Это была настоящая мания.
Еще никогда его ни на чем так не клинило. Но Капитан Америка на то и Капитан — им восхищаются, с него берут пример, ему поклоняются. И Брок поклонялся. Восхвалял пшеничные волосы, которые делали Роджерса похожим на ангелочка. Любовался глазами цвета небесной синевы (и грозового неба, стоило их обладателю разозлиться), обрамленными пушистым веером ресниц. Подмечал красивый овал лица, прямой нос, по-детски пухлые карминовые губы. Равнодушным не могла оставить и фигура кэпа: мощные грудные мышцы, крепкие ноги, даже с виду сильные руки, и это не говоря уже о спине и торсе.
Но не это являлось предметом поклонения Рамлоу, вовсе нет.
У кэпа была охуенная задница — тайная любовь Брока, предмет его обожания, наивысший приоритет, как бы сказал Зимний. Сладкие булочки со светлой и такой нежной на вид кожей (спасибо неполадкам в личных душевых начальства) и трогательной ямочкой над разделяющей половинки расщелиной. Она была идеальна, как ни крути. Ох, а как бы Брок ее только ни крутил, была бы возможность.
Подтянутые ягодицы, обтянутые синей тканью, уже несколько лет были личным ориентиром в жизни наемника, привыкшего прикрывать капитанские тылы, всегда оставаясь немного позади. Грудью ляжет, но зад кэпа закроет. Может, поэтому так больно было видеть, как именно его пуля подбила сие великолепие на одной из вылазок в Италии, где была обнаружена очередная база Гидры.
Какого черта он со своим фрисби вообще оказался на пути Брока, когда по плану должен был быть в совершенно другом месте? Базу они все-таки зачистили, все ценные записи изъяли, Роджерса довезли до съемной хаты. Операция планировалась тихая и спокойная, большая ее часть проходила в режиме «ожидания и выслеживания». Дождаться подставного агента Гидры, проследить за ним до определенного места, уничтожить базу. Обошлись бы без жертв. И, по сути, кроме кэпа никто и не пострадал.
Почему право обработать пострадавшую часть тела досталось именно Броку — было понятно. Сам Роджерс бы не справился, ждать несколько часов до прилета транспорта и полета назад — не вариант, а никого другого подпустить к своему объекту воздыхания Рамлоу не пожелал, вызвавшись исправить то, что натворил. Конечно, Роджерс отмахивался от помощи, всеми правдами и неправдами стараясь отстоять свои штаны, но разве что-то способно остановить взволнованного ранением своей детки Брока? Единственное, что национальное достояние смогло себе выторговать, — это отсутствие посторонних зрителей. Они уйдут к Стиву в комнату, где Брок проделает всё, по его мнению, необходимое, раз он так печется о сохранности его задницы.
Благо пуля прошла навылет, лишь продырявив одну ягодицу с двух сторон. Видеть кровоточащую дыру с рваными, чуть припеченными горячей пулей краями на идеальных половинках было страшно. Ему почти физически было больно смотреть на дело рук своих.
— Вечно ты, Роджерс, под пули лезешь. Не под чужие, так под свои, — Стив лежал на кровати со спущенными штанами, а командир его огневой поддержки сидел на полу рядом, копался в аптечке и попутно отчитывал его. И как они до такого докатились? — Вот скажи мне, для кого мы план составляли?
— … — Роджерс что-то невнятно пробурчал, но новоявленный врач не обратил ни капли внимания на его бубнеж.
— Операцию продумывали. А в итоге ты как всегда засунешь голову в… — тут Брок грустно вздохнул, косясь на кэпа. —…задницу и скачешь по полю.
Он наконец нашел вату, какой-то медицинский антисептик и перекись (хоть чем-то можно будет обработать края раны) на дне аптечки и подполз ближе к уже явно заскучавшему пациенту.
— Ну что, поиграем в доктора? — Брок жизнерадостно оскалился, поднося ватку с перекисью к ягодице.
