Принцесса из «Арасаки»

— Святой Господь, малыш! — Вик театрально вскидывает руки, словно у него в роду была дюжина итальянцев. — Где ты опять такого мясника нашла?

Ви ёрзает в кресле с виноватым видом, зажимая в кулаке все заклинившие двенадцать дюймов шлейфа личного порта. Риперы иногда напоминают ей парикмахерш с окраины Уотсона, каждая из которых просто обязана спросить, какая криворукая дура до неё не смогла справиться с четырьмя настройками на машинке. В большинстве случаев этой криворукой дурой оказывается она сама, но разве же об этом скажешь. Вик как рипер — непризнанный гений, поэтому сама Ви совершенно не против его ворчания. Чтобы восстановленный им сканер заглючил или порт вот так вывалился — да ни в жизни. Но на Вика ещё надо заработать. Херни он не ставит, за диагностику берёт прилично, а быть должной Ви не любит.

— В баре, — честно сознаётся она. — Трахается как бог, но руки, кажись, из жопы.

Вик в это время включает прожектор и с утомлённым вздохом осматривает порт.

— Шлейф заменить придётся. И ты бы пересмотрела критерии выбора, малыш. А то получится как…

— Блядь, Вик. Ну не надо, — жалобно просит Ви, но сама при этом почти хохочет.

Она уже тысячу раз пожалела, что рассказала ему про рипердока из Уэстбрука, который пытался поменять ей подпаленную роговицу и чуть было не всадил имплант прямо в переносицу. С другой стороны, тогда она впервые увидела, как вечно собранный и ответственный Вектор, поняв, что с трясущимися от смеха руками много не сделаешь, просто откатывается к своему столу и целых полторы минуты пытается успокоиться. С тех пор Ви кажется, что она подсознательно ищет самых ебанутых риперов по всему городу, просто чтобы повеселить Вика и встряхнуть его мрачное подвальное болото. Дурное развлечение, но ей жутко нравится видеть, как его меланхоличная уравновешенность даёт сбой. Ви будто хочет дать ему тот же пинок, что и Джеки прописал ей несколько месяцев назад, но не знает, как по-другому подступиться.

«Валери Тейт, отдел внутренних расследований», — важно передразнивает сама себя в голове, пока Виктор обкалывает руку анестетиком. Вспоминает, как каждое утро пыталась впихнуть жопу в узкую юбку, а скверный характер — в корпоративные стандарты. Тратила перерыв на йогу и внимательно вчитывалась в состав ланча, чтобы невзначай не сожрать десяток лишних калорий, за которые личный коуч потом выебет весь мозг. Такое же персональное болото, только сияющее, как рождественская ёлка. Кто же знал тогда, каким счастливым может сделать человека даже внеплановый тройной буррито.

— Молчу, молчу, — Вик едва улыбается, но Ви это всё равно кажется маленькой победой.

Она откидывается назад, слегка зевает и начинает лениво пялиться в потолок, пока рипер творит свою техномагию. Где-то на фоне работает телевизор, гремят крышками мусорных баков бомжи, шины с визгом трутся об асфальт. Тут тебе не белоснежный медцентр «Арасаки», но Ви ещё нигде не чувствовала себя в большей безопасности. От Вика просто веет спокойствием и надёжностью, а встретить такого человека в Найт-Сити можно с той же вероятностью, что и единорога.

— Эй, глазки не закрываем, — терпеливо напоминает Вик, когда девушка начинает клевать носом. — У меня-то их не три, чтобы ещё и на монитор состояния коситься.

Ви злобно фырчит, но оба знают, что она просто не умеет обижаться на подколки. Обычно в ответ Ви едко рекомендует раскошелиться на хороший рабочий визор, хоть все уговоры и разбиваются о принципиальность Виктора. Но сегодня настроение настолько благодушное, что даже этот обыденный чемпионат по иронии затевать не хочется.

— А когда-то ведь как на иголках постоянно сидела, — продолжает рипер, снимая с предплечья тонкую отвёртку. — «Джеки, это чё за клоповник?» — пародирует высоким голосом её первую фразу в момент их знакомства.

— Ты, наверное, подумал, где он только откопал эту принцессу? — улыбается Ви.

— Корпов-то всегда за милю видно. Хотел даже специально не очень сделать, чтобы твой презрительно сморщенный носик больше не видеть. Но потом ты подошла к Мистеру Брайтману, потрепала его за ушком и с любовью сказала: «Боже, какое милое уёбище».

— И это растопило твоё суровое сердце?

Она бы и сама не вспомнила, как гладила тогда бродячего кота, что вечно тёрся у входа в клинику, но Вик всегда был чертовски внимательным. Профессиональная деформация, однако Ви больше нравится думать, что он так не со всеми.

— Кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком. Как и наоборот. Всё, малыш, — рипер немного отодвигается, давая Ви возможность осмотреть работу.

— Охренительно, — с восторгом выдыхает она, словно нормально функционирующий порт — величайшее чудо во вселенной. — Вик, ты лучший. Мне иногда кажется, что ты вообще всё что угодно можешь.

