— Ты точно уверен, что готов к этому? В первый раз не всегда ощущения могут быть приятными. — Юнги пытливо всматривается в готовое Хосока лицо и уже в сотый раз спрашивает одно и тоже.
— Ты так говоришь, будто девственности меня лишить собрался. — Нож Юнги, который он натачивал для нарезки овощей, остался висеть в воздухе. На такие откровенные подколы со стороны новоиспеченного парня, легкие жалко стянулись воедино, ибо Мин не привык получать настолько откровенные заявления. Не смотря на продвижения себя, как главного мачо из всех мачо на планете, Юнги все равно остается застенчивой булочкой, когда Хосок поддевает его сущность " краснеющей девочки».
— Покраснел. Боги, Юнги, мы трахаемся каждый день, а ты все равно смущаешься так сильно, что мне хочется бросить эти жалкие попытки научиться готовить и затащить тебя в кровать. — Мин на такое только вымученного стонет, кидает дебильный нож на столешницу и закрывает лицо руками. Его парень невыносим. А еще пошлый. А еще неугомонный. А еще… Юнги может вечно перечислять, но главным тут является то, что Хосок его. Полностью. От макушки и до пяток. В одежде и без. Пьяный и трезвый.
— Не стони так, а то точно не сдержусь.
— Поэтому я не разрешаю тебе быть здесь, когда ресторан работает. Я либо сожгу всю кухню, либо отрежу тебе язык. — Пытаясь хоть на йоту вернуть себе необходимое самообладание, Юнги отходит к холодильнику, чтобы проверить все ли надобные ингредиенты на месте.
Да, на месте. Самообладание Юнги — покинуло чат.
— Думаешь я не смогу завести тебя в отсутствие языка? Детка, ты недооцениваешь мои возможности. — Ну что за наглец? Иногда, совсем чуточку, Юнги кажется, что его парень помешан на сексе. Но почему-то это проявляется только рядом с Мином. С другими же — совсем другой человек, скромный, молчаливый, а когда они остаются наедине — его рот хочется промыть с мылом.
— Чон Хосок!
— Мин Юнги! Ты когда-нибудь задумывался, насколько же идеально наши имена сочетаются друг с другом? Нам нужно срочно придумать название нашему шиппу. — От прилива энтузиазма, Хосок начинает трогать все рядом стоящие к нему вещи, если бы Юнги был поблизости, он бы и его всего затрогал. И не по безобидным частям тела.
На такое неожиданное заявление, второе за этот вечер, Мин неодобрительно осмотрел снующего парня и стал отчитывать до десяти про себя. Хосок, конечно, еще та душка, но местами его хочется треснуть. И совсем не от переполняющего чувства любви. Просто так, чтобы замедлил свои нейроны.
— Шипп? Это еще что такое?
— Забей. Это что-то на молодежном. — Хихикнув в ладошку, Хосок резко сделал серьезное лицо. Подошел со спины к Юнги и начал тихонько массировать уставшие плечи шеф-повара. Он то забыл, что Юнги, на минуточку, возится с ним после долгой и выматывающей смены в ресторане. Он мог спокойно послать, откуда невозьмись интерес Хосока к готовке и пойти с чистой душой, но без жаркого секса, спать.
Иногда, Чон забывает, что нести на своих плечах собственный бизнес — очень тяжелая ноша. Но для этого Хосок и рядом постоянно, когда хен естественно позволяет быть в ресторане. Помочь в уборке или посчитать выручку, рассчитать завтрашние затраты или просто побыть тут и дать Юнги шанс отпустить себя.
— Все, давай перейдем к сути. — Аккуратно сжав руки Мина через спину, Хосок повел его обратно к столешницам. Им нужно многое успеть сделать.
Во- первых: не сжечь кухню (Юнги это не переживет).
Во-вторых: Юнги на сто процентов уверен, что после захвата Хосоком кухни, ему придется отдирать все сковородки и кастрюли.
Ну и в-третьих: Хосок плох в готовке. Очень. Даже заварку чая ему лучше не доверять. Поэтому повторно готовить — это негласный пункт данного балагана.
— Начнем с того, что ты перевернешь лезвие ножа, иначе останешься без рук. Затем возьмешь доску для нарезки и положишь на нее морковь. — Забыв про небольшие перепалки, Юнги начал медленно и с расстановкой объяснять своему ученику, что и как делать. А Хосоку становится сложней и сложней сконцентрироваться на работе, ибо голос хена становится, как тягучий мед. От него так же поднимается температура и хочется в постель. А еще его шепелявость выплывает наружу и коленки Хосока сами собой начинают подкашиваться.
Странно не правда же? Как обычный голос может влиять на наш организм. Как взгляд может приковать к одному месту. Как наш мозг полностью отключается, когда мы рядом с тем человеком, с которым действительно готовы провести всю оставшуюся жизнь. В начале это пугает, заставляет усомниться в самом себе. Пока сам не почувствуешь — никогда не поверишь в существование. Ни какой рассказ человека со стороны, не способен передать ощущения, испытываемые Хосоком сейчас. Любовь — это не просто чувство, это совокупность всего сразу. Те кто пишут, что она болезнь — чертовы психи, потому что Хосок никогда бы и ни за что не выпил лекарство от этого.
— Если ты продолжишь гипнотизировать эту морковь, то мы и до утра ничего путного не приготовим. — Толкнув локтем в бок Хосока, Юнги призывает того сконцентрироваться на доске с морковью. Хосок периодами выпадает из реальности и Мину становится очень интересно, о чем же он думает. — О чем ты постоянно думаешь? У тебя такое лицо становится, что страшно даже.