— Рамлоу, вы забываетесь, — Стив попытался было возмутиться, но сзади начало нещадно щипать, заставляя шипеть сквозь зубы.
— Так больно? — мужчина успокаивающе погладил здоровую часть, что, к слову, не успокоило ни кэпа, ни самого Брока.
— Нет, просто неприятно и щиплет. И, Рамлоу…
— В такой ситуации, кэп, можешь обращаться ко мне по имени.
— Брок, вы… ты не мог бы перестать…
— Хочешь, подую? — такой вопрос удивил, пожалуй, их обоих.
— Хочу, — не менее удивительный ответ.
Дважды просить не пришлось, и потому следующее касание ватки сопровождалось не только поглаживаниями. Брок отрабатывал на полную: старательно дул на рану, которая уже начала понемногу затягиваться, мягко оглаживал округлости Стива, а потом и вовсе нежно поцеловал ямочку над ягодицами, за что чуть было не был сброшен вздрогнувшим суперсолдатом.
— Брок, — Стив попытался обернуться, но на его копошения тот даже не обратил внимания, притираясь щекой к целой половинке. — Что ты…
— Роджерс, не нуди, тут у человека мечта сбывается, — с этими словами мужчина потерся носом о гладкую кожу с небольшими светлыми волосками, мягко прихватывая ее губами. — Ну чисто персик… Можешь хоть выговор потом написать, хоть премии лишить, да хоть к чертям из ЩИТа выпихнуть, только позволь мне… Боже, солнышко мое, какая же ты… Я уже всю руку по локоть стер на тебя дрочить, кэп. Куда ни пойду — там ты в своем костюме. И кто тебя в него наряжает-то все время, каждый раз все теснее и теснее к телу. Так обтягивает всего... всю… Под кожу уже мне влез, в голову, в сердце… Господи…
Рамлоу целовал, легко прикусывал, тут же зализывая, всасывал покрасневшую кожу, мял и гладил руками, оставлял свои метки, сдабривая все это жарким шепотом льющихся из его рта откровений. А Стив никак не мог перестать охуевать от свалившейся на него информации и того, что сейчас творил мужчина с его пятой точкой.
— Брок, ты…
— Хорошая моя, красивая, сладкая, я ведь не хотел так с тобой. Это кэп вечно не в то время и не в том месте, прости меня, девочка моя… Ты же знаешь, как я люблю тебя. Не знаешь? Вот, знай. Как тебя не любить? Была бы воля, забрал бы тебя себе, навсегда, да кто отдаст…
— Брок!
— Бархатная и такая беленькая, никем не тронутая… Детка, ты охуенная… — мужчина продолжал охрипшим голосом высказывать все, что накипело за годы их тандема со звездно-полосатым.
— Рамлоу!
— М-м-м? — недовольный взгляд желтых глаз тут же сменился на растерянный, а потом чуть ли не на испуганный. Брок резко отстранился, понимая, что натворил, угрюмо насупился, глядя куда угодно, но не на Роджерса. — Черт, капитан… Я сорвался, виноват… Но от слов своих не отказываюсь.
— Вот как, — Стив как-то слишком весело для жертвы недоизвращений улыбнулся. — То есть сейчас ты уже в норме?
— Да.
— И продолжения не хочешь?
— Да. То есть нет. То есть что? — такого выражения лица у Рамлоу еще никто не видел. Он был одновременно растерян, заинтересован и обнадежен.
— Ты ведь хочешь сделать своей девочке хорошо? А кто, кроме тебя, сможет правильно о ней позаботиться? Доставить удовольствие? Ведь только ты знаешь, что именно ей нужно, верно? — на каждое слово Брок кивал болванчиком, не веря тому, что сейчас слышит из уст гордости нации.
— И, Рамлоу, — суровый взгляд Капитана Америка возможно бы и сработал, если бы Стив при этом не прогнулся в спине, шире расставляя ноги и открывая восхитительный вид не только на выпяченный зад, но и на стоящий член с крупной головкой. — Ты все еще не заслужил прощения.