Рок Су видит разбитую машину с мамой и папой внутри, едва ему исполняется шесть. От машины, — красивого, сливового цвета седана, покупкой которого мама недавно хвасталась перед подругами, — густо валит тёмный дым.
Мама и папа не двигаются. Они все — в красном.
Рок Су не пытается вдуматься в то, что видит, но подсознательно уже понимает — их не спасти.
Никого в этой автомобильной аварии уже не спасти — ни водителя грузовика, потерявшего управление, ни пассажиров сливового цвета седана, в который грузовик и врезался на полной скорости.
Рок Су рассматривает отпечатавшуюся на сетчатке глаз картину лишь несколько, — казавшихся вечными, — секунд и вздрагивает, резко переведя взгляд на тонкую нежную руку, взявшую его похолодевшую ладонь в свою.
Мама, — царапина на голове, стеклянные глаза, вывернутая под неправильным углом шея, — смотрит на него нежно, с любовью и ярко пылающим на дне карих глаз беспокойством — её сын внезапно замер посреди большого торгового центра и никак не отзывался на своё имя.
Рок Су в ответ только криво растягивает уголки губ в улыбке и вскидывает руку, тыкая пальцем в первую попавшуюся на глаза витрину, — там как раз удачно стояли огромные мягкие пушистые медведи, — высоким, дрожащим голосом прося одного такого себе.
Ким Рок Су знает, что его мама уже не жилец.
***
Через год показанная однажды в магазине картинка сбывается.
Катастрофа происходит.
Никто не обращает внимания на Рок Су, тихо, под нос повторяющего себе:
– Я видел это. Я видел. Видел это. Видел...
Никто не слушает Рок Су, с отчаянием умирающего доказывающего, что он не сумасшедший, не приспешник Дьявола и не надо, пожалуйста, не надо в приют, прошу вас!
Никому нет дела до Рок Су; Рок Су и не сдался-то многочисленным родственникам, даже не появившимся на похоронах.
От этого равнодушия и эгоизма всё мелко трясёт и разрывает на куски в груди, от этого бездействия больно до искусанных в кровь губах, но что Рок Су мог сделать в тот момент?
Он был лишь мальчишкой, рано потерявшим родителей и никому в семье более ненужным.
Конечно же, его отправляют в приют. Ему дают забрать из дома важные вещи с собой, и Рок Су тщательно упаковывает в небольшой чемодан и рюкзачок старые фотоальбомы, любимую мамину резную музыкальную шкатулку с танцующей парой внутри и, поколебавшись, мини-версию того самого мягкого медведя, когда-то увиденного в торговом центре.
Рок Су не объясняют, что дети в приютах все поголовно злые и недоверчивые — они забирают игрушки и вещи, не спрашивая разрешения, портят их и лишь презрительно усмехаются в ответ на полный чистой ненависти взгляд.
Рок Су лишь удаётся запрятать шкатулку, медведя и альбомы как можно дальше и глубже в надежде, что он сможет сохранить их в целости и сохранности до восемнадцати лет.
***
Надежды разбиваются вдребезги, когда пару месяцев спустя Рок Су снова видит это.
Появляющаяся из неоткуда в его голове картинка, как чёртово видение, безжалостно показывает чёрного мишку с разорванными левой лапой и правым ухом, и оторванной большой блестящей синей пуговицей, заменяющей ему глаз.
Шкатулка, потёртая, полная осколков от фарфоровых куколок пары, лежит рядом.
Проходит лишь несколько секунд, но Рок Су в ярости — кто посмел прикоснуться к его святая святых?!
Рок Су пылает ненавистью и одновременно чувствует облегчение — нет уверенности, что единственные драгоценности в его жизни уже не спасти, как это было с аварией.
Ещё возможно всё исправить.
Рок Су терпеливо ждёт, когда все воспитанники приюта отправятся на ужин — его не волнует, что в этот день он ляжет спать голодным, если сумеет сохранить оставшуюся память о своей семье как можно дольше от ловких рук всё портящих детей.
Он достаёт рюкзак из-под кровати и короткими перебежками, постоянно оглядываясь по сторонам, бежит в находящийся недалеко парк: в его глубине, далеко-далеко от используемых повсеместно тропинок, стоит огромное старое дерево, закопать что-то под которым для Рок Су не является проблемой.
