После той, последней предпринятой мной попытки увеличить привязанность, очки не сбросились, но и не увеличились. Так и остались на минус восьми. Я не стала ничего больше делать, чтобы не ухудшить всё ещё больше.

Кимико заметила, что Тсуёши начал относиться ко мне прохладнее, и её это заметно беспокоило. Она поговорила об этом с другими мамочками на детской площадке, и её успокоили, сказав, что «твой муж просто устал». Подумав, Кимико, к моей радости, решила побольше времени проводить вне дома, чтобы Тсуёши «отдохнул».

На удивление, это даже сработало — привязанность выросла аж на один пункт. То есть, теперь она минус семь из ста.

Сообщение от поддержки не приходило в течение пяти дней. А на шестой, когда я уже

собиралась ложиться спать, я увидела уведомление.

Вам пришло сообщение.

Желаете прочитать?

Да / Нет

«Да»

«Здравствуйте, Игрок.

Ваше сообщение об ошибке было нами получено и рассмотрено. Спешим уведомить Вас, что сброс очков привязанности у указанного Вами NPC действительно был багом. После проведённой проверки было установлено, что данная проблема возникала не только у Вас, но и у еще 5 бета-тестеров из 32. После того, как мы связались с ними, выяснилось, что они списали баг Системы на воздействие других NPC и постарались решить проблему самостоятельно.

Благодаря Вашей инициативе были выявлены и устранены причины данной ошибки, поэтому в дальнейшем Игроки могут не опасаться случайного обнуления очков привязанности. Однако вернуть очки привязанности у NPC на прежний уровень (а именно: 100/100) не представляется возможным…»

Сердце пропустило удар.

То есть как — не представляется возможным?..

Дернув головой, отбросила плохие мысли в сторону. Я еще не дочитала сообщение до конца. Может, всё не так плохо.

«…вернуть очки привязанности у NPC на прежний уровень (а именно: 100/100) не представляется возможным. Максимальное значение, на которое нашим техникам удалось поднять показатель — 50/100. Именно это значение очков привязанности было установлено у указанного Вами NPC. Дальнейшее увеличение очков привязанности, к сожалению, придётся производить Вам в процессе игры самостоятельно.

В качестве извинений за предоставленные неудобства и моральной компенсации Вам была добавлена бонусная Карта мира со всеми NPC.

Благодарим за сотрудничество и еще раз приносим свои извинения.

С уважением, поддержка Системы Alt-G-G-032.»

Из груди вырвался смешок. Затем еще один. И еще…

Не успела я опомниться, как лежала на полу, зашедшись в истерическом хохоте.

Пятьдесят! Ух-ха-ха… Пять… Ха-ха… десят!.. А-ха-ха-ха…

Да с моим нынешним минусом даже близко не стоит!

Слегка успокоившись и придя в себя, подумала, что случившийся только что хохот был ничем иным, как нервным срывом. Я слишком много переживала из-за сложившейся ситуации, и вот…

На Вас наложены дебаффы «Нервный срыв» и «Апатия» длительностью в 24 часа.

Восстановление очков Воли из-за дебаффов замедлено в 4 раза.

Спасибо, Система. Твоя поддержка просто неоценима. Особенно учитывая, что нервный срыв произошел из-за тебя.

Вздохнув, села и с силой провела руками по лицу.

Все хорошо. Самое страшное позади. Проблема исправлена. Наладить отношения до прежнего уровня не должно составить труда…

Кстати, да, лучше бы проверить, действительно ли всё исправилось. Система, «Окно репутации».

Ямамото Тсуёши — отец.

Привязанность: 50/100.

Отношение: отеческая любовь (?), растерянность, сомнение, раскаяние.

Ну и что опять не так? Растерянность, раскаяние, сомнение… Где гордость и умиление? Куда подевались? Почему после отеческой любви вопросительный знак?

Снова вздохнув, закрыла окно репутации и встала с пола. Сев на кровать, устало откинулась на подушки.

Я слишком перенервничала сейчас. Нужно отоспаться и прийти в себя…

*****

Проснувшись, первым делом перепроверила привязанность.

Ямамото Тсуёши — отец.

Привязанность: 57/100.

Отношение: отеческая любовь (?), сомнение, раскаяние.

Значит, не приснилось, и баг исправили… Слава Богу…

А почему теперь пятьдесят семь? Было же меньше. И растерянности больше нет… Что-то произошло, пока я спала?

Ну, они хотя бы не начали снова уменьшаться.

Умывшись, пришла на кухню и поздоровалась с что-то готовящей Кимико. Когда она поставила передо мной тарелку с омлетом и села напротив с чашкой чая, я недоумённо спросила:

— Ока-сан, а ото-сан не будет есть вместе с нами?

— Нет, он уехал в командировку по работе. Сказал, что вернётся через несколько дней, — спокойно ответила Кимико, отпивая немного чая.