— Просто хороший рипер хорош во всём, — Виктор непринуждённо ведёт плечами, но уже через секунду с несвойственной ему неуклюжестью пытается прицепить отвёртку обратно к держателю.

В голове Ви что-то скрипит, пока она мысленно проигрывает начало их диалога: словно внутри у неё не процессор второго поколения, а допотопные шестерёнки, которые скрежещут друг об друга без масла.

— Это подкат? — с надеждой уточняет она, виртуозно комбинируя игривый тон и серьёзное лицо.

— Нет. Очередная идиотская шутка, — совершенно невозмутимо отвечает Виктор, но почему-то кажется, что стёкла его очков становятся на несколько тонов темнее. — Могла бы уже привыкнуть.

Он тянется, чтобы выключить прожектор, и вдруг замирает над лицом Ви. Брови Вика сердито ползут к переносице, пока их обладатель что-то сосредоточенно разглядывает в глазном импланте своей пациентки. А Ви только хочется, чтобы на мониторе было не слишком заметно, как её сердце устраивает рейв-вечеринку под рёбрами от тёплого дыхания на щеке.

— Трогал?

— Трогал, — голосом жертвы педофила кается Ви, отчего бледное лицо Вектора становится умеренно розовым. — Прям руками своими туда и…

— Ви, не заставляй старика краснеть. Я про оптику.

— Так и я про неё, — она пытается невинно моргнуть, но Вик придерживает пальцем её верхнее веко, вглядываясь в имплант.

— У меня плановая сейчас, — он переводит взгляд на часы, мастерски уходя от неловкого разговора. — Как освобожусь — дам Мисти знать, она позвонит. Откалибруем по-быстрому.

— Это обязательно? — Ви кривится, потому что после калибровки оптики обычно обнимается с унитазом дольше, чем идёт сама процедура.

— У тебя побитый жизнью «Фьюжн», а не «Кироси» с моментальной адаптацией, — объясняет Вик медленно и убедительно, прямо как ребёнку. — Не хочу, чтобы Джеки потом притащил тебя с эпилептическим припадком. Поэтому очень прошу не забивать на мой нудёж, малыш. Хотя бы в этот раз.

Когда он уезжает на свой табуретке к телевизору, Ви незаметно закусывает губу. Ей нравится Вик, Вику она нравится, но оба боятся зайти дальше шуток на грани. Ви страшно спугнуть его той настойчивостью, с которой она подсаживается к парням в барах, ведь он совершенно не вписывается в типаж «прибухнуть, потрахаться и сделать вид, что сохранила номер», а другого алгоритма она не знает. Виктор — свято уверился в своём образе стареющего рипера на обочине жизни и явно считает себя недостойным «принцессы-изгнанницы из королевства Арасака», как выразился однажды Уэллс. Ви ясно чувствует, что прямо сейчас эта стена между ними, которую они ковыряют месяцами, такая тонкая, что пальцем ткни — и она развалится. Просто кто-то должен взять свои условные яйца в кулак и сделать это. Например, она.

— Вик, — Ви заставляет себя нагло сесть на край стола и загородить собой Вектору телевизор. — Во-первых, я на мели. Во-вторых, у меня вся память забита напоминалками про долги. Так что следи за руками: сегодня ты шлёшь нахер всех поздних клиентов и в девять вечера приходишь в «Королеву Юпитера» через дорогу. Берёшь отвратный слабоалкогольный коктейль, находишь самый мрачный угол и начинаешь тоскливо рассматривать бокал. Потом прихожу я, приношу два шота текилы и пытаюсь всеми силами выбить бесплатную калибровку. Или хотя бы скидку. Мы друг друга поняли?

Виктор зависает секунд на десять, пока его органический мозг пытается осмыслить сказанное. Ви полагает, что в этом неудобном молчании рождается дипломатичная отмазка, но Вик всё же с большой неохотой снимает очки.

— Ты ведь понимаешь, — откровенно говорит он, — что потом не получится вести себя так, будто ничего не произошло. Не происходит.

— Ты ведь понимаешь, что мне, как бывшей корпоратке, на твои аргументы преимущественно насрать? — Ви натягивает на лицо победоносную ухмылку, так как чувствует, что на восемьдесят процентов уже продавила. — Девять. «Королева Юпитера». И если я тебя не найду, то опять буду по пьяни звонить бывшему и просить по-братски покопаться в оптике.

— В «Арасаке» есть какие-то курсы для сотрудников по шантажу и угрозам? — он возвращает очки на место, жестом прогоняя девушку со стола.

— Нет, конкретно мой талант.

Ви послушно спрыгивает на пол и с достоинством удаляется к решётке. Закрывая её с обратной стороны, даже своим неоткалиброванным имплантом видит, как Виктор неторопливо выводит на попавшейся под руку картонке девятку, два ноля и две буквы. Откуда-то под ногами появляется Мистер Брайтман, требовательно обтирает штанину, и Ви вдруг вспоминает, что заныкала для него в кармане куртки половину мясного батончика.