И лишь присыпая едва видимую горку землёй и травой, он ненадолго успокаивается.
***
С того момента картинки, — видения, — стали появляться перед его глазами всё чаще.
Рок Су зарывался в библиотечные книги в поисках ответа, что это могло бы быть и какого чёрта именно с ним, но всё было тщетным.
Да. Всё было тщетным, пока он от отчаяния не полез в мифологию.
Нужно ли говорить, что именно там-то он объяснения всему хаосу в его жизни и нашёл?
Ким Рок Су нервно смеялся, закрывая лицо руками, а на страницах тонкой книги, лежащей на столе перед ним, описывались Пророки.
Люди, видящие будущее.
Люди, разрушающие страны и империи.
Люди, являющиеся синонимом войны, жестокой грызни и предательства.
Ким Рок Су хотелось выть.
За что?
Почему именно он?
Что ему со всем этим делать?
Ответов не было.
***
В конечном итоге, к пятнадцати годам Ким Рок Су привык.
Привык раз в пару лет перепрятывать рюкзак с его сокровищами; привык постоянно видеть будущее совершенно незнакомых ему людей; привык смотреть на смерть в её многообразном проявлении.
Привык быть отстранённым одиночкой, которого уже в четвёртый раз возвращают обратно в приют.
Его считали сумасшедшим.
Его считали монстром, неким мутантом.
Рок Су же на эти обвинения разочарованных фальшивых родителей только горько усмехался. Не всегда у него были силы держать холодную маску на лице, когда перед глазами его приёмная мать, — одна из, — сидела на холодном полу ванной, вырезая кровавые лепестки на бёдрах острым ножом и громко смеялась-смеялась-смеялась.
Почему-то ему всегда везло на каких-то маньяков и сумасшедших.
Которые в свою очередь считали сумасшедшим отродьем Дьявола именно его.
Это было смешно!
Но Рок Су отчего-то хотелось лишь плакать.
Избавиться от дара он не мог, не убив себя в процессе, заглушить же получалось с огромным трудом, каждый раз оборачивающимся сильной головной болью, от которой не спасали даже таблетки, да и то — лишь на время.
На очень небольшое время — за восемь лет он смог добиться полной блокировки своего дара всего на два часа.
Это была словно капля покоя в море ежедневных страданий.
Иногда Рок Су задумывался — не нарваться ли ему на маньяка, деяния которых он видел столь часто? А может, попасться на глаза мафии, когда те на бесконечных улицах Сеула избавлялись от очередного предателя/свидетеля/наёмника-одиночки?
Но что-то глубоко внутри, предположительно на уровне души, яростно сопротивлялось таким мыслям.
Ким Рок Су не хотел умирать, но и жить так — в полном хаосе мыслей, тоже не горел желанием.
Рок Су также не отрицал, что видения, бессистемные, немногословные, непонятные и полные чужого присутствия, потихоньку сводили его с ума.
А один раз он едва ли смог вернуться в реальность — настолько его затянуло в очередную картинку будущего какой-то девушки-скалолаза, чья судьба — быть сброшенной со скалы собственной лучшей подругой лишь из зависти последней к лучшей жизни первой.
Это было так... глупо.
Так безумно.
Так ужасно.
Рок Су хотел, — не впервые, но тогда настолько сильно, — спасти эту девушку от страшной гибели, что не заметил очевидного.
Видение продолжалось. Прошло уже больше привычных нескольких секунд, а в жестокую, больно бьющую реальность его всё ещё не выкидывало.
Ким Рок Су продолжал оставаться лишь невидимым безмолвным наблюдателем, неспособный сделать ничего, и тогда он впервые по-настоящему испугался.
Паника накрывала волнами, Рок Су оглядывался вокруг в надежде, что сможет найти выход из внезапно поглотившего его видения, но впереди виднелась лишь высокая гора с весело болтающими девушками, а позади — густой белый туман, соваться в который Рок Су не стал бы и под страхом смерти — он вызывал жуткое ощущение того, что в реальный мир Рок Су уже никогда не вернётся, если хоть и на миллиметр ступит в него.