— Тебе лучше не знать, детка.
— Не называй меня так! Я так то твой хен.
— То что ты мой, я помню. Но, правда, очень трудно сдерживать себя, когда стоишь тут такой, весь из себя крошечный, со своим низким голосом и длинными, узловатыми пальцами. Подожди… Что-то я потерял нить… — Глазами оббегая все достоинства Юнги, Чон забыл, что хотел засмущать его еще сильней. Мысли сами собой стали блуждать от одного фетиша к другому. А когда твой парень ходячий фетиш — даже стараться и не надо, все идет естественным путем.
— Моем морковь. Кладем на доску. И наконец, нарезаем. — Командирским тоном, Юнги постарался утихомирить Хосока. Тот хихикнул в ладошку, взялся за ручку ножа покрепче и начал, наконец! , нарезать овощ.
— Сначала нарезаешь пластами, потом каждую делишь на полосы и режешь вдоль — Сконцентрировано поглощая каждое движение Чона, Юнги подмечает под себя, что навыки то улучшились. Когда-то, еще в начале отношений, Хосок точно так же применил свой шарм и уговорил на бесплатный урок готовки. Тогда они только притирались друг другу, поэтому разругались в пух и прах. Первый, конечно, начал доканывать Хосок, потому что, ну как он без своего хена? Даже проживя вместе три года, Чон все еще не может отпускать Юнги на какие-нибудь конференции или семинары. А таких много и все они, как на зло находятся в разных городах страны. Как будто трудно привезти звезданутого шеф-повара в столицу.
— Мне нравится, как ты держишь себя в руках и не орешь за мое рукожопие. — С морковью было покончено, в дело пошел картофель. С ним оказалось труднее: сначала на пополам разрежь, потом еще на несколько частей, а он оказался тем еще гадом, вечно выскальзывал из рук и хотел выпрыгнуть на грязный пол. Но Хосок молодец, он сумел приструнить эту гадкую картошку. Хотя в жаркое, которое готовит его парень каждые выходные, она не такая уж и гадкая. Парадокс.
— Я выпил четыре таблетки успокоительного перед началом. — Юнги дурашливо улыбается на свои же слова и точно знает — Хосок не поверит. У Юнги есть некий феномен в организме — он ни при каких обстоятельствах не реагирует на всякие там таблетки. Две вещи могут успокоить шеф — повара: терпкий и дорогой коньяк, горячий и любимый Чон Хосок. Когда они совмещаются, Юнги спокоен, как удав.
— Врушка.
— Какой есть.
— Любого люблю. — На картошку не хочется смотреть (она местами почернела, поэтому бяка полная), поэтому Хосок перевел свое внимание на Мина. Тот стоит в углу между холодильником и стены, держит руки в замке и улыбается. Вот так, будто является гребаным солнцем. Хосок так влюблен, так сильно и отчаянно, что боится потерять и прикладывает все силы, чтобы это никогда не произошло. Они являются тем типом пары, где каждый пытается быть лидером. Хосок — натура такая с этим ничего не поделаешь. Юнги — чувствует своими хеновскими фибрами, что обязан доминировать. И когда они оба не в настроении, то все, туши пожар — хата вся сгорела.
— Ты меня собираешься жарить или овощи?
— А можно то и то?
— Нет.
— Бука.
Почти беззвучный смех заполнил кухню, застрял в углах помещения и отдает эхом, прямо в сердце. Приятно. Сковородка уже была разогрета, добавив немного масла, Хосок опустил нарезанные овощи. Юнги больше не может стоять, тому виной долгая смена, поэтому перемещается поближе к плите. Тут столешница поудобнее, да и обстановочка поприятнее.
— Устал? — Хосок обеспокоено оглядывает фигуру парня и опять забывает помешивать. Масло со сковородки маленькими каплями брызгает во все стороны, долетело и до горе — повара.
— Чтобы такое больше не повторялось, лучше сразу накрывать сковороду крышкой. — Открыв нижний шкаф и взяв нужное, Юнги огибает Хосока и прикрывает поле боя. Мышцы спины соблазнительно перекатываются под обычной белой рубашкой, мысли снова уходят не в то русло.
— Как хорошо, что у меня есть ты, не так ли? — Игриво поигрывая бровями, Хосок флиртует со своим парнем. Щеки Юнги вмиг покрылись румянцем и тому виной, точно не жар от плиты.
Сделав газ потише, Хосок пошел в наступление. Легкой рукой он расстегнул первые две пуговицы на рубашке, и шаловливыми пальцами нырнул внутрь.
— Мне так нравятся твои острые ключицы, — указательный стал очерчивать их, — твоя грудка клетка, — средний палец пошел ниже, — твои ребра. — Последние слова были прошептаны прямо в ухо Мина. Табун мурашек без призыва, стали бегать по молочной кожи. В горле пересохло и захотелось выйти на улицу. Если Юнги останется сейчас здесь, то они точно ничего не приготовят.
— Хосок… — Хрипота, является причиной сухости во рту. Для Хосока — это зеленый цвет. Высвободив и третью пуговицу, обзору парня стало видно больше желаемой плоти. — Мы… мы же готовим.
— Знаешь, я не очень голоден. — Повернув ручку плиты на «off», Чон накрыл шею шеф-повара своими губами. — Я больше голоден по твоему телу, запаху, вкусу…
Ужин так и остался не приготовленным, одинокая сковородка так и простояла на плите, пока влюбленные наслаждались друг другом.
Ничего, у них еще вся жизнь впереди, чтобы Хосок научился готовить, хотя не думаю, что когда-нибудь они дойдут до финала.