Робби рефлексировал в своем любимом кресле, грустно обнимая подушку. Вариантов обезвредить детей на семь-десять дней больше не было. Если только не запереть всех в каком-нибудь звукоизолированном бункере и выпустить, когда течка кончится. Всех до единого, и Спортакуса тоже. А его поди поймай! И ведь потом еще ухитрится выбраться, организовав детей работать сообща.
Или можно устроить бункер глубоко под землей, чтобы было невозможно прокопать лаз к поверхности своими силами…
Или… зачем такие сложности? Черт с ними, с детьми! Он устал от них так, что готов отступиться и спрятаться от них сам.
Шестеренки в голове Робби закрутились, обрабатывая новый план.
А через два дня закрутились шестеренки в Прокапывателе Бункеров-3000, и работа закипела.
О, увлекался ли чем-нибудь Робби так же, как этим бункером? Дети удивленно переглядывались между собой, затевая очередную шумную игру: что-то Робби подозрительно долго не показывался.
Ну и пусть. Робби даже переночевал в вырытом котловане пару раз: вокруг лес, птички, тишина, красота!...
Молясь, чтобы детям не приспичило пойти в поход через лес, он стал натягивать на яму маскировочный брезент, на котором очень реалистично нарисовал траву. За деревьями пролегала лесная дорога, и было важно, чтобы яма не привлекала внимания.
Он настолько увлекся бункером, что позабыл обо всем. И только проснувшись однажды поутру, Робби понял, что едва уловимые ощущения где-то внизу живота перестали быть фантомными.
Начиналось.
Он не успевает. Слишком поздно ему пришел в голову этот план. Торчать целыми днями в сырой земляной яме, раскапывая и обустраивая бункер – это одно, а пережидать в ней неприятный и мерзкий физиологический процесс –совсем другое. Значит, еще одна течка в Убежище с орущими наверху детьми.
Робби торопливо собрался, завел свой Вездеход RR-4000 и поспешил в бункер забирать оборудование. Потом может быть поздно. Дети, лес, поход – найдут, расковыряют, поломают! А Робби даже не сможет им помешать, потому что ради собственной безопасности будет отсиживаться в своем Убежище, презирая весь мир и самого себя.
Удивляясь, сколько всякой дребедени он успел туда натаскать, Робби тащился через лес уже на четвертый заход, стараясь не замечать усиливающиеся неприятные ощущения внизу живота. Его знобило, обоняние обострилось, запахи нещадно царапали нос. Особенно мерзкой была машинная смазка, она переплеталась с запахом молодой листвы, влажной земли и нагретого металла. Омежья особенность, помогающая вынюхать себе альфу, но оборачивающаяся кошмарной нагрузкой на обоняние в целом.
Робби уже всерьез подумывал бросить все и развернуться к Убежищу, но по знакомым деревьям понял, что почти на месте. Ладно, соберет еще вещей – и теперь точно домой…
Аккуратно натянутый маскировочный брезент с тщательной имитацией рисунка травы был сорван с одного края и провисал внутрь. А Робби четко помнил, что перед уходом натягивал его: ну а как прямо сегодня и прямо сейчас детям взбредет в голову отправиться в поход, и заметить с дороги подозрительную яму!
К какофонии раздражающих обоняние запахов добавились новые. Яблоки, морковь, резина и озон. Робби приблизился к темному провалу, с опаской заглядывая внутрь. Эх, яблоки, чего вам с морковью и резиной не прыгалось и бегалось в другой части леса?
Он полностью снял брезент с котлована и разглядел неподвижно лежащего на дне Спортакуса.
Усилившееся обоняние доносило запах даже с такого расстояния. Яблоки, морковь, резина, озон… и характерная нотка альфы.
Чертов Спортакус! Яблоко, морковь и резину ему в задницу! Как быть-то? Да, перед Робби исполнялась мечта всей его жизни: герой больше не появится в Лентяево и вроде как все прекрасно. Но жить с мыслью, что ты сам помог ему умереть – не-е-ет, Робби на такое не подписывался!
Подкинуть детишкам записку с координатами бункера, чтобы вызволили сами? И запомнили местонахождение секретного места? Нет, нет, и еще раз нет! Или…
Взгляд Робби упал на Циркулярную Пилу-3000 и растущее рядом большое дерево. Дерево можно свалить одним концом в котлован, а Спортакус как-нибудь сам по нему выкарабкается, когда очнется. Ай да Робби умница, а?
