любви от своего парня. Тэхён награждает Чонгука за это поцелуем и возвращает ему коробку с курицей. Чонгук сияет, словно солнце выглядывающее из-за облаков.

Тэхён качает головой.

Глупый мальчишка.

(Но Тэхён хочет покупать ему курицу до конца его жизни, так что он тоже считает себя немного глупым.)