— Вот как…

Ну… Возможно, это и к лучшему… Мне всё еще нужно успокоиться. И осознать, что всё снова будет по-прежнему.

*****

Тсуёши*

— Ото-сан!

Радостный громкий детский возглас вызвал улыбку на губах.

Такано в последнее время проявляет свою любовь к нему настолько явно, что это не может не умилять. Неизвестно, что послужило толчком к такому поведению, но Тсуёши всё равно было приятно от такого внимания.

Он действительно любил свою дочь.

— Ото-сан, я тебя очень-очень сильно люблю! — обняла его за ногу Такано, улыбаясь широко-широко. Тсуёши иногда удивлялся про себя, как у неё получается одной своей улыбкой поднять его настроение до небес, даже если до этого хотелось пойти и напиться после очередного задания.

Он посмотрел на свою дочь и с улыбкой хотел как всегда поднять её на руки, обнять в ответ, но…

А точно ли Такано его дочь?

Тсуёши недоумённо моргнул и нахмурился. С чего вдруг такие мысли? Он уверен, что Кимико, любимая жена, была и будет верна ему. Такано точно его дочь. Об этом говорит не только внешнее сходство, но и её поведение — Тсуёши сам был таким же активным в детстве…

Но нужен ли ему такой жалкий ребёнок?

Тряхнув головой, Тсуёши осторожно высвободился из объятий Такано и с немного нервной улыбкой попросил:

— Такано, я сейчас очень занят. Давай не сейчас, хорошо?

И быстро ушел в свой кабинет под недоумённый взгляд дочери.

Он не понимал, почему вдруг так резко почувствовал раздражение от присутствия своей дочери. Своей любимой дочери. Только что ему хотелось подбросить её до потолка, развеселить, рассмешить, показать, как она ему дорога…

И в следующее же мгновение Такано показалась слабой, фальшивой. Пытающейся что-то получить от него, только притворяющейся любящей дочерью. Захотелось оказаться как можно дальше от ребёнка, который больше не воспринимался, как кто-то дорогой и важный для него.

Тсуёши не мог понять, что заставило его так резко поменять своё отношение, что такого произошло… И это выводило из себя еще сильнее.

Раздался робкий стук в дверь, вырывая его из своих мыслей, и в кабинет зашла Такано. Она мялась, неуверенно протягивала ему свой рисунок, что-то говорила и объясняла…

А Тсуёши смотрел на рисунок и думал, что лучше бы на нём были только он и Кимико. После того, как Такано ушла, он со злостью сжал ладони в кулаки, забыв о рисунке, который держал.

Его бесило присутствие Такано. Её голос, её улыбка, её попытки подлизаться, получить его внимание, понравиться ему…

Совсем недавно она казалась ему самой лучшей и идеальной дочерью, которая только может быть, и думал, что не может быть отца счастливее него. Теперь же ему не нравилось в дочери абсолютно всё.

И Тсуёши не мог понять, почему.

Эта неопределённость заставляла злиться на себя, потому что его чувства неправильны, на Такано, потому что именно из-за неё происходит такой диссонанс чувств, и даже на Кимико, отношение которой к Такано никак не поменялось.

Выдохнув, Тсуёши медленно разжал ладони. Заметив, что рисунок помят, он просто положил его в сторону, решив сделать с ним что-нибудь позже.

Несколько дней прошли спокойно. Он уходил из дома рано утром и возвращался поздно вечером, старательно избегая и жены, и дочери.

А потом Такано принесла ему оберег. Вышитый на удивление аккуратно для такого маленького ребёнка, но не идеально.

Тсуёши стало противно от самого себя, но чувство неудовлетворённости от того, что его дочь не смогла сделать даже что-то настолько простое хорошо, никуда не исчезло. Он просто убрал оберег с глаз, чтобы не мучить себя и не дать Такано понять, что недоволен.

Он и так вёл себя, как самый худший отец из возможных.

Такано счастливо улыбнулась, глядя на него, но спустя пару мгновений её улыбка резко стала натянутой, а блеск в глазах погас. Тсуёши это заметил, но не придал значения.

И осознал только через несколько дней.

Что он наделал?

Резкими движениями разглаживая случайно задетый и упавший в мусорное ведро рисунок, он клял себя последними словами, вспоминая выражения лиц своих жены и дочери в последнюю неделю.

Они не понимали, они беспокоились за него, они недоумевали, они пытались вернуть его прежнее отношение и понять, почему он вдруг так изменился…

А у него самого не было ответа на этот вопрос.

Тсуёши заставил свою дочь усомниться в любви к себе, заставил её чувствовать себя ненужной и брошенной…

Рисунок не желал разравниваться, оставаясь помятым и слегка порванным.

Тсуёши понял, что также, как эту бумагу, он смял и выбросил доверие своего ребенка.

Он потерял право называться не только хорошим отцом и мужем. Он потерял право называться даже просто отцом.