Он спилил дерево, убедился, что по нему можно вылезти, и стал грузить Пилу-3000 на Вездеход RR-4000. Машинная смазка пахла так сильно, что Робби слегка подташнивало. Озноб сменился жаром: по щекам и носу расползался нежный девичий румянец, уши смешно побагровели.
Чертова машинная смазка… яблоки, морковь, резина, озон… в идеальный план Робби Роттена не входило…
- Робби, - хрипло окликнули его сзади.
… в идеальный план Робби Роттена не входило то, что спасаемый альфа в дурацкой спортивной шапке возьмет и спасется прямо сейчас!!!
Робби сначала шарахнулся в сторону и только потом развернулся.
Стоит, понимаешь ли, пахнет своими яблоками и резиной, непроизвольно сжимает-разжимает кулаки, раздувает ноздри, втягивая запах течного омеги. Глаза темные-темные от того, что зрачки расширились от возбуждения.
Робби застыл, словно кролик перед удавом. Нет! Не-е-ет! Звериные инстинкты – вопрос самоконтроля! На дворе двадцать первый век! Порой люди срываются, но это происходит где-то с кем-то далеко, а не сегодня, сейчас и с ним! Проклятый Спортакус! Проклятая физиология омеги, на время эструса наделяющая его эмоциональностью истеричной девицы!
Спортакус смотрел. Просто стоял и смотрел. Мощная грудная клетка ходила ходуном. О-о-о, самоконтролем тут и не пахло! Боясь лишний раз шевельнуться, Робби лихорадочно искал выход. На медленном и тяжелом RR-4000 он не отъедет и на десять метров, пешком – не пробежит и метра. От Спортакуса-то! Робби уже настроился смиряться и надеяться, что не обуздавший себя альфа хотя бы не будет слишком груб с ним.
В следующий миг Спортакус с усилием отвернул голову, старательно дыша ртом.
Один крохотный шажок назад.
Второй.
И Спортакус ломанулся прочь, в сторону города, только кусты затрещали.
Робби оторопело проводил его взглядом, и в голове закрутились совсем иные мысли: нос отвернул! Видно же, что хотел, что влекло, но… Побрезговал! Омегой в период течки! Каково должно быть отвращение к омеге, что оно перебороло сильнейшее желание?!
Робби забрался в кабину вездехода, сел на водительское сиденье, притянул колени к груди и неожиданно для себя разревелся как… как омега!
~~~
Никогда течка еще не казалась такой бесконечной.
Детский ор наверху, мысли о собственной никчемности, и не думать о Спортакусе, не думать о Спортакусе, не думать о Спортакусе, иначе организм быстренько вспомнит подзабытое: что он в это время должен размножаться. Чертова физиология!
Робби прыгал от радости как бешеный Спортадурень, когда все это, наконец, закончилось. Его переполняло желание жить, творить и чего-нибудь натворить!
Впервые за несколько недель он осмелился выглянуть в перископ и некоторое время напряженно наблюдал за Спортакусом. Кувыркается. В мяч играет. Как будто ничего не произошло.
… Насколько должно быть сильно отвращение к омеге, если оно пересилило похоть?
Робби совершенно не понимал себя: он же не хотел, чтобы Спортакус пожелал вступить с ним близость. А Спортакус взял и действительно не захотел с ним близости, и это почему-то так возмущало, что Робби места себе не находил! Ну надо же – не оказался достаточно желанным! Не надо было вообще спиливать ему дерево в яму, Спортадурень бы пару дней протянул бы без еды, а там Робби бы полегчало, и он сбросил в яму чего-нибудь перекусить…
Но сделанного не воротишь: Робби раскрыл свою тайну Спортакусу. Может быть, про него уже судачит все Лентяево.
Надо было придумать повод выбраться наружу и разведать обстановку, не привлекая внимания.
Поразмыслив, Робби сел разбирать свои запасы, чихая от пыли. Он думал если не изобрести какую-нибудь новую машину, то хотя бы собрать себе маскировку «модного диетолога», который скажет детям, что, конечно же, овощи и фрукты есть вредно. В голову ничегошеньки не приходило. Все мысли занимал Спортакус , который побрезговал Робби! И который никогда не снимает свою дурацкую шапку!
Робби в сердцах пнул костюм гориллы, отряхнулся от паутины и подбежал к перископу. Хотя бы посмотрит, что происходит снаружи, сориентируется по ситуации!
И увидел там лишь темноту.