В себя он пришёл, резко вздрогнув от громкого колокола, означающего конец урока. Сломанный пополам карандаш, зажатый в сильной хватке пальцев, был окрашен красным от небольших капель крови, текущих из проткнутой кожи ладони.
Рок Су тяжело дышал, отдалённо слыша гул голосов своих одноклассников, и ничего не понимал.
Что произошло?
Почему... он никак не мог выбраться из видения?
Рок Су задрожал, обхватывая себя за плечи руками.
Ему вдруг стало невероятно страшно.
***
Закрыв за собой дверь туалетной кабинки, Рок Су сел на унитаз, облокотился локтями на колени и с силой провёл ладонями по лицу. Прикрыв глаза, он до боли прикусил внутреннюю сторону щеки.
Отсчёт в два часа покоя пошёл.
Его всё ещё немилосердно трясло, и, кажется, эта дрожь пережитого панического ужаса даже не собиралась успокаиваться.
Ким Рок Су со скрипом, но принял свою роль презираемого и одновременно с этим — уважаемого всеми Пророка, принял внезапно выскакивающие перед глазами видения чьего-то будущего, принял бремя ответственности за то, что не мог изменить.
Но... Но это он принимать не собирался.
Чем бы оно ни было.
Рок Су глубоко, рвано вздохнул, открыв глаза и бессмысленно уставившись в белую пластмассу двери.
Не стоило и надеяться, что подобное сегодняшнему более не повторится — если погружение в видение произошло один раз, то какова гарантия, что этого не произойдёт и в дальнейшем?
Рок Су не мог, не имел права так рисковать, тем более, как он ощутил на собственном опыте, выбраться из видения самостоятельно у него не выйдет.
Ему нужно было что-то, что будет каждый раз напоминать о реальном мире.
Что-то, что станет якорем для него.
Что-то... кто-то?
Рок Су усмехнулся.
Кто-то? Серьёзно? Он не умел и не хотел доверять людям настолько, чтобы даже предполагать, что кто-то из них может стать для него... практически всем миром.
А животные... С ними дела обстояли бы ещё хуже.
Рок Су сильно сомневался, что на свете вообще существовало животное, способное в нужный момент вытащить его из видения. И что оно бы было ему по карману к тому же.
Так что нет. Здесь ему мог помочь разве что предмет. Что-нибудь... звучащее.
Что-нибудь, что привлекало бы его внимание к себе.
Что-нибудь... небольшое.
Рок Су зачесал отросшие волосы назад; на его лице медленно проступала широкая улыбка.
Кажется, он знал, что ему было нужно.
***
Ким Рок Су крепко завязал кожаный браслет на запястье. Небольшой серебряный колокольчик звенел при каждом движении, и это неожиданно окончательно успокоило его.
Теперь он хотя бы имел возможность не потеряться в видениях.
Это уже было хорошо.
Он сидел в тени высокого старого дерева, облокотившись о его ствол и прикрыв глаза.
За те несколько часов, что он дожидался окончания уроков и ходил покупать колокольчик, видения, несмотря на серьёзные опасения, больше не затягивали его так, что не ощущалась твёрдость земли под ногами.
Но Ким Рок Су уже познал на себе, какими опасными они могли стать для него, и не расслаблялся.
Его жизнь внезапно сильно усложнилась.
***
Тихий звон колокольчика при каждом движении руки стал спасением для Рок Су на целых пять лет — пусть управлять телом, чтобы услышать колокольчик, в видениях первое время он не мог, постепенно нашлась та тонкая грань между записью чужого будущего и настоящего Рок Су.
Он закончил школу со средними результатами, получил от государства однокомнатную квартиру почти на окраине города и успел устроиться официантом в не очень популярном ресторане, когда произошло это.
Ким Рок Су нёс поднос с едой к очередному столику, когда перед его глазами вспыхнул тёмно-рыжий, почти кроваво-красный светящийся портал, из которого с ужасным, громким рёвом выходили и выползали страшные, огромные твари.
Ким Рок Су успел понять только, что это будущее неизбежно, когда пол под его ногами затрясся, а поднос с едой с грохотом упал на светлую плитку.
– Боже...
Ад медленно разверзся перед ними.
