Вот здание школы, которое стало таким ненавистным за эти немалые 10 лет. Видеть эту картину каждый день в чертовом году – скука смертная. Она уже выглядит как тюрьма, а не как учебное заведение. Школа – творение Сатаны, пристанище демонов, самое отвратительное место на Земле.

Холл, все такой же светлый и слишком давящий. Одним лишь видом он выбешивает. Слишком идеальный, слишком белый. Слишком святой, прямо как все здесь, которые пытаются казаться идеальными. Но на деле они – демоны, не заслуживающие даже ступать по этой плитке.

Как хорошо, что скоро это место окрасится их кровью.

Коридор и библиотека справа. Где-то внизу гремит столовая. Никто еще не знает о предстоящих событиях. Все настолько заняты своими никчемными делами, что не замечают две черные сумки, которые скоро станут их погибелью. Жалкие, отвратительные люди.

Как хорошо, что все уже начато. Первая жертва принесена. Назад дороги нет.

Нужно стрелять.

Крики, шорох листьев, тихие шаги моего напарника. Все в ужасе, а мы испытываем экстаз. Это то, чего мы добиваемся. Мы заставим весь мир говорить о нас. Мы известны.

И плевать, какая это слава – все грешны перед Богом. Да а есть ли он?

Какие-то всхлипы под одним из библиотечных столиков. Это какая-то ученица, вроде бы из параллели. В глазах – ужас и страх, боязнь за свою жизнь. По лицу расплывается улыбка – возможно, она выглядит жутко. Девушка сильнее всхлипывает, но в движениях читается решимость – похвально.

— Веришь ли ты в Бога? — ради забавы спрашиваю ее я.

— Да, — через дрожь произносит она и готовится к худшему.

— И почему же? — наклон головы, в голосе – научный интерес.

— Так воспитали меня родители.

Усмешка. Какое же большое влияние оставляют родители на детей. Даже жалко ее. Возможно, она заслуживает рассказать о нашем подвиге на весь мир?

Выстрелы, крики, и теперь в библиотеке лишь я да она. Напарник кричит с коридора – нужно идти в столовую, запускать веселье.

— Беги и расскажи всем о нашем деле. Не приукрашивай, расскажи все так, как было.

Она убегает, а я спускаюсь вниз. Вскоре в столовой гремят два взрыва, а мы отстреливаемся от копов из библиотеки.

Где-то я вижу ее, бьющуюся в истерике.

Тогда я понимаю, что делаю все верно.

Завтра никому не надо будет в школу.

Школа не нужна.

А я не нужен миру.

Никто так и не узнает полной картины.

Нас уже нет.