Было тяжко. Мышцы на лице проседали в напряжении, готовясь скривиться в неприглядной гримасе, но она не позволит этому случиться.
«Терпение, – строго проговаривает она про себя. – Терпение».
Улыбка не сходит с её милого (хотя она считала его посредственным, но чтобы быть сейчас здесь пришлось перестроить некоторые убеждения) личика. Она лучится мирным дружелюбием, смешанным с искренним смущением и робостью. Искренность была её лучшей ложью, ничто не удавалось ей лучше, как она. Главное – придерживаться необходимого личностного конструкта.
«Я так рада быть здесь, – проносится у нее в голове каждые три минуты, – так рада получить здесь место».
И ей верится в это. С любопытством малого дитя она изучает специфику работы, проникая глубже в суть, отбрасывая прошлую себя, которая мешается.
Ей необходимо в кратчайшие сроки воссоздать новую себя, чтобы выжить на работе.
«Так… нет, – отмахивается она. – Неправильная мысль. Я здесь любить работу. Я т а к рада быть здесь».
Улыбка чуть вянет, но не случайно. Нужно быть не только милой и дружелюбной, но и уметь быть серьезной. Сосредоточенной, но оставаться на позитиве. И главное – искренней в своем характере.
Озабочена проблемой, смущена от просьбы, готова помочь сама хоть в мелочи, и всё с кристальной честностью эмоций. Глаза блестят эмоциями, выдавая в ней активную личность, желающую приносить пользу предприятию и руководству. Сейчас и далее она будет такой, какой необходимо для работы. Она будет неидеально идеальной. Выпучит необходимые достоинства, но и не скроет некоторых слабостей, которые только добавляют плюсов в картину её нового характера.
Самоненависть по этому поводу придет позже, как и самоуничтожение.
Не тогда, когда она будет рефлексировать в автобусе над итогами дня, не в магазине, в котором она возьмет бутылочку колы и хлеб.
Когда дверь захлопнется за ней, вошедшей в квартиру, тогда её лицо расслабится в унылой гримасе, и вернутся съедающие её мысли. О несовершенстве, о глупости, о неуместности, о скуке…
Ванна набирается, пока она мешает колу со льдом и виски. Такая смесь холодит её голову, пока она борется с искушением в ванной. Тепло и приятно. Горячая вода тянет к себе, и она слышит раздражающие голоса размышлений о неизбежном. Раствориться бы в потоке. Смыть с себя лицемерие. Освободиться от ответственности. Они обещают ей умиротворение, если она выпустит горячую краску своего тела, но она их старается не слушать, отвлекаясь на приятный вкус виски.
«Бытовуха», – подмечает она с мрачным весельем, крутя стакан и наблюдая, как лед растворяется в напитке.
Голоса не умолкают, но она научена игнорировать их, хотя и не всегда выходит. Когда-то она могла с легкостью, сейчас же…
Она с какой-то тихой злобой, умело скрытой от себя самой, смотрит на допинг в виде алкоголя, который п о к а ей помогает. А что будет потом? Повышение дозы? Переход на что-то помощнее? Даже зависимость ей необходимо продумать заранее, подумать только.
Апатия накатывает, поэтому приходится спешно вытираться, пока есть хоть какие-то силы. Вечер она потратит на просмотр пустоты и блуждание из угла в угол квартиры. Может, она поплачет (в лучшем случае), чтобы стало полегче, но она выдрессировала себя настолько сильно, что эмоции перестали быть искренними для неё. Для кого-то другого они выглядят настоящими, но для неё они не более чем реакция тела.
Когда она стала такой? Может, это тоже её выдуманный конструкт личности? Если так, то как его уничтожить? И где взять на это силы?
Мысли об этом плавно исчезают, заполняясь приятной пустотой. Думать не хочется ни о чем, особенно о тяжелом и трудоемком. Балкон приглашающе открывает дверь, зовя на вечерний огонек. Приходится смешивать ещё один стакан, благо хватает на ещё пару порций.
На балконе она распахивает окна, чтобы воздух шептал ей утешения, но он, сговорившись с водой, шепчет ей об одном, приглашая в свой последний полет. Улететь от проблем. Возвыситься над мелочами. Окрылиться для покоя. На лице её уже не таком милом, как ранее, проступает ехидная усмешка, которую ей уже не запить никаким алкоголем.
Она ринулась за мимолетными мечтами, чтобы позднее понять, что они пустышка. Несусветная глупость, блажь молодости. Любые мечты пустышка, если ты грезишь о них. Реальность не так лабильна и покорна, особенно если ты слепец в своих желаниях.
Виски уже приятно греет, пока она стоит, глядя на приятный лесной массив. Если она опустит взгляд ниже, то попадется в мимолетную иллюзию желанного падения туда, где вереницей стояли автомобили. Такие крохи, если смотреть с её этажа. Она же смотрит вдаль.
Даже одиночество её не грызет, сдалось бесконечной пустоте её мрачных апатичных мыслей. Да и какое к черту одиночество, когда в её квартире, да и в голове, столько шумных гостей?
Высота пленит её сильнее горячей воды, она не может это отрицать. Раньше она жила слишком низко, чтобы почувствовать этот зов, но сейчас иначе. Сладкий воздух. Порывы, срывающие с неё невидимый покров тепла. Вихры ветра, увлекающие к облакам.
Губы сухие, и она облизывает их, чувствуя слабую горечь алкоголя. Они зовут её к себе, обещают, что больше не нужно будет притворяться, никаких улыбок, никакой хмурости, никаких решений.
«Это просто», – спокойно говорят они ей, и она верит им. Они правы в своих заключениях насчет неё, но она ждет критического момента. Ведь пока всё в порядке, да? Она справляется, или делает вид, что справляется. Пока у нее есть силы притворяться, то всё хорошо.
Ей бы лучше лечь спать. Сон всегда помогает ей держаться за избитый рассудок, утром становится легче принимать бытие. С другой стороны её фрустировала мысль о наступлении утра, так как за новым днем приходит новая порция притворства. Ей бы не задумываться об этом, а то вновь настигнет бессонница, которая беспощадно съест её силы.
Конечно, всегда есть вариант со снотворным, но он был слишком соблазнительным для неё. Хоть снотворное ей не шепчет свои пленительные сказки. Оно кричит о них.
День идет к своему завершению, и она наблюдает за этим со всем своим мрачным, обреченным смирением. Не в её силах останавливать время, чтобы перевести дух. Никакой магии, лишь размеренная унылая реальность, от которой нестерпимо хочется сбежать.
В конце концов, каждый её день сводится к одному единственному выбору – дать ли жизнь следующему дню в надежде сделать своё существование лучше.
Она думает об этом, смотря на спокойную небесную гладь. Тишина. Покой. Нестерпимо хочется выйти, чтобы прийти в себя. Хочется очнуться. У неё есть лишь один выход, который она отсрочивает, сколько хватает сил. И пока они у неё есть.
Примечание
8 августа 2020