***
Три дня водной диеты, ходячих недалеко монстров и вспыхивающих перед глазами смертей сотен, тысяч, сотен тысяч людей дали свои плоды рукой в перчатке, протянутой через щель с шоколадкой и знакомства с таким незаурядным человеком, как офицером Ли Су Хеком, представившимся членом спасательной команды.
И Рок Су, ведомый собственными видениями, протянул руку в ответ.
***
Терять родителей, самых родных в мире людей, было больно.
Терять свою команду, — свою семью, — зная, конечно же, прекрасно зная, что не успеешь, было невыносимо.
Ким Рок Су хотел сдохнуть.
Хотел вырвать глупое, полное пустых надежд сердце из своей груди, чтобы перестало снова привязываться к людям, чьей судьбой было умереть в раннем возрасте.
Все вокруг Рок Су умирали не своей смертью.
Все вокруг Рок Су едва ли доживали до пятидесяти.
Все вокруг Рок Су имели ужасные, сложные судьбы, полные страданий и ненависти.
Ему хотелось смеяться. Прямо там, на поле боя, среди горы трупов своей семьи, не выстоявших против сильнейшего из монстров, встреченных ими ранее, ему хотелось расхохотаться в голос, сплёвывая застрявшую в горле кровь, зарываясь измазанными кровью пальцами в запачкавшиеся кровью волосы и медленно сходить с ума, едва разделяя, где реальность — его, страшная, кровавая, полная потерь и горя, а где — счастливое безмолвное будущее. Где мир — пустыня, укутанная тишиной словно шёлковым шлейфом, где больше нет и искорки человеческого сознания, где лишь разрушенные, падающие здания, ржавые, ломающиеся от времени под собственным весом.
Где вокруг, куда ни глянь — одинокая, разрушающая сознание, пустая бездна.
Но Рок Су лишь пару секунд сидит на коленях с опустевшим, мёртвым взглядом, а потом тяжело поднимается и, оставляя за спиной трупы своей семьи, идёт встречать не успевшую вовремя подмогу.
Ему уже всё равно.
На мир, на видения, на смерти сотен, тысяч, сотен тысяч людей...
Мир не выживет. Какой тогда смысл ему помогать?
Рок Су думает так ровно до того момента, пока не встречается взглядами с побледневшей от увиденной резни позади него девушкой.
В глазах её, — блестящих от невыплаканных слёз, ярких, словно антрацит, — отчаянная решимость.
В глазах её, чёрных, словно бездна, спрятанный глубоко внутри панический ужас.
В глазах её... надежда. Солнечная, дарующая силы надежда.
И Рок Су понимает, что просто не может, — не посмеет, — сейчас вот так уйти.
У него ещё есть силы на борьбу.
***
Кейл Хэнитьюз — странный. Так вам скажет любой, кто видел Кейла Хэнитьюз хотя бы мельком.
Кейл Хэнитьюз ненормальный. Так вам постоянно будут говорить его враги и союзники.
Кейл Хэнитьюз удивительно сумасшедший. Так вам поведает Наследный Принц Альберу Кроссман о своём младшем брате.
Кейл Хэнитьюз восставший из пепла. Так с теплотой отзовутся члены герцогской семьи Хэнитьюз.
Кейл Хэнитьюз постоянно жертвует собой. Так, ярко улыбаясь и обречённо качая головой, поведует вам его семья.
Кейл Хэнитьюз — треснутый хрусталь. Так тихо прошепчут вам его самые близкие люди.
Кейл Хэнитьюз видит будущее. Так с кривой усмешкой на красиво изогнутых губах провозгласит сам Кейл.
Кейл Хэнитьюз видит бесконечные битвы и смерти невинных людей.
Кейл Хэнитьюз видит радостные улыбки и тёплые объятия его семьи.
Кейл Хэнитьюз видит неуверенные поцелуи в ночной тишине сада и горящий любовью и обожанием взгляд чёрных глаз.
Кейл Хэнитьюз видит взрослого Чёрного Дракона и Всадника на нём с невинной, лишающей воли улыбкой на тонких губах.
Кейл Хэнитьюз видит ослепляющее солнце над головой и водную гладь моря вплоть до тёмного горизонта.
Кейл Хэнитьюз... Ким Рок Су прожил тяжёлую жизнь, полную утрат и горя.
Больше он никому не позволит умереть.
У Ким Рок Су, наконец-то, есть Якорь.