Он покрутил перископ в разные стороны, на всякий случай сверился со временем – на улице должно быть светло, попытался втянуть его под землю и понял: перископ где-то застрял.
Робби недоуменно потоптался рядом, думая, что делать. Такого прежде никогда не случалось... Придется дождаться наступления темноты, когда весь город уснет, и выбраться посмотреть, что случилось с перископом.
~~~
За два с половиной часа Робби успел еще раз известись, психануть, от души попинать костюм гориллы, прежде чем наступила темнота и стихли все звуки наверху.
Он осторожно выбрался, и, озираясь, отправился искать место, которое в последний раз оглядывал из перископа.
Кажется, Робби тогда смотрел на Спортакуса… В смысле, на спортивную площадку. И… точно, он его не убирал. Перископ не застрял при повторном подъеме – он оставался поднятым, и его кто-то его нашел, накрыл, застопорил!
Шелест листвы на дереве за его спиной подтвердил очевидное: Робби ловили на живца, точнее, на выведенный из строя перископ. Послышавшиеся дальше шорохи, стук и треск подсказали, что с дерева спрыгнул кто-то ловкий и подвижный, но слишком тяжелый, чтобы быть ребенком.
- Спортакус-Спортакус, разве ты не должен быть в своей постели? – насмешливо протянул Робби, даже не поворачиваясь.
- А как ты догадался, что это я? – простодушно изумились за его спиной. Слишком близко за его спиной!
Робби шарахнулся в сторону, глядя на повисшую в воздухе руку Спортакуса.
- Не трогай меня! – огрызнулся он, пятясь назад.
- Я просто хотел…
- Чего же тогда, в лесу, не захотел? – сорвался на крик Робби. Он отступил еще на шаг назад и почувствовал спиной дерево.
Спортакус замер, непонимающе глядя на него.
Робби пристально наблюдал, готовый среагировать на малейшее движение. Он чувствовал себя так, будто не уперся в дерево, а загнан в угол. Даже открытое пространство будет ощущаться как угол, если Спортакусу вздумалось тебя схватить!
- Я хотел… - пробормотал он. – Только не так…
- Что-то вообще не похоже, – нахмурился Робби.
- Я долго гадал, что это за омега! – горячо возразил Спортакус, подаваясь вперед. Робби сильнее вжался спиной в дерево. – Причем взрослый, а не ребенок! Запах появляется, а обладателя не видно! Я просто места себе не находил! Я же со всеми общаюсь и знаю, кто есть кто, у кого какой запах… Думал, что знаю! Хотел сойтись поближе, понравиться, чтобы проводить течку в устоявшихся отношениях, а не броситься друг на друга из-за похоти! Почувствовал из леса и отправился туда, а там ты… уже.
Робби застонал и закрыл лицо руками. Какой же идиот этот Спортакус, не сумевший связать появление запаха с двухнедельными исчезновениями одного из жителей городка!
Спортакус вдруг оказался совсем близко, скользнул руками по бокам, осторожно обхватил за талию, ткнулся носом куда-то за ухо, жадно вдыхая запах волос. Так остро и по-особенному чувствовалось тепло его тела, горячее дыхание возле уха, твердость мышц. Вся омежья суть так и кричала о том, чтобы сдаться на милость альфе, и впервые зов инстинктов казался чем-то правильным, а не глупым пережитком прошлого.
... каким же идиотом будет Робби, если теперь отвергнет его?
Робби издал какой-то обреченный полувздох-полувсхип и отнял руки от лица, несмело касаясь Спортакуса. Тот немного отстранился и замер, позволяя ощупывать себя. Жесткая ткань спортивной куртки, широкие плечи… Спортакус ободряюще улыбался.
Робби собрался с духом и решительно содрал с него шапку!
Торжествующий возглас застрял где-то в горле.
Шапка не была приклеена. Под ней не было лысины или какой-нибудь дурацкой прически – волосы как волосы, светлые, вьющиеся. И мягкие – понял Робби, вплетая туда пальцы, чтобы сдвинуть и увидеть своими глазами остроконечные уши… А он еще задавался вопросом: человек ли Спортакус или робот? Спортакус и правда не был человеком, потому-то Робби и не опознал в нем альфу с первой встречи!
Робби отстранился, растерянно оглядывая лицо Спортакуса. На языке крутились сотни вопросов: кто, как же так, откуда, почему…
Спортакус наклонился и не дал потоку вопросов вырваться наружу. Самым приятным способом из всех существующих.